Алайна. Уроки благодарности и лжи (СИ) - Фаолини Наташа Страница 8

Она замолчала, и я тоже прикусила язык. Кто же знал, какой внимательной может быть Корентайн.

- Извини. – Через некоторое время произнесла я. – Извини, что подобное случилось. Я не хотела тебя расстраивать. Но извини меня и за то, что похожее будет происходить и дальше. Ты же видишь, что для меня такой жизни недостаточно; Карина же пытается заткнуть меня и убедить, что я в раю. Я не смогу остаться безмолвной. Рано или поздно…

«Я вырвусь из этой клетки».

11

Вечером я наконец-то осталась наедине с собой, и с большим удовольствием вытянулась на кровати. Тёплый ветерок деликатно обдувал меня, заморенную, и я не заметила, как задремала.

Это было большой ошибкой – расслабиться в доме врага. Бдительность нельзя было терять ни на секунду.

Проснулась я от едва ощутимых поглаживаний по бедру. Чужие пальцы осторожно касались меня через ткань платья, но прикосновения были такие узнаваемые, что я проснулась и мгновенно вскочила с кровати. Рядом, с задумчивым выражением лица, сидел Ольгерд.

Его внешность претерпела изменения в этом мире. На Земле, ухаживая за мной, он предпочитал строгие деловые костюмы. Его максимум послаблений самому себе заключался в редкой возможности надеть чёрные джинсы, и вязаный пуловер в тон.

Здесь же он выглядел, словно сошел со страниц исторического романа. Коричневый камзол оттенял его карие глаза и короткие, тёмно-каштановые волосы; в одном ухе блестела серьга. Взгляд, сосредоточенный и изучающий, был направлен на меня.

- Ты напугал меня. – С твёрдостью в голосе, которой на самом деле я совсем не ощущала, упрекнула я своего супруга.

Его глаза прищурились ещё больше. Интересно, в этом мире он может носить очки? Или здесь это совсем уж чужеродный атрибут? Без них он очень плохо видит всё, что находится дальше нескольких метров.   

- Не могу понять, что не так. – Он пожал плечами. – На Земле тебе нравилось всё, что я с тобой делал.

От его слов пробежали мурашки. Почему?

- Со мной – делал, - попробовала я вывести его на разговор. – Но с остальными – нет.

- Нет. – Отрешённо ответил он.

- Тогда, - продолжила я, - предположительно, я могу понять, по какой абсолютно тупой причине ты забрал меня сюда, но я до сих пор не понимаю, на кой ляд тебе двенадцать девчонок, с которыми ты даже не спишь.

- Великие дела во многих мирах творятся исходя из жажды секса. – Усмехнулся. – Но только не в этом.

- Но почему-то ты ей всё равно поддался. – Ехидно заметила я.

- Думаешь, ты здесь поэтому? – Вопросительно поднял бровь Ольгерд.

- Честно, меня просто интересно, зачем ты собрал гарем из двенадцати красавиц, и насвистел им в уши сказочку о пророчестве. Что же касательно меня – я уже не задаюсь вопросом «Почему?». Я размышляю «Когда же я вернусь обратно?».

- Тринадцать. – Поправил Ольгерд. – Тринадцать красавиц. А касательно пророчества… Одним из критериев, по которым ты была отобрана, был твой ум и придирчивость в наблюдениях. Я в тебе не ошибся.

- Зато я… Ошиблась в тебе. – Не смотря на все усилия голос дрогнул. Я опустила голову – побоялась, что заплачу.

Он подошёл, и я мгновенно вскинула лицо. Угрозу надо встречать с поднятой головой, иначе не смогу больше уважать себя. В его оценивающем взгляде сквозило одобрение, которое мне было безразлично.

- Ты… выделилась на фоне остальных ещё на Земле. – Медленно произнёс он, наклоняясь к моему лицу. Его губы остановились в сантиметре от моих. – В конечном итоге, после… ммм… всего, что я запланировал, я смогу обойтись без них всех. Но не смогу без тебя.

Почему моё сердце ёкнуло на этих словах? Я же поклялась вечно его презирать! Но когда он наклонился ещё ниже, и почти неощутимо коснулся моих губ, я, почему-то, не отстранилась. Поцелуй получился долгим и сладким, и в какой-то момент я перестала замечать его наглых рук, оказывающихся в неподходящих местах. Но стоило ему коснуться моей груди, как сознание прострелила мысль: «За корсетом записка от жандарма!»

