Дамский LADY - Чулок для женской ножки Страница 8

Вечером того же дня барон получил письмо с требованиями похитителей – к слову, довольно необычными. От лорда Лемберли требовалось приобрести на проводимом сегодня аукционе лот под №13 и незамедлительно после приобретения уничтожить его в присутствии двух надежных свидетелей. Письменные подтверждения свидетелей следовало отправить по указанному адресу до востребования, и только в случае выполнения всех условий с крошкой Люси не должно было случиться ничего плохого.

Каково же было изумление барона, когда лот №13 оказался так давно и тщетно разыскиваемой миниатюрой Делакруа «Женщина в белых чулках»! Выложив в ожесточенном торге изрядную сумму за картину, лорд Лемберли теперь терзался муками любящего отца и коллекционера, заполучившего вожделенный раритет. Не зная, что предпринять, страшась не выполнить требования похитителей и не желая терять миниатюру, лорд обратился за помощью к Холмсу.

В мраморном холле старинного особняка нас встретил сам взволнованный барон.

– Я решился, мистер Холмс, – трясущимися губами произнес он. – Вы с доктором Уотсоном засвидетельствуете, что я сжег это полотно. Не могу рисковать своей малышкой!

– Мне понятны ваши чувства, – уверил безутешного лорда мой друг, всматриваясь в картину. – Великолепная работа настоящего мастера, – признал он после краткого любования шедевром.

– Отдал за нее двадцать тысяч фунтов, – с некоторой гордостью сообщил коллекционер.

– Что ж, с такой суммой, даже за вычетом комиссионных аукциона, у мисс Люси неплохая возможность устроить свою жизнь где-нибудь в Европе или Новом Свете, – заметил Холмс. – Милорд, мой вам совет – немедленно отправьте по указанному адресу письмо, что прощаете свою дочурку, желаете ей счастья и надеетесь в скором времени получить от нее весточку. А картину можете сохранить на память о бесспорном таланте вашего, насколько я могу судить, будущего зятя. Уверен, тщательный анализ полотна подтвердит мое заключение.

– Но как, Холмс? Как?! – вскричал я после того, как эти выводы блестяще подтвердились. – Что навело вас на такую мысль?

– Чулки, милейший Уотсон, помимо всего прочего, чулки, – снисходительно обронил Холмс. – Картина датирована 1845 годом, а изображенный на чулках узор вошел в моду только в прошлом сезоне. К тому же, ширина резинок…

– Друг мой, вы меня поражаете, – не смог удержаться я. – Табачный пепел, образцы почвы, яды – это понятно. Однако чулки, Холмс?! Откуда?

– Ах, Уотсон, это долгая история – внезапно смутился величайший лондонский сыщик, и я догадался: здесь замешана Та Женщина…

Память

Автор: SleepWalker

В воздухе витала безысходность. Она была разлита по темным проулкам, обвивала разрушенные постройки, забиралась в душу случайного прохожего. Впрочем, случайно здесь не ходил никто. Город умер, умер давно и не ждал никого. Когда-то здесь жили миллионы, когда-то он был наполнен суетой и светом, когда-то. Теперь же только злой ветер спокойно гулял здесь, радуясь свободе.

Я не знаю, зачем меня занесло сюда. Почему я оказалась в районе, где прожила первые двадцать лет жизни. Хотя нет, не так. Я знаю. Это место связано с самыми теплыми воспоминаниями в жизни: первая игрушка, первый поцелуй, знакомство с будущем мужем... Как же давно это было! И все разрушилось в одночасье. Я помню этот день. Помнят все, кому удалось его пережить.

Помню утро. Суетливое, солнечное, летнее. Последнее. Я как всегда опаздывала, в спешке натягивая рабочий костюм, чуть не порвав любимые чулки. Не знаю, зачем я их надела. В черно-белую клетку, с блестками, они никак не подходили для офиса. Просто попались под руку, а менять что-то я уже не успевала.

И все-таки опоздала. Пусть на пять минут, но этого хватило для разноса от начальника. Настроение он мне подпортил знатно, но я недолго оставалась подавленной. Тогда я еще была жизнерадостной девочкой, которой все нипочем. Откуда я могла знать, что той Джесси уже не будет никогда?

Память странная штука. Я смутно помню школьные годы, собственную свадьбу и последние шесть лет. Все как в тумане, остались только чувства: тепла, счастья и страха. Больше всего страха. Животного, скручивающего внутренности в тугой узел. В тот день, уже собираясь домой, я зацепилась чулком за край стола. Я отчетливо помню ту затяжку, помню досаду от порчи любимой вещи. Именно этой затяжке я обязана жизнью. Зайдя в уборную, попавшуюся мне в коридоре, я пыталась спасти чулки. Не задирать же юбку на виду у всех? Сослуживцы направились к выходу. Больше я их живыми не видела.

Именно так, с флакончиком лака в руке я встретила крах своей жизни. Жуткий вой сирен, звук битого стекла, отваливающиеся куски штукатурки и предсмертные крики людей... Меня приложило чем-то по голове и я потеряла сознание. Не знаю, сколько времени была в отключке. Может быть минуту, может быть несколько часов. Очнулась от прикосновения человека в черной маске и форме ФБР. Мне что-то говорили, куда-то вели и все время пытались встряхнуть. Все как в тумане, я ничего не соображала. Только увидев остекленевшие глаза Анны, с которой мы сидели за одним столом, я очнулась. Повсюду была разлита кровь, тут и там валялись части тел, мешанина бетона, стекла и мяса... Сознание вновь меня покинуло. Очнулась уже в катакомбах с сотнями таких же как я.

С тех пор ничего не было прежним. Здание, в котором я работала, взорвали. Мне повезло, я оказалась слишком далеко от эпицентра взрыва. Это была преднамеренная атака, далеко не единичная. По всему миру, в каждом городе. Скажи мне кто-нибудь тогда, до случившегося, рассмеялась бы в лицо: напали монстры, тысячи, миллионы. Потом было много разговоров, откуда они взялись, кто они. Эти разговоры ведутся до сих пор. Безрезультатно. Хотя, какая к чертовой матери разница?! Главное выжить.

У меня не осталось никого. Муж, родители, брат, племянница, друзья... Всех убили. Загрызли. Употребили в пищу. Монстры прожорливы. Это тогда, в первую атаку они оставили много мяса, спеша сделать побольше заготовок. Я никогда не встречала два одинаковых чудовища, они все разные – тощие, высокие, серые, с щупальцами, с несколькими головами, когтями, зубами, без голов, ромбовидные, круглые... Разные. Но всех можно описать двумя словами: уродливые и страшные. Представьте свой самый страшный кошмар, и вы найдете его в теперешнем мире.

Странно чувствовать себя едой. До сих пор не могу понять, как не стала ею. Тогда, когда только все случилось, я не могла бороться. Только пряталась, спасалась. Была жертвой, бесполезным куском мяса. Мне понадобилось несколько лет, чтобы стать такой, как сейчас. Годы борьбы, тренировок и охоты.