Элизабет Пауэр - Скандальная репутация Страница 8

— С какой мыслью? — настороженно прервала она его.

— Твой отец не становится моложе. И скоро тебе придется взять на себя руководство компанией.

Злость на Кейна уступила место беспокойству. Что-то не так с ее отцом? Она нахмурилась. Лихорадочные пятна румянца выступили на щеках.

— Ты встречался с папой? С ним все в порядке? — с дрожью в голосе спросила Шеннон.

— Что я слышу, Шеннон? Тебе все же небезразличен отец?

— А ты как думаешь? — огрызнулась она в ответ на его скептическое замечание. Возможно, Ранульф Бувье не идеал, но, как бы то ни было, он — ее отец.

— Я думаю, что тебе пора покончить со всеми твоими вечеринками, мнимыми друзьями, бесконечными бойфрендами и взяться наконец за ум. И поразмыслить о том, что ты нужна своему отцу. О том, что, может быть, он в чем-то прав. Перестать восставать против каждого его слова и прекратить бесполезные истерики и скандалы.

Бесполезные истерики и скандалы? Значит, вот что он о ней думал?

— Почему я должна ему подчиняться, Кейн? — зло спросила Шеннон. — Я во многом не согласна с ним. И не могу и не умею лицемерить. Я лишь отстаиваю свои убеждения. И я, кстати, не говорю о том, что ты всегда препирался с папой, а потом громко хлопнул дверью, ушел из компании и сильно подвел его.

Кейн нахмурился. Наверное, он не любит, когда ему об этом напоминают, подумала она. А помнит ли он тот день, когда они так некрасиво расстались после скандала с Джейсоном?

— Если кто и подвел его, оставил одного, так это его любимая, но очень уж своенравная дочь. Причем после того, как втоптала имя Бувье в грязь.

— Это неправда! — защищалась Шеннон. Она ни в чем не виновата. Пресса сделала ее козлом отпущения. Семья Джейсона была более влиятельной и постаралась, чтобы Шеннон одна ответила за то, чего на самом деле не совершала. Но самое ужасное — ее родной отец был слишком занят и безразличен к ней. Он не хотел замечать, что происходит с его единственным ребенком. — Я ушла лишь потому, что он отказывался признать мое право на собственное мнение. Впрочем, как и ты.

— С одной лишь разницей, — сухо сказал он.

— С какой же?

— Не он вырастил меня.

Шеннон, пригнувшись, будто от удара, отвернулась. Невидящим взглядом она смотрела на миниатюрные домики на берегу Испании, темными силуэтами выделявшиеся на фоне заходящего солнца.

Она не могла вернуться к отцу. К его вечным упрекам, к попыткам руководить ею, следить за каждым ее шагом. Она больше не могла выносить сплетни газетчиков. «Вина» Шеннон заключалась в том, что она увлеклась человеком, который, как она думала, был свободен и любил ее. А Джейсон лишь воспользовался ею. Она не виновата, что сын влиятельного политика был в центре внимания прессы, а история о попытке самоубийства его жены и о том, что та в результате этого потеряла ребенка, оказалась на первых полосах всех газет. Возможно, Шеннон стоило рассказать, как все было на самом деле. Но тогда она предпочла, чтобы ее считали роковой соблазнительницей, а не наивной дурочкой. После этого скандала Ранульф ужесточил свой контроль. Она задыхалась от нехватки свободы и через несколько недель после увольнения Кейна отважилась сбежать из дома.

— Мой отец попросил тебя найти меня? — Шеннон повернулась к Кейну, в ее глазах светилось подозрение. — И привезти домой?

Кейн не отвечал и сохранял невозмутимое спокойствие.

—Так вот оно что! — выдохнула она, всплеснув руками от досады. — Ты снова на него работаешь, да, Кейн? И это яхта моего отца, а не твоя? Я так и думала! — Шеннон не смогла сдержать горький смешок, который вырвался при последних ее словах. В него она вложила всю боль от его несправедливого с ней обращения. — Тебя не пугают деньги Бувье, чье имя вываляно мною в грязи? Тебе много заплатили за то, чтобы ты доставил меня домой?

— Ты до сих пор считаешь себя центром вселенной, да, Шеннон? — язвительно спросил он и подошел к штурвалу. — И что деньги решают все?

— А разве нет? — бросила Шеннон ему вслед. Она была уверена, что деньги значат если не все, то очень многое. По крайней мере для мужчин, которые за ней ухаживали, для так называемых друзей. — Сколько он предложил тебе, Кейн?

Он встал за штурвал и увеличил скорость.

— Сколько бы он ни заплатил, я удвою сумму, — с отчаянием заявила она.

— Откуда у тебя деньги? Месячное содержание папочки? — ехидно спросил Кейн, приподняв одну бровь.

Возможно, он знал больше, чем она предполагала, раз подумал, что она не может себе этого позволить.

— У меня есть кое-что, — сказала Шеннон, повысив голос, чтобы заглушить шум двигателя и плеск воды за бортом. У нее были драгоценности. Картины в Лондоне. Не Моне, конечно, но они тоже стоили денег. Наконец, у нее была машина.

— Не сомневаюсь. — Кейн окинул оценивающим взглядом ее стройное тело, заставив сердце девушки биться быстрее, а щеки — покрыться румянцем.

— Я не это имела в виду! — с жаром возразила она.

— Рад слышать. Какой бы привлекательной ты ни была, не в моих правилах связываться со скандальными знаменитостями лондонского высшего общества. Так что можешь быть спокойна за свою честь. А почему ты думаешь, что твой отец мне что-то предложил? — спросил он до того, как она, оскорбленная его словами, успела что-то возразить.

— Потому что я знаю своего отца. И знаю, что и тебя, как большинство людей, можно купить, если цена будет достаточно высока.

— Шеннон, — сказал Кейн, не глядя на нее, — я боюсь тебя расстроить, но доставка в Барселону обойдется слишком дорого. Ты не сможешь себе этого позволить. Так что, — добавил он, глядя на ее маленькую грудь и надпись, выбитую на ней, — быкам пока придется обойтись без твоей защиты.

— Ты... — Последовавшее ругательство заглушили волны, бьющиеся о борт яхты. — А я-то думала, ты лучше, чем все остальные.

Когда их глаза на мгновение встретились, она увидела в его взгляде немой вопрос, будто ее неожиданное признание сильно удивило его. Кейн быстро отвернулся, сделав вид, что внимательно изучает что-то на панели управления.

— Жаль, что разочаровал тебя, — сказал он.

Борясь со слезами, Шеннон спустилась с верхней палубы и прошла в салон. Она устало опустилась в глубокое кожаное кресло. Ему было жаль разочаровывать ее. Что ж, ей тоже жаль.

Она всегда восхищалась Кейном и даже немного завидовала его искренности, его нежеланию подчиняться чьей бы то ни было воле. И она действительно была расстроена, узнав, что он - такой же, как все.

Почему? — спрашивала она себя. Потому что задеты ее давние чувства к нему? Потому что человек, которым она восхищалась, которого любила с семнадцати лет, оказался совсем не таким? И все же Шеннон, несмотря ни на что, была потрясена исходившей от него мощной сексуальностью.