Хильда Пресли - Морское путешествие Страница 7

Фреда положила трубку, и в этот момент в дверь магазина снова позвонили. Подавив вздох, она пошла открывать и увидела перед собой викария местной церкви, мистера Смитсона. Фреда улыбнулась:

— Рада видеть вас, викарий! Проходите в гостиную и выпейте со мной чашечку чая!

— Я пришел попрошайничать, — пророкотал мистер Смитсон, усаживаясь в кресло.

— Опять проблемы с крышей?

— Нет. На этот раз колокольня. Каменная кладка рушится. Леди из комитета предложили устроить праздник, чтобы собрать немного денег — возвести ларьки, устроить игру в кольца, кегельбан для свиней. Могу я включить вас в список организаторов праздника?

— Да, конечно. Минутку! Кажется, у меня возникла идея! А что, если я организую торговлю антиквариатом?

— Великолепно! Великолепно! Раньше у нас ничего подобного не бывало.

Фреде все больше и больше нравилась ее идея.

— Я обойду коллег по бизнесу и уговорю их предоставить товары. Потом можно будет пошарить по домам состоятельных людей в нашем приходе. Уверена, там найдется немало старинных вещей, которые им совершенно не нужны!

Она смотрела на викария поверх своей чашки. Тот взял книгу, которую Фреда купила на торгах, и надел очки, чтобы разглядеть ее. Очевидно, книга заинтересовала его, и он отвлекся от разговора. «Бедняга, — подумала Фреда. — По-настоящему добрый человек, но уже не способный серьезно заниматься делами церкви. Правда, на него работает очень хороший комитет».

— Интересная книжечка, — сказал викарий. — Жаль, что на ней не написано, какой церкви она принадлежала.

— Да, жаль. Я выбрала ее из множества книг, лежавших в груде хлама.

— А вот это имя я где-то встречал раньше — Иеремия Вандер. — Мистер Смитсон снял очки и взглянул на Фреду. — Вандер — почти наверняка искаженная или сокращенная голландская фамилия. Где же я ее видел?

В этот момент Фреду отвлек звонок в дверь. Она извинилась и пошла открывать. На пороге появились мужчина и женщина средних лет.

— Могу я показать вам что-нибудь? — с привычной для нее улыбкой спросила Фреда.

— Нас интересует серебряный чайный сервиз на витрине, — сказал мужчина.

— Конечно. Сейчас я вам его покажу.

Она достала сервиз и поставила на маленький столик. Мужчина и женщина долго и внимательно рассматривали его.

— Выглядит подлинным, Люси, — сказал наконец мужчина и повернулся к Фреде: — Это настоящая американская работа. Сколько вы за него просите?

— Если честно, я еще не совсем уверена в цене. Он приобретен только вчера утром, и я мало что могу сказать о нем, кроме того, что он очень симпатичный.

— Но это серебро! Серебро Невады, и выдержано в колониальном стиле.

— Да, я согласна. Как вы считаете, сколько он стоит?

Мужчина засмеялся:

— Впервые продавец задает мне подобный вопрос!

Фреда тоже засмеялась:

— Да, это действительно странно. Я рискну и скажу: пятьдесят фунтов.

Мужчина вынул из кармана лупу, рассмотрел тонкую гравировку на ручке сливочника, кивнул и произнес:

— Договорились!

Фреда завернула серебро в ткань и упаковала в картонную коробку.

— У вас есть еще что-нибудь в колониальном стиле? — спросил мужчина.

— Боюсь, что нет. Вас интересует только этот стиль?

— Да. — Он положил на прилавок свою визитную карточку. — Если вам попадется что-нибудь подобное, пожалуйста, дайте мне знать!

Пока Фреда беседовала с покупателями, викарий ушел, вспомнив о каком-то неотложном деле. День выдался на редкость спокойный, и, когда настало время, Фреда с удовольствием закрыла магазин и отправилась на короткую прогулку. Она свернула на узкую улочку и вышла к старинной церкви. Стены, кроме тех мест, где они соприкасались с массивной башней, давно исчезли, но большая часть ушедших в землю надгробий еще осталась, и на многих плитах были выбиты имена тех, кто под ними похоронен.

Фреда шла медленно. Здесь было тепло и очень тихо. Это было место, где расслабляешься и сбрасываешь с себя заботы и тревоги, как слишком тяжелое пальто. Вдруг девушка остановилась, наткнувшись на очередную надгробную надпись.

«Иеремия Вандер, благочестивый человек, клерк этого прихода и хранитель церкви…»

Оставшаяся часть надписи исчезла навсегда, так как камень раскололся и потрескался от времени.

Фреда отвернулась. Именно на этой открытой площадке с надгробными плитами викарий предложил устроить праздник, чтобы собрать денег. Это могло бы показаться странным, если бы не благородная цель. Фреда не находила в затее викария ничего плохого, да и наверняка покойный Иеремия Вандер или любой другой, кто лежит рядом с ним, не стал бы возражать.

Она отошла от церкви, пересекла безлюдную улицу, свернула на проселочную дорогу и через полмили вышла на берег речки, тихо текущей между ивами. На них только что распустилась листва, а по обоим берегам зеленела молодая трава. Откуда-то доносились громкие трели дрозда. Вдали шумела запруда, и Фреда поняла, что находится возле мельницы, принадлежащей владельцу Милл-Хаус.

Теперь она заметила дом, скрытый гигантскими дубами и ивами. Странно, что, проходя мимо него по дороге, она никогда не задумывалась, где же, собственно, помещается мельница и как она связана с этой живописной речкой. Интересно, как поступит Морис с остатками мельницы? Отреставрирует или сровняет с землей? Почему-то Фреде казалось, что у него не поднимется рука на старую мельницу!

Увидев в нескольких ярдах от себя пенек, она подошла к нему и присела. Почти у самых ее ног безмятежно струилась речка. Фреда поймала себя на том, что вспоминает Честер, его старинные городские стены и шумные улицы. Вдруг ее внимание привлекло что-то голубое и блестящее, и она стала с интересом наблюдать за охотой зимородка.

Фреда сидела тихо и внимательно следила за птицей. Зимородок быстро слетел к поверхности воды и затем уселся отдохнуть на ветку дерева. В следующий момент он снова порывистым движением слетел к воде, где мелькнула темная тень, похожая на торпеду, и маленькая рыбка высоко подпрыгнула в воздухе. Словно голубая молния, зимородок устремился к своей добыче!

Фреда невольно вздохнула, когда драма завершилась. В природе существует безжалостность, не всегда понятная людям. Щука, спрятавшаяся в камышах, лишилась добычи из-за хищника, похожего на драгоценный камень, но по дикости ничем не отличавшегося от довольно неприглядной щуки. А бедная маленькая рыбка? Она только-только появилась на свет, и вот уже умерла!

— Ау, здравствуйте!

Девушка подняла глаза и увидела на противоположном берегу Мориса, но совершенно другого Мориса. На нем были высокие болотные сапоги и поношенная темно-коричневая вельветовая куртка.