Связанные кровью - Кора Рейли Страница 7

Лука поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки пальцев, но ничего не сказал.

Лука

Ария казалась абсолютно уверенной, и я хотел бы испытать то же самое, но знал, что воспитание мальчика в нашем мире должно сделать его сильным, жестким, безжалостным.

Наш мальчик однажды станет Капо, он будет править Фамильей и всем Восточным побережьем. Чтобы быть готовым к этой задаче, он должен стать убийцей, жестоким и властным, стойким к боли и страху. Мой отец любил мучить Маттео и меня, как, ему нравилось мучить нашу мать, а потом и Нину. Он наслаждался нашей болью, нашим страхом; ожесточение происходило автоматически. Маттео и я привыкли к боли с раннего возраста, видели ужасные вещи в нашем собственном доме, наблюдали, как наш отец совершал ужасные преступления, когда мы едва могли ходить.

Как бы я воспитал мальчика?

Ария все еще улыбалась мне лицом полной доброты и любви. Это позволило моему собственному сердцу наполниться такими же эмоциями. Хотя, Ария и Марселла являлись единственными людьми, к которым я был добр, единственными, с которыми я хотел так обращаться. Но мальчик, маленькая версия меня… это уже другая история.

Если он будет хоть немного похож на меня, на мужчин из моей семьи, с ним будет трудно справиться, так как он любил бы убивать и причинять боль. Проявить к нему доброту стало бы трудным. Я должен был бы поощрять его темную сторону, его жестокость, должен был бы делать так, чтобы он стал еще более кровожадным. Как я мог ожесточить мальчика для нашего мира, для задачи стать Капо, если не насилием?

Я не знал, да и не был уверен, есть ли вообще какой-то выход, если я попробую пойти по этому мягкому пути. Может, я не почувствую такого же колебания, такого же отвращения, думая о том, чтобы причинить ему боль, как это было с Арией и Марселлой. Когда я смотрел на них, на их невинные лица, я не мог представить, что ударю их, или еще хуже. Мысль о причинении боли моей дочери или жене, вызывала у меня тошноту, в то время, как причинение вреда другим людям всегда приносило только радость.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Ария.

Я отвел взгляд от дороги, понимая, что не отреагировал на ее предыдущее высказывание, слишком погруженный в свои бурлящие мысли.

— Только о том, какого это будет с мальчиком.

— Все будет хорошо. — она сжала мое бедро, и я положил свою руку на ее. — Ты уже придумал ему имя? Марселлу ты хотел назвать именем твоей бабушки, поэтому я подумала, не хочешь ли ты сделать то же самое с мальчиком.

— Назвать его в честь моего отца или деда? После мужчин мучивших своих детей и жен? — я издал мрачный смешок.

Эти имена никогда больше не будут частью нашей семьи. Они погибли вместе со своими презренными хозяевами.

— Ну, я тоже не хочу называть нашего сына в честь моего отца или деда.

— Мы найдем для него имя, которое не будет нести в себе багаж прошлого. — сказал я.

Часть 3

Лука

Было уже далеко за полночь, когда мы с Маттео вошли в лифт нашего дома. Мы выследили оружейный склад мотоклуба «Тартар» из Джерси и сожгли его дотла. Несмотря на мой удар по их главарю три года назад, они все еще были занозой в наших задницах.

Их сотрудничество с Русскими было шатким, но они все еще считали нас своим общим врагом.

Маттео зевнул, прислонившись к зеркальной стене.

— Есть успехи в поисках дома?

Я отрицательно покачал головой.

— Пока нет. Большинство домов с садом находятся слишком далеко от города.

— Ария скоро вытолкнет твоего ребенка, так что тебе лучше найти что-нибудь.

— Осталось еще два месяца. — пробормотал я, но он был прав.

Мы уже три месяца искали себе новый дом. Пентхаус был слишком мал для нас и двух детей, и им необходим был двор, где они могли бы играть, даже если Ария и ее сестры проводили выходные и лето в Хэмптоне.

Лифт остановился на этаже Маттео, и он вышел, помахав рукой. Войдя в пентхаус, я почувствовал себя опустошенным, и в нос ударил запах горелого дерева.

Шум на лестнице заставил меня напрячься, моя рука по привычке потянулась к кобуре.

— Папа? — донесся из темноты тихий голосок Марселлы.

Я опустил руку и направился к лестнице, где обнаружил свою дочь, сидящую на последней ступеньке и протирающую глаза. Я присел перед ней на корточки, и она широко раскрыла объятия.

— Держи меня.

Я взял ее на руки, и ее маленькие ручки обвились вокруг моей шеи.

— Что ты тут делаешь?

— Не могла уснуть.

— Почему ты не пошла к маме в постель?

— Я пошла, но тебя там не было… хотела дождаться тебя.

Мое сердце забилось сильнее, и я поцеловал ее в лобик.

— Теперь я здесь.

Она кивнула в изгибе моей шеи.

— Где ты был?

— На работе, принцесса.

— От тебя пахнет дымом.

Блядь. Хорошо, что я не пришел домой весь в крови, Марселле не нужно этого видеть. В конце концов она поймет, что я делаю, но не сейчас. Я не хотел так скоро запятнать ее невинность.

— Мы жгли костер.

— А мы тоже можем? — сказала она своим мягким, высоким голоском.

Дерьмо.

Я усмехнулся.

— В следующий раз, в особняке.

— Хорошооо, — пробормотала она, ее тело уже становилось мягким.

Я отнес ее наверх в детскую, уложил в постель и накрыл розовым одеяльцем. Вся ее комната была девичьей мечтой о розовом и белом с рисунками единорогов на стенах. Пять лет назад я бы никогда не подумал, что какая-то из комнат в моем пентхаусе будет выглядеть так. Поцеловав ее в лобик, я вошел в хозяйскую спальню.

Луна освещала спящую Арию. Как обычно, она была повернута в мою сторону. Я быстро разделся и надел новые боксеры, прежде чем забраться в постель. Ария засунула одеяло под живот, в то время как ее подушка была зажата под ногами. Полагаю, я снова буду спать без одеяла. Улыбнувшись, я нежно поцеловал ее выпирающий живот и остановился, почувствовав легкий толчок. Мой мальчик.

Я слегка прижался лбом к животу Арии, удивляясь маленькому чуду, растущему внутри нее.

— Лука? — сонно прошептала Ария.

Я поднял голову, поцеловал ее в губы и