Я отскочила от Ольгерда, словно от испуга, хотя он там тоже присутствовал. Нельзя князю знать, что я в обход его ведома планирую повстречаться с Лейбурном.

- Это лишнее. – Несвязно произнесла я, приходя в себя. Язык заплетался. – Не делай такого больше. Я тебе запрещаю.

Эта многозначительная усмешка всегда кардинально изменяла его лицо: усталые морщинки разглаживались; скрадывались тёмные круги усталости под глазами. Властно-надмённое выражение лица сменяло довольное. Словно кошачье.

- Будь осторожна. – Его шёпот напомнил мне о наших ласках, которым ми предавались бесчисленное количество раз. – Я хорошо знаю, что ты любишь. Как ты любишь. Когда, и куда. Знаю, как ты сладка, когда стонешь от удовольствия.

- Ты не всё обо мне знаешь. – Покачала головой я, тяжело дыша и подавляя волну возбуждения, накрывшую меня вопреки моей воле.

- Не всё. – Он отошел на шаг, и напряжение ослабло. – Но достаточно. Я приходил рассказать, что твоя усадьба достроена. Но ты сбила меня с мысли, коварная Алайна.

- Ты! – Возмутилась я. – Иди отсюда, извращенец!     

Он послушался, оставив меня одну в комнате, и я несколько раз глубоко вздохнула. Вот же… сексуальный чёрт! На двери была задвижка, и я тут же привела её в действие, отрезая Ольгерду путь назад.

Не теряя времени, вытащила из корсета записку от жандарма, о которой до прихода мужа успела забыть. Лейбурн умудрился свернуть бумажку раз восемьдесят, не меньше, и я ещё несколько минут разворачивала её. На квадратном куске бумаги было схематично изображено шесть строений: первое что-то вроде городского управления; от него аккуратная стрелочка указывала на последний изображенный дом, над которым находилось солнце. Пятый дом от городской ратуши, если смотреть на Юг? Верно? 

Я догадалась, что это местная жандармерия. Там я смогу отыскать Лейбурна, если придумаю удобоваримую причину для остальных отправиться одной в город. С этим будут сложности. Карина ни за что не поверит, что я иду в поле за цветами, или в лавку за продуктами.

Но внезапно я вспомнила, что мне по боку её мнение, и от этого даже полегчало. Какое невероятно полезное умение!   

12

Я надеялась ускользнуть из особняка до нашей с Ольгердом свадебной церемонии. Жандарм Лейбурн мог на многое открыть глаза, в том числе и на последствия этого бракосочетания, но мне не представилось ни малейшей возможности остаться наедине. Девушки, натравленные на меня Кариной, не давали даже в уборную сходить в одиночестве. Не то, что меня сильно волновало их мнение, но, всё же, улизнув незамеченной, у меня оставалось больше шансов добраться до жандармерии без ватаги стражников Ольгерда на хвосте.

Проще всего было с Мариной, но даже она не была согласна ослушаться прямого Карининого приказа и выпустить меня «погулять на свежем воздухе».

- Извини, Алла. – В её голосе слышались сожаление и решимость. – Но ты, сама того не желая, можешь навредить и себе, и всем нам.

На протяжении нескольких дней до свадьбы для меня провели несколько уроков местного обществознания: общество Каллахары делится на классы. Я узнала, что жёны князя входят в класс Высших, как и он сам. Представители классов ниже должны молчать в нашем присутствии, и заговаривать только тогда, когда мы к ним обратимся. Также мы носим украшения из драгоценных металлов и с драгоценными камнями, в отличие от Низших, которые могут себе позволить лишь стилизацию под натуральность; в лучшем случае – полудрагоценный камень, лишь один в образе.

Многожёнство – традиция, помогшая стране восстановиться в послевоенное время. Немногочисленные мужчины брали под свою опеку женщин, оставшихся без крова над головой, зачастую – с детьми и без мужа.

С этим рассказом шла вразрез фраза, брошенная жандармом: «Столько красоты не может быть собрано ни в одном доме Каллахары», то есть, вряд ли всё так, как передо мной выставляют в угодном для Карины свете. Но, если Триумвират подтверждает законность браков, заключённых между одним мужчиной и несколькими женщинами, значит, таков брак законен?