Записки на разбитой коленке - Алэн Акоб Страница 8

— Послушай Глеб, ты вчера понравился губернатору и он тебя приглашает в субботу на рыбалку, ты как смотришь на это, согласен? — заискивающе смотрел он на меня словно просил извинения за неудобства, что отвлекает меня по пустякам. История, пойти порыбачить с самим губернатором мне показалась довольно таки забавной, и поэтому я сразу согласился.

— Хорошо, ты только скажи, что надо будет взять с собой?

— Ничего не надо, всё есть, только, видишь какое тут дело, ну ты вообщем понял.

— Ничего я не понял, ты не темни, говори сразу

— Главное ты согласился, ну а там сам всё увидишь

Рыбалка оказалась довольно таки странной, если то, чем мы занимались можно было бы ею назвать. После часа неистовой борьбы с брезентом палатки под проливным дождём, которая никак не хотела устанавливается, наконец нам удалось её укротить, после того когда виртуозно ругающемуся губернатору удалось вбить первый колышек в землю. Утро выдалось бесподобное, словно после каприза юной девушки, по щекам которой градом катились слёзы, её лицо невинной кокетки вдруг ни с того ни сего, озарила лучезарная улыбка радости, при виде подарка.

С самого утра, мы уселись пить водку на маленьких раскладных стульчиках запивая её пивом. На мою просьбу, закинуть ради приличия пару удочек, в озеро, Серёга многозначно махнул рукой в сторону города. Так как слова, после каждой выпитой рюмки, начинали выходить из него с большим трудом, я расценил этот жест, как, — ну его в болото, если вдуматься, да, город очень напоминает болото, с серыми буднями и рутиной повседневной жизни. Губернатор же, в отличии от Серёги становился более словоохотливее от количества выпитого алкоголя и называл это мероприятие культурным отдыхом на лоне природы. Потом он стал нам рассказывать разные истории из своей нелёгкой жизни до губернаторства и от услышанного мы проникались необыкновенным уважением к его личности. Обычно люди такого склада характера как губернатор Нелычкин, любят рассказывать байки услышанные тут и там на стороне, приписывая случившееся себе. Говорил он медленно и доходчиво, иногда останавливался на самом интересном месте и ждал когда мы его спросим:

— А дальше то, что было Егор Степаныч? На, что он нас окидывал мутным взглядом статуи античного мыслителя из мрамора и продолжал:

— И послал меня губернатор за жрицей любви в ближайший бордель, нет вру, короче мы вместе пошли, было это в начале двухтысячных. Числился тогда я у него, мальчиком на побегушках. Здесь почтенный губернатор умолк, толи от количества выпитой водки, толи от воспоминаний, и начал с серьёзным видом поклёвывать носом. Серёга встрепенулся и спрашивает его

— А дальше то, что было Егор Степаныч?

— Дальше, а о чём я рассказывал?

— О борделе Егор Степаныч — подмигивая мне, напомнил Серёга с деланной наивностью, старого кота который с небрежностью смотрит на колбасу, но готовый в любую минуту стянуть её со стола, как только ты отвернёшься.

— А бордель был потом, сначала мы были в магазине фотоаппаратов, прямо в центре Парижа. Пропал фотоаппарат из чемодана, причём замок не был взломан, как они умудрились его вытащить оттуда, мы так и не поняли. Наняли переводчика, в аэропорту, за сто евро в час, звали его Валантан.

Повёл он нас в магазин который назывался Дахти, посмотрел Салтыкин, губернатор наш, на фотоаппараты и говорит, переводчику:

— А ну-ка позови мне продавца сюда — которого как назло не оказалось рядом. — пусть поможет нам с выбором. Спрашиваю я у Салтыкина:

— Что покупать будете Глеб Семёныч?

— Хороший вопрос, ты Егорка в фотоаппаратах разбираешься

— Да нет, не приходилось, да и вообще я не фотогеничен

— А вот это ты зря, я тоже не разбираюсь, что делать будем? Люди подумают, что дикари какие то.

— Да ладно Вам Глеб Семёныч. Вскоре к нам подошёл наш гид с пожилым продавцом, у которого было недоверчиво-склочное выражением лица, очевидно ему оставалось каких то пару лет до пенсии.

— Чем могу быть Вам полезен — перевёл нам гид.

— Неси самый дорогой фотоаппарат какой есть в магазине, я его покупаю. — с гордостью выпалил Салтыкин. Переводчик пару секунд, с грустью посмотрел на нас, вздохнул, но перевел. У продавца в изумлении брови медленно поползли на верхнюю часть лба, отчего она ещё сильнее сморщился.

— Мы такое не продаём — отрезал продавец, с постным выражением лица

— Как не продаёт, ты куда нас привёл, сучий потрох, — напирая на гида — это магазин, или что это? Валантан пожал плечами и стал, что то быстро объяснять, продавцу будущему пенсионеру. Но тот не сдавался. После противоречивого общения с гидом продавец-пенсионер с надменными видом посмотрел на нас и спросил

— Скажите мне, для каких целей вы собираетесь использовать фотоаппарат?

— В смысле — отпарировал Салтыкин

— Вы собираетесь, фотографировать природу, городской пейзаж, вашу семью или может Вас интересуют фотоаппараты с мгновенной печатью, компактные камеры, зеркальные, беззеркальные аппараты.

— Переведи ему, что меня интересует фотоаппарат который фотографирует и фоткать буду я себя любимого, поэтому он должен быть дорогой и последняя модель. После продолжительного диалога между продавцом и переводчиком, который длился добрых пять минут и больше напоминал уговоры, чем перевод. Будущий пенсионер окинул нас всех недоуменным взглядом, сокрушительно покачал головой и стал выписывать фактуру на товар, чтобы заплатить на кассе. Под конец этой нехитрой процедуры, он не отрывая глаз от компьютера спросил:

— Как будете расплачиваться, в кредит или оплатите всю сумму?

— Всю сумму и налом, — выпалил Салтыкин, слащаво улыбаясь и попросил перевести — а скидка и презентик будут за покупку?

— Пятнадцать тысяч евро и вы не на базаре Сук в Марокко — на этот раз злобно окинув всех нас тяжёлым взглядом поверх очков.

В кассе была очередь в три человека, я протянул квитанцию молодой девушке с длинными ресницами, а Салтыкин стал выгружать из портфеля пятнадцать тысяч евро крупными купюрами под изумлённые взгляды остальных покупателей, которые вертели в руках кредитные карточки от нечего делать. Мне даже показалось, что кто то испуганно вскрикнул в толпе. Кассирша улыбаясь смотрела на нас и молчала. После того как перед кассой оказались три стопки, по пять тысяч каждая. Девушка взяла телефон и стала кому то звонить

— Егорка куда она звонит, не в налоговую часом?

— Глеб Семёныч, мы во Франции, какая тут может быть налоговая

— Какая, какая. — передразнил Салтыков, — а вот такая свяжутся с нашей и спросят про меня, щас везде компьютеры стоят, раз плюнуть.

— Делать им нечего, такого клиента как Вы у них в