Джералин Доусон - Приманка Страница 7

Не подумав, он выпалил:

— Тогда почему ты меня покинула?

Ханна горько улыбнулась.

— Потому, что я была молода. Ты был моей первой любовью, а я еще не научилась доверять своим чувствам и послушалась отца, когда он сказал, что я не буду счастлива за босоногим любителем рыбалки с выгоревшими на солнце волосами и песком на ногах.

Дрю взглянул на свои босые ноги с прилипшим песком и спросил:

— И он оказался прав?

— Частично, видимо, да, — ответила она, проследив за его взглядом. — Думаю, мы были бы счастливы вдвоем, жили бы так, как мечтали. Но когда-нибудь нас стало бы трое, и тогда… — Она махнула рукой в сторону хижины. — Разве это достойное место, чтобы растить детей?

В душе Дрю был согласен с ней, но все же возразил:

— Этот остров — красивое и спокойное место.

— Но на острове нет ни школы, ни соседей, ни других детей. Сейчас уже тысяча восемьсот восемьдесят третий год. Техас больше не воюет. Я хочу, чтобы мои дети имели все, что можно им дать в этой жизни, и прежде всего хорошее образование, которое поможет им найти свою судьбу в новом веке.

У Дрю упало сердце. Она говорила о детях так, будто они у нее были.

— Ты вроде сказала, что не замужем. Я думал, у тебя нет детей.

Ханна повернулась к нему спиной, потом тихо сказала:

— Я не замужем, и у меня нет детей. Я просто пыталась объяснить тебе…

— Что было бы, появись у нас дети?

Дрю больше не мог этого вынести, не мог находиться с ней рядом. В глубине души он соглашался с Ханной. Остров Дикой Лошади не место, чтобы заводить семью. Ее слова жгли как угли, но такую горькую пилюлю проглотить нелегко.

Выходит, ее отец был прав? Когда Дрю женился на Ханне, он хотел только поскорее улечься с ней в постель. Он не думал о будущем, не строил никаких планов. Лишь когда она покинула его, у него появилась цель.

Дрю захотелось доказать, что он может добиться успеха. В день, когда он получил извещение о расторжении брака, он поклялся, что сделает это назло семейству Мейфилд. Когда Ханну забрали с острова, он пытался отвлечься от горьких мыслей, ловя рыбу. Именно тогда родилась мысль о создании компании по производству блесен. С тех пор он работал не покладая рук. Поначалу он делал ошибки, которые дорого ему обходились. Например, не сразу понял, что надо патентовать свои разработки. Но он учился на ошибках, и бизнес стал разрастаться. Сейчас Дрю имел патент на тридцать семь видов блесен и наживок, и его компания производила и продавала свою продукцию по всей стране.

«Но черт меня возьми, если я хочу, чтобы она это знала!»

Он стоял, подставив лицо морскому ветру, и смотрел на залив. Далеко на горизонте собирались грозовые тучи, а волны бились о берег сильнее обычного. Быть может, ветер унесет с собой смятение, овладевшее им. Почему, когда ему представилась возможность доказать Ханне, что он кое-чего добился в жизни, он не стал этого делать? Что его удержало?

Потому, что ты не хочешь, чтобы это повлияло на Ханну. Ты хочешь, чтобы она полюбила тебя, а не твой успех.

Минутку. Откуда, черт возьми, взялось это слово? Любовь тут ни при чем. Его цель — соблазнить ее, и только. Пусть думает о нем что хочет. Это не имеет значения. Не должно иметь. Но…

Он чертыхнулся. Все сомнения и переживания десятилетней давности вернулись с новой силой. Ее слова снова и снова проносились у него в голове: «Я была увлечена тобой. Только тобой. Ты был главной приманкой».

Ему следует вернуться и прекратить вести себя как последний дурак. Все, что она сказала, не отменяет того, что она сделала. Это Ханна покинула его, пренебрегла клятвами, данными в церкви, не успев их исполнить. У них не было даже медового месяца.

«И я свое возьму!»

Это не возмездие, а просто бизнес. Дрю давно знал, как преуспеть в деле, а именно этого она хотела, не так ли? У нее не будет оснований жаловаться.

Он увидел, что Ханна стоит у костра, помешивая в котелке длинной деревянной ложкой. У нее был расстроенный вид.

— Прости, Дрю, если мои слова причинили тебе боль. Я не собиралась ворошить прошлое. Я не для этого приехала.

— Знаю. Ты приехала за моей Декларацией. Но поскольку я не хочу ее тебе отдавать, возникают проблемы.

Она отложила ложку в сторону.

— Я не могу согласиться на твои условия.

— Цена слишком высока?

— Да, слишком. Я не хочу продавать себя даже ради этого документа.

Дрю стоял перед ней, сложив руки на груди.

— Продавать — грубое слово.

Она с возмущением взглянула на него.

— А я так не думаю. Но если ты установишь денежную компенсацию, мы сможем договориться.

— Деньги? — Он потер подбородок. — А это идея. И какую сумму ты предлагаешь?

Она облизнула губы, чем привлекла к ним его внимание.

— Не знаю, я как-то не думала об этом. Я надеялась, что чувство патриотизма подскажет тебе, как поступить.

— Мой патриотизм не продается. Так сколько может стоить наследство моей семьи?

— Дрю, этот документ — нечто большее, чем наследство. Это историческая реликвия.

— Ты не умеешь торговаться. Не в твоих интересах напоминать мне, какую ценность он представляет.

Вздохнув, она ответила:

— Я знаю, но однажды я тебя обманула и очень жалею об этом. На этот раз, когда я уеду, я хочу, чтобы ни ты, ни я не жалели ни о чем…

— Я не продам Декларацию о независимости ни за какие деньги. Это было бы неправильно. — Он зачерпнул ложкой немного жидкости и потрогал ее пальцами, проверяя наварис-тость. Почти готова. — Я также не буду больше настаивать на условиях, которые предлагал раньше, хотя соблазн велик.

Ханна смотрела на него недоверчиво. «Какая она все-таки красивая», — подумал Дрю. Он понимал: Ханна пытается угадать, что кроется за его словами.

— Ты не требуешь никаких отношений между нами?

— Вот именно.

— Но и не отдашь Декларацию просто так.

— Не могу. Наследство все-таки. Я должен помнить о своих предках. Это дело чести Кореллов.

Было очевидно, что его поведение озадачило Ханну. Дрю поднес ложку с ухой ко рту больше для того, чтобы скрыть усмешку.

— Охраняя семейные традиции, я не могу ни отдать, ни продать документ. Остается третий вариант — пари.

Ханна как раз собиралась добавить в котелок немного лука, но от удивления уронила луковицу на пол.

— О чем ты?

— В нашей семье было много игроков, Ханна. Кореллы славились умением заключать пари.

— Я думала, твои предки были пиратами.

— Это по материнской линии. Кореллы с незапамятных времен были игроками.

— Ты хочешь поставить на кон Декларацию? — Ханна в ужасе покачала головой. — Какую игру ты затеял? Какие будут ставки? Твоя реликвия против моей добродетели? Если ты скажешь это, Корелл, я найду еще одну рыбину, чтобы отхлестать тебя по щекам.