Четыре листа (ЛП) - Жако Ли Страница 7

— Знаешь, что я думаю, Сэм? Я думаю, что тебе нравится, когда я преследую тебя. А ещё больше нравится, когда я нахожу тебя.

Я заставляю себя опустить веки, пытаясь быть бесстрастной. Но мой голос звучит слишком хрипло, и то, как его взгляд скользит по моей шее, говорит мне, что он видит мой бешеный пульс. И все же я стараюсь.

— Мне кажется, ты это любишь так же сильно. Если не сильнее.

— Что если да?

Воспоминания о том, что моя сестра сказала мне, проносится в моих мыслях одна за одной. Но только одна фраза обратила мое внимание:

«Будь взрослой и сразись с этим. Если вы оба общаетесь, вы можете быть удивлены, узнав, насколько что-то, что выглядит невозможным, на самом деле, легко решить».

Я сглатываю, но комок застревает в горле. Мои ресницы трепещут, пока я задыхаюсь в данный момент. Страх сказать неправильные вещи сковывает мою возможность говорить.

Покорность быстро проносится в глазах Адриана перед тем, как он отступает назад, смеясь.

— Ты бы видела своё лицо, Бамби. Как олень в свете фар. Я прикалывался над тобой.

Мой желудок переворачивается от его слов. Смущение и наивность крутится у меня в кишках.

Когда я ничего не говорю, он зевает.

— Я пришел чтобы сказать, что закончил со списком и что собираюсь принять долгий душ. Мы всё ещё планируем выпить?

Я быстро киваю, говоря, что да, и улыбка на его лице начинает медленно тухнуть.

— Слушай, я извиняюсь за то, что произошло ранее, и за то, что произошло сейчас. Видимо, перелёт сильно сказался на мне. Думаю, мне нужно немного отдохнуть.

Его легкое признание явного сдвига немного обнадеживает. Это говорит мне о том, что я не теряю свой чертов рассудок от того, что я чувствовала сегодня днём.

— Всё хорошо. Вероятно, из-за смены часовых поясов.

— Да, вероятно. Можешь возвращаться к своему Тиндеру, — как и моя сестра, он не спрашивает разрешения, чтобы выйти с бальной залы.

Впервые в своей жизни, я хочу ударить себя по лбу. Я взрослая женщина. Адриан мой самый чёртов близкий друг. Мы говорим обо всём начиная однодневным йогуртом, который я нашла в диване, заканчивая его фотосессией, которая однажды произошла, где он снимался полуголым.

Тем не менее, я не могу открыть свой рот и сказать типо: «Эй, ты мне нравишься больше, чем друг. Хочешь меня трахнуть?»

Ужасное ворчание обжигает мои ноздри, когда я возвращаюсь к скамейке пианино, пока стыд покрывает мои внутренности чем-то грязным. Пытаясь забыть об этом, я снова открываю Tinder и теряюсь в куче мужчин, которым я понравилась.

Спустя некоторое время листания анкет, мои веки становятся тяжелее. Я сделала много дел, и с учетом притока сегодня вечером я знаю, что мне будет полезно лечь, даже если я не смогу долго спать. К настоящему времени я подозреваю, что Адриан, вероятно, уже в душе. Общеизвестно, что его походы в душ длятся тридцать минут, что на самом деле идеальное количество времени для мощного сна.

Возвращаясь в гостевую комнату, я переубеждаю себя, пока иду до порога.

Всё в порядке.

Это был тяжелый день.

Долгая неделя.

Я некоторое время его не видела, и мы оба немного устали.

Всё нормально.

Мне просто нужно немного подремать.

Когда я открываю дверь, мои мысли всё ещё крутятся у меня в голове. Я не замечаю широко открытой двери в ванную, не замечаю загорелые мускулы, которые двигаются под струями воды. Даже не замечаю стонов удовольствия.

Пока не делаю этого.

Чёрт возьми.

Адриан смотрит на меня. Рука расположена над его головой, сжимая верхнюю часть стекла в душевой, в то время, как другая рука внизу обхватывает огромную эрекцию. Моё тело немедленно реагирует, сжимаясь и покалывая, пока я принимаю этот вид. Его напряженный пресс. Его накаченные мышцы. Его член. Черт, почему он такой толстый?

