Его прикосновение (ЛП) - Райли Алекса Страница 8

Живя с тремя мальчиками, я чувствую, будто хожу в магазин через день. Не могу представить, каково будет, когда они станут подростками. По крайней мере, они все любят готовить. Мне просто нужно принести еду домой. Они делают все остальное.

Теперь я провожу в своем магазине всего полдня, так как у меня штат из трех человек. Томас остается дома и занимается консультациями вне армии. Я люблю свой магазин, когда у меня есть время, но еще больше мне нравится быть дома с моими мальчиками. Хотя не думаю, что могу назвать Томаса мальчиком. И все же в словах «мои мальчики» есть что-то успокаивающее и милое. Томасу, похоже, все равно.

— Да, мэм, — говорит он, направляясь ко мне, но не идет за продуктами. Он поднимает меня, перекидывает через плечо и закрывает багажник. Я смеюсь, когда он с легкостью шагает к дому.

— А где мои малыши? — спрашиваю я.

— Их не будет всю ночь. Я заполучил тебя всю в свое распоряжение. — Он заносит меня в дом и бросает на кровать. — Я подумал, что Мэгги не помешает такой опыт.

Я качаю головой, зная, что это ложь. Она все время держит мальчиков у себя. Она любит своих младших братьев. Она все время ворует их. Они устраивают настоящие погромы в их с Илаем доме.

— Она сказала тебе. — Я улыбаюсь ему. — Дедушка, — добавляю я, не в силах скрыть смешок.

— Эй. Ты моя жена. Это делает тебя бабушкой.

— Похоже, что так. — Я провожу руками по его телу, стягивая с него рубашку.

— У их маленькой девочки будет полно проблем со всеми этим мальчиками, бегающими вокруг, — говорит он с улыбкой. Похоже, ему нравится мысль, что у его внучки будет три маленьких телохранителя.

— С ней все будет в порядке. — Я обнимаю его за шею, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Медленно и глубоко. Смакуя меня.

— Снимай одежду, — рычит он, разрывая мою. Я лежу и позволяю ему, наблюдая, как он готовится заняться со мной любовью. Я откидываю голову назад, когда его рот блуждает по моему телу, думая, что жизнь не может стать лучше. До того, как я встретила Томаса, я и не знала, что для меня существует такая сладость. Он двигается вниз по моему телу, и я раскрываю для него ноги.

— Детей нет дома, и я раздумываю, стоит ли заставить тебя кричать так громко, чтобы маленький засранец по соседству знал, что нужно держаться подальше. Или заткнуть тебе рот кляпом, потому что никто другой не должен слышать то, как ты принадлежишь мне.

Я извиваюсь под ним.

— Ты бы не стал, — говорю я, задыхаясь.

— Тебе нравится эта идея? Что я затыкаю тебе рот кляпом? Может, привязать тебя к кровати, чтобы та не могла выйти на улицу? — Я прикусываю губу, думая о том, как горячо это звучит. Он спрыгивает с кровати и идет к комоду.

— Знаешь, какой сегодня день? — Я качаю головой, наблюдая, как он достает из комода несколько галстуков. Он идет ко мне, сначала хватая за ноги.

— Сегодня годовщина нашей первой встречи. — Он привязывает меня к кровати и целует лодыжку. Затем переходит к другой ноге.

— Хватайся за изголовье. — Я протягиваю руки и мгновенно делаю то, что он говорит. Моя быстрая реакция заставляет его улыбнуться. Он привязывает мою вторую лодыжку, а затем целует. Мое дыхание учащается.

— Думаю, это логично, — продолжает он. — Это то, что я хотел сделать с тобой в тот день, когда Мэгги привела тебя сюда. Я не хотел, чтобы ты уходила. Я хотел схватить тебя и притянуть к себе. Держать тебя здесь и никогда не отпускать. В ту ночь я лежал в этой постели и думал, что должен был привязаться тебя к своей кровати. Никогда не выпускать тебя из нее.

Я стону от его грязных слов, когда он заканчивает связывать мои руки так, что я полностью привязана к кровати. Он подносит еще один галстук к моему рту, готовый заткнуть мне рот.

— Я не сделал этого в тот день, но сегодня и до конца выходных, думаю, я посмотрю, каково это было бы, если бы ты была привязана к моей кровати.

Я так возбуждена, что все, что я могу сделать — простонать его имя. Если он прикоснется ко мне хоть немного, я знаю, что кончу прямо сейчас.

— Скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя, — успеваю простонать я, прежде чем он затыкает мне рот.

— Тоже люблю тебя, милая девочка. Помни об этом, когда будешь умолять меня перестать заставлять тебя кончать.

Будто он когда-нибудь позволит мне забыть, как сильно он меня любит.

Эпилог 2

Томас

Еще четыре года спустя…

Я откидываюсь на спинку стула, глядя на своих девочек. Мэгги и Элис устраивают чаепитие с моей старшей внучкой. Мои мальчики играют в мяч рядом с ними.

— Боже, я счастлив, что ты уговорил Элис переехать сюда, — говорит Илай, садясь рядом со мной со своей полуторогодовалой маленькой девочкой на руках. Она крепко спит. Она пыталась не отставать от мальчишек, играющих в догонялки, но в конце концов сдалась и некоторое время назад отрубилась. В отличии от ее старшей сестры, которая стояла в стороне и подбадривала их, будто они действительно играли в игру. Теперь она устраивает чаепитие победы, на котором все должны присутствовать.

Я протягиваю руки и забираю ее у Илая. Он неохотно отпускает ее, когда я прижимаю к себе внучку. Я улыбаюсь ей сверху вниз. Она выглядит точно так же, как и Мэгги в ее возрасте. Но у ее старшей сестры волосы темнее, и, похоже, благоволит ко мне чуточку больше.

— Это не заняло много времени, — признаюсь я. Когда я впервые обратился к Элис по поводу переезда, она сказала «нет». В доме, в котором мы были, оставалось слишком много воспоминаний. Она была права, их было много — от наших первых моментов вместе до наших первых моментов с нашими мальчиками. — Но мы знаем, что моя милая девочка любит больше всего. Семью. Когда я сказал, что мы будем в нескольких минутах ходьбы друг от друга, все было решено.

Илай кивает, улыбаясь. Все это с самого начала было идеей Жучка. Мне нравилась мысль о том, что Элис сможет построить дом так, как она хотела, как она мечтала. Она так и сделала, и он был прекрасен. Но я был бы счастлив где угодно, пока мы все были вместе.

— Сэр. — Я смотрю на Илая. — Спасибо, — говорит он, и его голос полон эмоций. Илай вырос без семьи. У меня она была, но в ней не было ничего особенного. Но они подарили мне Мэгги, так что в некотором смысле я им благодарен.

— Спасибо, — говорю я, глядя на нашу семью, семью, в создании которой он принимал такое же участие, как и я.

Мы все разные кусочки, которые собираются вместе и составляют красивую головоломку. Я бы никогда не подумал, что мы все так подходим друг другу, но разве кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему знает, в каком направлении повернется его жизнь? После всех прожитых лет на этой земле могу с уверенностью сказать только одно: это настолько близко к совершенству, насколько кто-либо мог когда-либо мечтать.

КОНЕЦ