Клоунада фиктивного брака - Сдобные Булочки Страница 8

— Попа-а-а-алась, малыш. — Фёкле и видеть не надо, чтобы понять, что это очередная проделка глупого начальника.

— Пожалуйста, убери свои руки и… Да, отлипни от меня наконец! — трудяжка завозилась, капельки пота скользили по спине, щекоча и раздражая хрупкие нервы менеджера.

— Неть. — Впал в кризис трёх лет креативщик, — я хотю спать с тобой. Тем более, это прописано в контракте. Мы ведь должны наладить контакт, иначе родители и репортёры нас раскусят! Неужели Фёкла Бумажкина не держит данных обещаний?

— Какие ещё обещания? Тебе напомнить, как я поставила подпись?! — девушка крутанулась на сто восемьдесят градусов и говорила теперь, предположительно, в грудь Дениса.

— Не копошись, малыш, если проснётся Евдоким, а он спит в соседней комнате, то всем мало не покажется. — Директор озорно нашёптывал в самое ушко менеджера.

Видимо, угроза Дениса подействовала: девушка притихла. Спустя минуту креативщик скинул с их лиц одеяло, оба жадно глотнули свежего ночного воздуха, гуляющего сквозняком от открытого окна к двери и обратно.

Зелёноволосый плавным, едва уловимым движением убрал намокшие пряди волос со лба невесты. От такого неожиданного прикосновения сердце Бумажки сделало непривычный одноразовый гулкий стук о рёбра, словно слабым разрядом тока прошибло грудину. Обычно о таком говорят: сердечко ёкнуло, но таких слов в голове трудяжки в данный момент не наблюдалось.

— Спи… — успокаивающе прошептал мужчина.

Фёкла за весь день так устала, будто вагоны разгружала. Поэтому у неё не осталось сил, чтобы отстоять своё право спать отдельно от извращенца. Дыхание выровнялось, стало мерным, медитативным, быстро укачало на своих волнах девушку и погрузило её в сон без снов.

День, когда героиня стала лицедеем[2]

Светлая комната: белый потолок, белые стены, белое напольное покрытие, белые жалюзи, белые прикроватные тумбочки и огромная кровать, покрытая постельным бельём с леопардовым принтом. Пожалуй, от такой безвкусицы любой мало-мальски толковый дизайнер выколол бы себе глаза. Но наша парочка дизайнерами не являлась, им было вполне комфортно спать в обнимку, раскинувшись на пятнистой шёлковой ткани.

Будильник надрывным пением петуха, эхом отражаясь от стен полупустой комнаты, известил всё живое в радиусе десяти метров, что пора вставать. С кряхтением, недовольным сопением и прочими звуками плохо выспавшихся людей, неформал и трудяжка открыли сонные, слипшиеся глаза.

— Дайте мне просто сдохнуть, — хриплым со сна голосом сказал куда-то в пустоту Денис.

В спальню вошёл Евдоким, произнося неохотно, лениво:

— Ты говоришь это каждое утро. Совсем не оригинально. — Сказал, казалось бы, не своему брату, а туда же в пустоту. Гендиректор подошёл к прикроватной тумбочке и выключил противную трель будильника. Выполнив свою миссию, черноглазый мужчина покинул комнату.

— М-м-м… который час? — подала голос Фёкла.

— Шесть утра, малыш.

— Зачем? — плаксиво спросила она.

Обнимая подушку, жених произнёс с закрытыми глазами:

— Скоро мой стилист прикатит, надо вставать. Ты же сама хотела, чтобы тебя никто не узнал. — Ответил полусонный Денис.

Спустя двадцать минут они проснулись от крика Марго:

— Это что за разврат?!

Фёкла открыла глаза. В тридцати миллиметрах от её лица сонно щурился креативщик. Трудяжка нахмурилась.

Холодная подошла к кровати, грозно посмотрела на зелёноволосое чудо. Спокойным тоном произнесла:

— Так, мои раскрепощённые, пора распутываться.

Трудяжка попыталась встать, но не смогла сдвинуться с места, что-то мешало оторвать тело от кровати.