Остановись.

Где-то глубоко, моё подсознание кричит мне о том, что мне нужно отвернуться. Иметь чертову порядочность и позволить моему лучшему другу спокойно подрочить. Уйти и просто ждать его в баре.

Но тихий голос в моей голове затихает. Он тонет под звуками шлепков воды, пока он проводит рукой вверх и вниз. Он отходит на второй план, когда я слышу его стоны от удовольствия.

Мускул на его челюсти сжимается, когда его рука начинает быстрее двигаться. Его голова падает на сгиб руки из-за увеличенной скорости.

Моя киска болит, сжимаясь вокруг ничего, когда я вижу самую сексуальную вещь в моей жизни.

Мне стоит уйти.

Я не должна возбуждаться.

Моя рука не должна надолго задерживаться на поясе моих рук, а пальцы не должны скользить вниз по животу, вызывая мурашки на коже.

Что со мной происходит?

Я прикусила нижнюю губу и повернулась на пятках, чтобы уйти. Но в тот момент, когда я прикоснулась к дверной ручке, одно единственное слово останавливает мои движения. Это сотрясает мой мир и разрушает всё, что я думала знаю.

Это меняет всё.

Это пьянящий стон, полный похоти, которую даже я не могу неправильно истолковать. И когда он говорит это снова, я теряюсь.

— Саманта.

ГЛАВА 6

Может я был не прав.

Может единственное, что останавливало меня от того, чтобы убрать защиту и завладеть Сэм, был я.

Я видел, как она отвергла как минимум двадцать парней в этом приложении, и все они были одного типажа, только в костюмах разного цвета. Возможно, ей скучно, как и мне до того, как я это понял. До того, как я понял, что мне нужно, чтобы почувствовать себя собой.

Это видно по тому, как она реагирует на меня — это естественные реакции ее тела.

Её большие, как у оленёнка, глаза, её учащенный пульс, смесь страха и желания, которые ощущаются в воздухе. Сэм хочет азарта.

Она жаждет этого.

Что может означать, что она вполне желает того, что я могу ей дать.

Моё сердце бушует в моей груди. Мысль о том, что всё может быть не желанием, а реальностью, заставляет мою кровь кипеть.

Сегодня я сделаю это реальностью. Найду возможность сказать ей обо всём. Покажу ей всё, а потом уйду. Было пугающе потеряться в «что если», «что могло бы быть» и «может быть». По крайней мере, после сегодняшнего вечера я буду знать точно.

Мы оба будем знать.

Я открываю дверь гостевой комнаты. Мы множество раз здесь ночевали, пока наши родители работали до ночи. Большую часть времени, мы сами готовили себе попкорн и смотрели фильмы Дисней, которые крутили очень поздно, или играли в настольные игры. В некоторых случаях, когда Уиллоу засыпала или переписывалась со своей последней девушкой, Сэм и я бродили по коридорам.

Мы заглядывали в некоторые ещё неотремонтированные комнаты и разговаривали о том, что здесь было раньше, какие люди приходили переночевать здесь. Мы даже придумывали истории, когда находили маленькие безделушки.

В один из таких моментов, когда мы обыскивали комнату, Сэм споткнулась и упала на старый комод. Она всегда была неуклюжей, но это был день, когда она получила прозвище «Бамби». Я смеялся, после того как помог ей, и впервые тогда назвал её так.

— Давай, Бамби, соберись.

Её карие глаза вспыхнули перед тем, как она кинула в моё лицо что-то маленькое и круглое.

— Закройся. Ковры крошатся. Тебе стоило поймать меня.

Тяжелый камень вины падает мне в живот, когда я наклоняюсь, чтобы поднять предмет. Это изящное золотое кольцо. Обычное, без всяких изысков, но внутри по всей полосе пробегает фраза: «Мой счастливый талисман».

— Ты права, Сэм, и я делаю шаг к ней и подношу её нежную ладонь к себе. Она стоит совершенно неподвижно.

Её прерывистое дыхание — это единственный звук в комнате. Я подношу кольцо к её большому пальцу и, прокручивая, надеваю его.

— Обещаю всегда ловить тебя, когда ты будешь падать. И физически, и по жизни. Моя лучшая подруга до конца.