Цивилизованный развод - Мира Айрон Страница 7

— Да, я понимаю, но… — Ольга покосилась на диктофон, лежащий на столе.

Проследив за её взглядом, Генрих Яковлевич усмехнулся, встал, взял диктофон со стола и убрал в один из ящиков большого тёмного шкафа.

— Меня напугало то, что со спины вы были очень похожи на моего бывшего мужа, — решилась Ольга и пояснила: — Когда я вошла, вы стояли на стремянке спиной ко мне. К счастью, на деле оказалось, что вы совсем не похожи с Даниилом.

— Да, я искал один старый журнал, — доктор кивнул на большой чёрный стол, на котором, и вправду, лежал журнал. — Почему же моё сходство с вашим бывшим мужем так напугало вас? Тяжёлые воспоминания?

— Мы развелись в ноябре прошлого года, почти пять месяцев назад. Я до сих пор не полностью оправилась от постразводной депрессии, потому и решила обратиться к вам, доктор, прежде, чем вплотную подходить к зачатию. Но я ведь должна оплатить консультацию?

Ольга вдруг встревожилась, она ведь, действительно, не оплатила приём психотерапевта.

— Пусть вас это не тревожит, — Генрих Яковлевич мягко коснулся руки Ольги. — Первая, установочная консультация у меня, — бесплатная.

— Хорошо, — Ольгу успокоил твёрдый тон доктора и спокойное, мягкое прикосновение.

— Вы говорите о зачатии. То есть, вы вновь вышли замуж?

— Как раз таки наоборот, я не замужем. И не собираюсь замуж.

— То есть, вы собираетесь родить ребёнка в неполной семье? — серьёзно и хмуро спросил доктор.

— Вы как будто осуждаете меня, Генрих Яковлевич?

— Я не имею права осуждать пациентов. Но я твёрдо убеждён в том, что ребёнок должен рождаться и расти в полной семье. Это самые лучшие условия для нормального роста и развития ребёнка: присутствие в его жизни мамы и папы.

— А как же быть тем, у кого семья не сложилась? Навеки отказаться от счастья материнства?!

— Как у такой красивой женщины могло что-то не сложиться? Даже не верится.

— Очень просто, и я сейчас вам всё расскажу.

Глава третья

Доктор слушал очень внимательно, но лицо его ничего не выражало, оставалось полностью непроницаемым.

— Вы до сих пор любите мужа? Хотели бы повернуть время вспять? — спросил он наконец.

— Нет, конечно, доктор! Как после такого можно любить?

— Любят. И после гораздо более ужасных вещей любят.

— А я не могу, доктор.

— Может, расскажете о том, что чувствуете, более подробно?

— А я вас не задерживаю? — с сомнением спросила Ольга. Она находилась в кабинете достаточно долго.

— На сегодня приём окончен, не переживайте. И ещё, вы так до сих пор и не сказали вашего имени.

— Точно, — Ольга вдруг смутилась и покраснела. Она думала, что давно разучилась так смущаться. — Меня зовут Ольга Вячеславовна.

— А если просто «Ольга»? Вы ещё очень молоды.

— Мне тридцать пять. Но если вам удобнее называть меня просто по имени, то конечно. Вам лучше знать. Я впервые на приёме у психотерапевта.

— Вот и отлично. Вы собирались рассказать о том, что чувствуете. Остались ли чувства к бывшему мужу?

— Остался тяжёлый осадок от ситуации. Осталось сожаление о том, что столько лет семейной жизни было перечёркнуто. Осталась досада на себя: я столько лет провела рядом с Даней, но оказывается, совсем не знала его. Он остался скрыт для меня. Я видела лишь верхушку айсберга. Думаю, он и не любил меня никогда, а смотрел так же, как на Арину, с точки зрения удобства и «подходящести» по определённым параметрам. Пока я была удобна, меня держали рядом. Не справилась, не уложилась в жизненные планы, — до свидания. Сейчас я уверена, что и здоровье отца — лишь предлог, просто Даня сопоставил свой возраст и отсутствие наследника, и это стало катализатором.

— Браво, Ольга! Вы настолько здраво и трезво оцениваете ситуацию, что мне трудно как-то дополнить ваш рассказ. Я восхищён. А что по поводу других чувств?

— Чувство разочарования в Дане и в себе. Любви нет, я не могу любить человека, который так поступил со мной. Не в моих это правилах и привычках — подставлять вторую щёку. Но сказать, что я совсем уж равнодушна к ситуации и полностью отпустила её, не могу.

Ольге показалось, что последнее замечание не очень понравилось доктору: лицо его как-то напряглось. Но он продолжил разговор спокойно и доброжелательно:

— Ольга, давайте попытаемся взглянуть на ситуацию под другим углом. Представьте, что не было этого ужина, цветов, разговора, а ваш бывший муж ещё в период существования вашей семьи начал отношения на стороне.

— Много раз об этом думала. Не во время семейной жизни, а после расставания думала.

— Некрасиво и мерзко, правда? Но ваш бывший муж не смог так поступить по отношению к вам. Он был честен почти на сто процентов. Я говорю «почти», потому что вы абсолютно правы, предполагая: здоровье отца — предлог. В остальном Даниил был с вами полностью честен, даже по-своему благороден. И вы повели себя достойно и правильно: высказали свои обиды, не стали устраивать бессмысленных истерик, которые ни к чему бы не привели, кроме нивелирования вашей самооценки. У Даниила истерика вызвала бы лишь досаду; его решение осталось бы неизменным. Вы ушли с достоинством, с высоко поднятой головой. Далеко не все способны расстаться вот так, респект.

Вроде, доктор всё сказал правильно, даже похвалил её, но что-то в его рассуждениях тревожило Ольгу, задевало. Подумав, она нашла это «что-то»:

— То есть, Генрих Яковлевич, вы считаете нормальным и приемлемым поведением жить со мной как ни в чём не бывало, а в это время подыскивать мне замену, покупать квартиру для семейной жизни с новой женой? А ведь мы жили, как всегда. Я доверяла ему безоговорочно. У нас был интим. Причём, не реже, чем обычно. И всё это время Даниил строил новую жизнь, — Ольга замолчала, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Неужели это до сих пор настолько гложет её? Открытие неприятно поразило, встревожило Ольгу.

— Я? Если вы спрашиваете обо мне, Ольга, то нет. Я бы так не смог. Хотя считаю, что такое поведение во сто крат лучше, чем измена и ребёнок на стороне. Но все люди разные, Ольга.

— Простите, доктор, но мне кажется, что вы на стороне Дани, потому что вы тоже мужчина! — выпалила вдруг Ольга.

— Я ни на чьей стороне, Ольга. Я врач, и мне чужда гендерная солидарность. Повторюсь, в вас говорит обида. Не переживайте, это пройдёт, и вы признаете мою правоту.

— Да никогда, доктор! Вот и чувствуется, что вы