— Что произошло? Где моё тело?

Ответил ей Денис:

— Твоя рука под моей шеей.

— Так вот почему я её не чувствую.

— Малыш, твои ноги оплели мою ногу.

— Я отдам твою ногу, когда ты снимешь с моей груди свою вторую ногу, — с ленцой проговорила менеджер. Она была настолько вялой и невыспавшейся, что её гнев и возмущение не могли пробить наст утреннего пофигизма.

Денис вздохнул тяжко, зевнул.

— А я сниму с тебя ногу, когда ты выпустишь меня из удушающего захвата.

— Пф, так это я, что ли, по-твоему, виновата в этом клубке?

— А кто ещё? — парировал директор.

Фёкла отпустила жертву из своих щупалец.

Когда девушка наконец-то села, разминая затёкшую руку, её взгляд сфокусировался на главном. Тут же комнату огласил крик на высокой частоте:

— Почему я голая?!!!

Марго оказалась рядом, протянула трудяжке белый халат. Фёкла быстро накинула его на плечи, поблагодарила директрису. Уши трудяжки пылали. Скрипя зубами, всеми силами пытаясь сдержать поднимающуюся клокочущую злость, менеджер переспросила:

— Почему. Я. Голая.

В дверном проёме показался гендиректор. Откусывая с хрустом сочное яблоко, он констатировал:

— Потому что спать в одежде вредно.

— Но трусы-то тут при чём? — продолжала выяснить истину Фёкла.

Абсолютно голый Денис сел на кровати, потянулся со стоном. Растирая шею, он удивлённо произнёс:

— О, брат, когда ты успел нас раздеть? Ты же вроде крепко спал.

Марго молча распахнула окна. В спальню хлынул по-утреннему прохладный ветерок. В саду галдели птицы. Солнце лизало листья деревьев, сверкало в росинках травы. Сделав задуманное, женщина покинула поле брани.

Евдоким продолжал объяснять:

— Резинки трусов, как и носков, нарушают кровообращение…

Вытаращив глазки на силуэт, стоящий в дверях, Бумажка заголосила:

— Да что они там нарушают, извращенец! Вот недаром говорят: в тихом омуте! Тьфу, ты. Я-то думала, что в вашей семье только один поехавший умом озабоченный!

Денис чихнул, поковырялся мизинцем в ухе.

Выдохшись, девушка тихо продолжила бубнить себе под нос:

— Я никогда ещё в жизни так не ошибалась в людях… когда всё пошло наперекосяк? Когда я захотела перекусить чебуреком от «Мамой клянусь»? или ещё раньше… в кабинете сумасброда… — перебирая руками волосы на голове, она безостановочно бухтела.

Денис встал, поправил пятернёй свою длинную чёлку.

— Ну-у-у-у во-о-о-от, малыш опять сломалась! Евдоким, это всё ты виноват! Иди сюда, я тебя хорошенько накажу… — заглядывая в чёрные, тусклые глаза, неформал встал в позицию для базового движения. Приговаривая: — чача-раз, — выполнил шассе в сторону, шагнул к брату вперёд и вернулся в изначальную позицию. — И два-три, чача-раз… — в глазах гендиректора промелькнула паника, кусочек яблока застрял в горле. Отпрянув от дверного проёма, мужчина прошмыгнул в коридор, а там сбежал по лестнице на первый этаж.

Денис хохотнул с тихим: «Слабак», повернулся к одёжному шкафу.

Вот такую картинку застал стилист, вошедший без стука в спальню: неформал нагнулся, чтобы надеть боксеры, а на краю кровати сидела в позе мыслителя девушка. Она что-то бубнила, казалось, читала какое-то древнее заклятие или проклятие, расчёсывая пальцами волосы и смотря, не моргая, в пространство.

— Придурок, я даже тактично кашлять не буду. Ты же прекрасно знаешь, что я уже здесь и всё вижу. Денис, кудряшки, конечно, всем на зависть, но они не сочетаются с твоим общим образом. Мы можем их тебе в зелёный покрасить. — Креативщик