Имя ей дали Надежда - Нина Викторовна Соколова Страница 9

все… Кажется, я сильно ошиблась… Вы знаете, я звонила вам, почти сразу, как вернулась домой из Москвы. Я звонила, но мне ответила какая-то девушка, видимо, ваша сотрудница… или подруга… Я спросила про вас, она сказала, что я могу оставить свой номер, и вы перезвоните. Я ответила, что у вас есть мой номер, и просила ее передать вам, чтобы вы перезвонили мне. Но вы не перезвонили. Я решила, что вы передумали или были еще какие-то причины…

– Правда? Вы звонили, Надя? Но… как получилось так, что вы попали в офис? Я дал распоряжение, чтобы сотрудники не давали мой номер, я перезванивал по тем номерам, которые оставляли. И вы не оставили… А мне, видимо, забыли сказать…

– Возможно. Но только сегодня я выяснила, что ошиблась, когда набирала вам, ошиблась последней цифрой… А я Бог весть что подумала…

– Вот как… – На мгновение зеленые глаза потеплели. – Надя… Я рад, что вы рассказали мне. дело в том, что я ждал… Я переживал… Спустя некоторое время позвонила Наталья, и я бросился к вам… Но…

Его взгляд стал жестче, и от этого ей стало тревожно.

– Но? Что-то изменилось? – спросила она упавшим голосом.

Елисей смотрел ей в глаза, и его лицо исказилось как от боли. Надя опередила его:

– Пожалуйста, только не говорите, что вы слышали наш с Наташей разговор про мой идеал! Все это ерунда, правда!

– Надя…

– Вы ведь приехали, вы уже здесь! Вы приехали ко мне, ведь так? – она уже умоляла его, и к ее мольбе уже примешивалось чувство беспомощности. Именно поэтому – в отчаянии и в страхе – Надя не давала ему сказать и слова.

– Простите меня, Надя, я зря приехал…

– Боже!.. Вы серьезно? Что вы такого услышали?

– Я мчался к вам в уверенности, что вы примете меня, примете такого, какой я есть… Мне и в голову не приходило, что вы будете устраивать мне испытания, тесты или что там еще… Возможно, вы слишком обожглись в прошлом… может быть… Но я так не могу, не могу.

– То есть вы приехали в надежде, что я приму вас всего, а вы в свою очередь? Вы, как оказалось, не готовы принять меня такую, какая я есть! У меня, может быть, куча иллюзий, фантазий и прочих тараканов в голове – но это часть меня, я – такая! Так чего вы не можете? Я сломя голову неслась к вам! Это ни о чем вам не говорит?

– Надя…

– Вы уже проходите испытание, это жизнь сама устраивает эти испытания. Вот, смотрите, какая ситуация! Это я не могу меня принять такой, какая я есть? Какая разница, насколько большой путь вы проделали – это всего лишь километры! Сядете в свою машину, или в поезд, или в самолет – и вы дома! Так в чем проблема?

– Вы правы… Я еще не готов…

– Не готов! Вы думали, какая я? Вы меня себе придумали, а я виновата: у меня слишком много тараканов!

– Надя, простите…

– Вы ведь меня совсем не знаете. Я думала, вы затем и приехали, чтобы мы лучше узнали друг друга.

Елисей подошел к ней и взял ее за руки.

– Надя, ради Бога, прошу вас, умоляю, простите меня, дурака.

– Это вы обнадежили меня… – Она отступила, освободив руки, сделала шаг назад и закрыла лицо ладонями. Он шагнул к ней, она отступила снова.

– Простите меня… Вы плачете?

– Жаль, что я вас встретила… Сколько можно, Господи, сколько можно издеваться надо мной?! – И она разрыдалась. Тяжелый ком боли давил ей в грудь, и, согнувшись, она села на корточки. Он сел напротив, взял за плечи, поднял на ноги и прижал ее к себе – осторожно, мягко. И чувствовал, как ее слезы, пропитывая футболку, касались его груди, а она сама плакала все тише, пока не затихла и не обмякла в его объятиях. Они стояли так: она, уткнувшись ему лицом в грудь, а он – обнимая ее.

Надя не знала, как поднять голову: наверняка тушь растеклась и размазалась под глазами и испачкала его футболку. Но она не хотела больше стоять вот так – чтобы он обнимал ее из жалости.

– Простите… Я сорвалась. – Она медленно, но настойчиво отодвинулась от него, и он разомкнул объятия. Его руки опустились.

– Вам не за что извиняться. Вы столько держались. Вы молодец.

Он смотрел на ее макушку, на неровный пробор волос.

– Вы первый, кто услышал от меня подобное. У меня не было возможности высказаться раньше кому бы то ни было. И, похоже, я уже отчаялась…

– Вы долго держали все в себе…

– К сожалению…

– Но вы все правильно сказали. – Елисей попытался убрать пряди ее волос, скрывающие лицо, но она опередила, заправив их за уши. Он бросил взгляд на влажное пятно на футболке. – Посмотрите на меня. Пусть косметика потекла, не важно.

– Я сумочку оставила в кабинете, у меня там влажные салфетки.

– Надя, посмотрите на меня.

Она медленно подняла глаза и посмотрела исподлобья.

– Вы очень красивая, Надя, и…

– Похожа на вашу жену. Я помню.

Он наклонился к ней.

– Вы похожи на себя. И вы прекрасны. – В его глазах цвета травы в конце лета засветило солнце и позолотило зелень. – Мы склонны додумывать, фантазировать, ждать того, чего ждать не следовало. Мы – люди. Иногда мы оправдываем ожидания других, иногда нет, но, в конце концов, нам с этим жить. Другие ни в чем не виноваты. Это я струсил… Надя, вы мне очень нравитесь. Я благодарен вам за то, что вы пришли и мы поговорили. Низкий поклон вашей решимости.

Она подняла голову, посмотрела на небо и глубоко, прерывисто вздохнула. Тушь действительно растеклась по щекам. А большие серые глаза цвета пасмурного неба над озером смотрели с грустью.

– Вы знаете, сейчас я не уверена еще больше, чем до нашего разговора. Я устала от пустых ожиданий, надежд и иллюзий. Я очень устала. – Она посмотрела ему прямо в глаза, уже не стесняясь испачканного лица. – Как быть? В следующий раз у меня может не хватить сил на решимость… В следующий раз я не захочу быть решительной.

– Для начала, Надя, мы пойдем ко мне в номер. А завтра я бы очень хотел съездить с вами за город.

– Полюбоваться местными лугами?

Он кивнул.

– А что мы будем делать в вашем номере?

Он взял ее за руку.

– Пить чай с фиалками.