Надин Хоуп - Фатальное притяжение Страница 8

Уоррен был не против. «Это ведь и твой дом, Клер», — любезно сказал он, после чего распрощался, сославшись на деловую встречу.

Клер почти достигла ванной, когда вновь раздался звонок. На этот раз ее мобильника.

— Клер, золотко, это я, — напористо, в своей манере прощебетала Мадлен. — Ты сейчас где?

— Я в Лондоне, как и обещала, а вот где ты, моя дорогая? Вчера перед вылетом я не смогла тебе дозвониться.

— О! Я улетаю в Нассау вместе с Джимми!

У Клер подкосились ноги. Добро пожаловать в Британию! Один сюрприз приятнее другого, а ведь она здесь еще и трех часов не провела!

— Дорогая, мне ужасно жаль, что мы не сможем встретиться в ближайшее время, — продолжала тараторить Мадлен, захлебываясь от восторга. — Но ты же понимаешь, я не могла отказаться. Это же Джимми Уайтни! Мы проведем целый месяц на его яхте!

— Ты возвращаешься к нему?

Джимми и Мадлен встречались три года — и все это время то сходились, то расходились. В данную минуту, похоже, на их улице горел зеленый свет.

— Ну… — протянула графиня Глочестер. — Он позвонил и спросил, не хотела бы я попытаться восстановить наш союз. Мы решили провести несколько недель наедине, чтобы нам никто не мешал. Джимми арендовал небольшой остров на Мальдивах. Ты не сердишься? Я тебя не подвела?

— Что за глупости. Я надеюсь, что вы проведете замечательный медовый месяц.

— Это будет третий по счету, — безоблачно констатировала Мад.

— Пусть это вас не смущает, — от души посоветовала Клер. — Передай Джимми привет.

— Непременно. А ты своему Дэвиду. Он прелесть. Если у меня ничего не получится с Джимми, я прилечу в Нью-Йорк и отобью его у тебя.

И эта туда же! Клер рассмеялась.

— Холостой выстрел, подруга!

Мадлен восприняла ее смех и слова за уверенность в чувствах партнера.

— Кстати, раз уж я вспомнила о Нью-Йорке. Как отнеслась тетушка Нэнси к этой поездке?

— Я пообещала ей вернуться раньше, чем она успеет соскучиться, — сказала Клер.

Они еще пару минут поболтали, а затем распрощались, пожелав друг другу удачи.

«Ну надо же, снова Джимми Уайтни!» — усмехнулась Клер.

И снова Мадлен влюблена и очарована. И снова будет предаваться любви на песчаном берегу под знойным солнцем. Впрочем, оно и к лучшему. Подруга практически потеряна для плодотворного общения, ведь Мадлен, когда влюблена, слышит только себя. А значит, от нее будет мало толку. Тут уж ничего не поделаешь. Любовь для Мадлен всегда была игрой, в которой она весьма преуспевала. Все эти годы она благополучно лавировала в море многочисленных романов, как коротких, так и достаточно продолжительных, но неизменно мало что значащих для нее. У Клер все сложилось иначе.

Ей потребовалось время и мужество, чтобы снова собрать себя по частям. Сначала, сбежав в Нью-Йорк от позора, она еще на что-то надеялась, потом поняла: прощения не будет. Раз уж Шон разорвал отношения, это навсегда. И если бы не тетушка Нэнси, кто знает, как бы сложилась жизнь Клер. Скорее всего, она бы стала одной из тех праздных женщин, самими важными вопросами для которых были: что надеть, куда пойти и с кем провести вечер.

Собственно, если уж быть совсем точной, миссис Нэнси Роуэн нельзя было назвать тетушкой в прямом смысле этого слова, однако Клер воспринимала свою американскую крестную мать и близкую подругу мамы именно в таком качестве еще с раннего детства. Именно Нэнси вмешалась в ее будущее, заявив с американской прямотой: «Детка, мужчины для того и созданы, чтобы разбивать наши сердца. Хватит жевать сопли. Пора становиться на крыло!» И в Клер вдруг открылись такие внутренние силы, о которых она раньше не подозревала. Она поступила Гарвардскую школу бизнеса, вернулась к занятиям спортом. Какой только экстрим она не попробовала — дайвинг, прыжки с парашютом, гонки на катамаранах. Горные лыжи, верховая езда — это само собой! И ни разу, нигде судьба не свела ее с Шоном Ричмондом, словно Америка накинула на нее невидимый защитный плащ от всех неприятностей.

Клер исполнилось двадцать один, когда она позволила еще одному мужчине интимно прикоснуться к себе. Им стал Майкл Беннет. Они познакомились на вечеринке студенческого братства. Он был хорош собой и ухожен, словом, настоящий американец, надежный, как послевоенный доллар. Ей нравились его ласки, но, когда он попытался овладеть ею, Клер превратилась в ледышку. Он был терпелив, однако всякий раз, когда его рука оказывалась под юбкой Клер, на нее накатывали воспоминания о той ночи. Она твердила как заклинание — это Майкл, Майкл, хороший, добрый парень, — но ничего с собой поделать не могла. Он был слишком джентльмен, чтобы настаивать на своем, и очень скоро исчез из ее жизни. Клер приняла этот факт как данность, но в прошлом году (упорства ей было не занимать!) предприняла еще одну попытку стать полноценной женщиной.

Дэвид как раз вернулся на повышение из Мадрида, где он три года возглавлял филиал Манхэттенского банка. Как это часто бывает, они сразу ощутили друг к другу симпатию. Дэвид оказался легким, остроумным собеседником, а еще он был весьма умен и восхитительно танцевал. Кроме того, он играл на фортепьяно, и Клер в первый раз за многие год села играть с ним в четыре руки. Дэвид обладал способностью привораживать к себе так, что это происходило как бы само собой. При этом он ни разу не предпринял попытки затащить Клер в постель, к чему стремились другие ее поклонники. В общем, после трех месяцев знакомства она спросила его напрямую:

— Дэв, хочешь со мной переспать?

— И рад бы, да не могу Я гей, — признался Дэвид. — Надеюсь, это останется между нами?

Клер потрясенно заверила:

— На данный момент у меня больше секретов, чем я могу разболтать.

Но как только Дэвид был вычеркнут из списка потенциальных любовников, Клер расслабилась и позволила себе быть естественной. Ведь одним коротким признанием он поставил ее в ряд с Мадонной и девушками из «Секса в большом городе». У последних был Стенфорд. У нее — Дэвид. С ним сразу стало можно и пива выпить, и волейбол посмотреть, и преимущества большой груди обсудить. В общем, в общении с ним были все плюсы мужской и женской компании и ни одного минуса.

Тут мысли Клер совершили странный поворот, и она вдруг вспомнила о билетах в оперный театр. «А вниманием ли ко мне продиктован поступок Уоррена? — подумалось ей. — Или же он разглядел в этом удобный способ сообщить всем знакомым, что я посетила Британию с краткосрочным визитом?» Хорошо зная брата, Клер склонялась к последнему варианту, но как бы там ни было — это полностью совпадало с ее собственным желанием. Лучшей возможности заявить о своем возвращении и придумать было нельзя.