Эмили Роуз - Нелегкое счастье Страница 9

— Я вернусь в офис и пошлю тебе e-mail по моему личному счету. В пятницу вечером в офисе никого не будет.

— Информации, которая здесь, — Картер постучал по папке на столе, — достаточно, чтобы я мог начать работать.

— Спасибо, Картер. Я твой должник.

— Эх, дружище, нам ли считаться — ведь мы друзья со студенческих лет, не так ли?

Линн приносила пользу и гордилась этим. Три дня борьбы с этой чертовой брошюрой — не слишком ли долго?

Она проглотила болеутоляющее, чтобы заглушить отвратительный вкус во рту, и уже который раз поменяла размер картинки на экране. Желудок, должно быть, наконец понял, что она не собирается делать перерыв ни для ланча, ни для обеда. Ей следовало бы отложить работу, но конец так близко…

Желудок все ощутимее напоминал о себе. Надо сходить к фонтанчику с водой. Наверное, поможет. Она поднялась. Волнами накатила тошнота, закружилась голова, холодный пот выступил над верхней губой. Пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Боже, она сейчас не может позволить себе болеть. Сейчас она должна доказать свою полезность. Пока ей не полагается больничный.

Спотыкаясь, Линн обошла стол и направилась в холл. Желудок совсем вышел из повиновения. Она ворвалась в дамскую комнату, хлопнула дверью и встала на колени в кабинке с унитазом. Ее вывернуло наизнанку. Хорошо хоть, что все остальные кабины пустые.

За се спиной беззвучно открылась дверь.

— Линн, ты в порядке? Я видел, как ты вбежала сюда.

Сойер. Она скорчилась и тяжко вздохнула. Почему этот мужчина всегда находит ее в самом неприглядном виде?

— Со мной все прекрасно, — промямлила она.

В раковине заплескалась вода. Рука с длинными пальцами на долю секунды мелькнула перед ней, и холодное бумажное полотенце коснулось лба. С благодарностью она взяла полотенце и помахала ему рукой — мол, уходи. Он сделал несколько шагов назад, но из комнаты не вышел.

Ей казалось, что рвота никогда не кончится. Но она все-таки отступила. Холодный кафель пола врезался в колени. Из кондиционера над головой шла струя холодного воздуха. Спустив воду, она медленно поднялась.

Колени подгибались. Голова кружилась. Линн прислонилась к холодной металлической стене кабины. Сойер подошел ближе, обхватил ее за талию и подвел к раковине. Она горстями обливала лицо водой, сполоснула рот и вытерлась бумажным полотенцем.

Заметив свое отражение в зеркале туалетного столика, она едва поверила своим глазам. Темная краска для ресниц двумя полумесяцами оттеняла глаза. Остатки румян выглядели слишком яркими на бледной коже. Голубое платье подчеркивало темные круги под глазами. Очаровательно. Линн, как сумела, стерла пятна пострадавшего макияжа. Только потом повернулась к нему, упершись бедром в мраморную поверхность столика.

Острый, точно лазер, взгляд Сойера изучал ее.

— Ты беременна?

От его слов у нее остановилось дыхание и перестало биться сердце. Она быстро в уме подсчитала дни, и у нее подкосились колени. О боже! Стресс с наследством, начало работы. Она не обратила внимания, что в ее цикле произошел сбой.

— Не знаю.

— Я отвезу тебя домой, по дороге мы остановимся и купим тест на беременность.

— В этом нет необходимости.

— Есть. Может быть, ты носишь моего ребенка. Ветер явно не дул в ее паруса.

— Это, наверное, всего лишь желудочный грипп. Сойер распахнул дверь дамской комнаты. — Собери свои вещи и выключи компьютер. Когда ты последний раз ела?

— За завтраком.

— Я принесу из буфетной сок и крекеры. Погрызешь в машине. Жди меня на улице через три минуты. — Он отдавал приказы таким тоном, будто ожидал беспрекословного подчинения.

— Сойер…

— Сделай это, Линн.

Его непререкаемый тон послужил предупреждением. Бретт тоже был большой мастер отдавать приказы.

Она сделала, как он просил, понимая, что слишком устала, чтобы настаивать — ехать домой в своей машине. Во время короткого пути до аптеки она грызла крекеры. Он рекомендовал ей спокойно сидеть, а сам без нее пошел покупать тест. И очень быстро вернулся.

Двадцать минут спустя он въехал на подъездную дорожку ее дома и выключил мотор. Потом вручил ей коричневый бумажный пакет.

— Утром я первым делом доставлю твою машину.

— Спасибо. — Она чувствовала себя разбитой. У нее абсолютно не было сил заниматься анализом сегодня вечером. Ей хотелось одного. Поскорее забраться в постель и спать целые сутки. — Я… ммм… Увидимся завтра.

Сойер вышел, обошел машину и открыл Линн дверцу.

— Я пойду с тобой.

Она несколько раз пыталась всунуть ключ в замочную скважину, но ничего не получалось. Наконец она справилась. Сойер вошел следом за ней в холл. Ее тотчас окатило жаром при воспоминании о той ночи. Она не могла взглянуть на него, не могла вынести сожаления в его глазах.

— Прости меня. Устраивайся поудобнее.

Она жестом показала на гостиную.

Каблуки простучали по мраморному полу. Сойер поднимался по лестнице следом за ней. Она резко повернулась и обнаружила его глаза на уровне своих.

— Зачем ты идешь?

— Хочу подождать наверху, пока ты сделаешь анализ. — Непреклонная линия челюсти и смятение в глазах без слов подавили ее протест.

Она отвернулась от него и поднялась по оставшимся ступеням. С каждым шагом напряжение в ней росло. Она вошла в гостевую комнату.

— Ты давно перебралась сюда из вашей спальни?

Линн съежилась при звуке его голоса. Очевидно, он заметил ее личные вещи, разбросанные по комнате, и ее одежду в шкафу с открытой дверью.

— Эта мебель — из спальни моих родителей. Бабушка сама сшила для меня этот плед, подарок к свадьбе. Мне необходимо быть… — Ей не хотелось объяснять, чтобы, не дай бог, быть высмеянной.

— …ближе к ним, — договорил за нее Сойер. В глазах сочувствие и понимание. Бретт никогда не признавал ее потребности хранить в памяти прошлое. Он хотел выбросить все, называя дорогие ей вещи «старым хламом».

Закрывая дверь в ванную, она увидела Сойера, присевшего на край ее скрипучей кровати с медными спинками. Старший брат делал все правильно, стоически и упрямо. В противоположность младшему, который чаще выбирал легчайший путь. И в этом они были разительно не похожи.

Коричневый пакет шумно зашуршал, когда она открыла его. Линн представила, что Сойер может следить за каждым ее движением по звукам, проникавшим через закрытую дверь. Она прочла инструкцию один раз, второй. Потом распаковала компоненты и прочла руководство в третий раз.

Руки тряслись. Вернулась тошнота.

Линн строго следовала инструкции. Через три минуты анализ будет готов. Две линии — да. Одна линия — нет. Чтобы заполнить время ожидания, она вымыла руки и лицо, почистила зубы. Взглянула на часы. Осталось две минуты. Стараясь не смотреть в сторону показателя анализа, она причесалась, поправила предметы, стоявшие на мраморной полочке. По другую сторону двери раздался звук. Неужели Сойер нервничает так же, как она?