Барбара Делински - Отец невесты Страница 9

Возражения Синтии вдруг потеряли всякий смысл. Большинство поступков в своей жизни – в том числе и возвращение к матери после того, как исчез Расс, – она совершала ради Дайаны. Если бы не дочь, Синтия, вероятно, бросилась бы на поиски мужа. Но Дайана нуждалась в заботе и защите, и Синтия была обязана предоставить ей и то, и другое. Она любила свою дочь и хотела ей счастья. От своих принципов она не собиралась отступать.

Синтия протянула письмо Рассу, но отпустила его не сразу. Тихо и задумчиво, не сводя глаз с большой ладони Расса с зажатым в ней письмом, она произнесла:

– Когда Дайана была маленькой, я безмерно баловала ее. Впрочем, при ее нетребовательности избаловать ее было крайне сложно. Она просила только о том, что действительно хотела получить, а когда я исполняла ее просьбу, Дайана была бесконечно благодарна. И никогда ничего не принимала как само собой разумеющееся. Безусловно, она не помнит, в какой нужде мы маялись первые три месяца ее жизни, но бывали минуты, когда я была готова поверить, что давние события прочно засели в ее подсознании.

Отдернув руку от письма, она осмелилась поднять взгляд.

– Я поговорю с Реем, – пообещала Синтия и покинула комнату, не добавив ни слова.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующее утро Расс немало успел сделать, прежде чем в половине десятого подъехал к дому Бауэров. Он проснулся в шесть, за сорок минут совершил пробежку по маршруту, порекомендованному служащим гостиницы, вернулся в номер и принял душ. Плотно позавтракав в ресторане при отеле, он сел в машину и отправился туда, где не сумел побывать днем раньше, – в район, в котором он вырос.

Увиденное вызвало у Расса смешанные чувства. Школа, в которой он учился, библиотека и супермаркет ничуть не изменились, но в здании, где раньше находилось дешевое кафе, теперь разместился магазин видеокассет, а лачугу, которую Расс когда-то называл своим домом, снесли.

Медленно проезжая по улицам, Расс оглядывался по сторонам, разыскивая знакомые ориентиры и воскрешая давние воспоминания. Некоторые из них относились ко временам, когда он познакомился с Син, но большинство касалось последующего периода его жизни. Он помнил, как хорошо ему было вместе с Син. Простая прогулка с ней по улицам превращалась в радостное событие. Синтия прижималась к нему, обнимала за талию и подстраивалась к его широким шагам. Но чаще всего Рассу вспоминалось, какими счастливыми и доверчивыми глазами Синтия смотрела на него. С ней Расс чувствовал себя способным горы свернуть, но, как вскоре выяснилось, сильно ошибался. Будь он настроен более реалистично, возможно, сумел бы избежать боли.

Расс часто размышлял над тем, что случилось бы, знай они с Синтией заранее, как поступит ее мать, услышав об их браке. Пожалуй, они решили бы подождать, поступили бы в колледж и продолжали встречаться урывками. В конце концов он получил бы диплом, устроился на работу и, лишь когда понял бы, что сумеет обеспечить Синтию без помощи Гертруды, женился бы на своей избраннице. Но за годы ожидания Синтия могла увлечься светской жизнью и забыть о нем. Эта мысль приводила Расса в ужас.

По иронии судьбы, продолжал размышлять он, направляясь к Фронтенаку, прежние опасения ожили в нем, когда Синтия вышла замуж за Мэттью Бауэра. Бауэр не только был старше, но и обладал всеми достоинствами, которых недоставало Рассу. Он был образован, воспитан, богат – словом, являл собой идеальную партию для Синтии. Но сумел ли он сделать ее счастливой?

Если бы для счастья было достаточно жить в роскошном доме, на последний вопрос Расс ответил бы утвердительно. Он знал, что Бауэры живут в фешенебельном районе, но, когда разыскал нужную улицу и дом, увиденное ошеломило его. Подъездная аллея начиналась воротами с двумя кирпичными столбами, увитыми плющом, чуть в стороне за ними размещалась сторожка привратника. Поскольку черные чугунные ворота были распахнуты, Расс въехал в них и медленно двинулся по аллее к дому.

Это медленное продвижение помогло ему многое понять. Аллея была окаймлена ровными бордюрами и посыпана гравием, который недавно частично заменяли – на это указывал светло-серый цвет камушков. Лужайки, поросшие сочной травой, тянулись вдоль аллеи с обеих сторон, заканчиваясь у рощи из кленов и берез слева и яблонь – справа. Судя по тщательно продуманному расположению деревьев и кустов, работавший здесь специалист по ландшафтным садам получил кругленькую сумму. По подсчетам Расса, почти в такую же сумму обходилось и содержание сада. Расс заметил не менее трех садовников: один косил траву на лужайке, двое других подстригали кусты перед домом.

Стены кирпичного дома увивал плющ, как и сторожку привратника, но на этом их сходство заканчивалось. По фасаду огромного особняка Бауэров, выстроенного в георгианском стиле, располагалось не менее двадцати окон, отражавших слепяще-яркие лучи солнца.

Расс сам жил в районе, где кирпичные дома, увитые плющом, были обычным явлением. К их числу принадлежал и его собственный дом, однако он казался скромным жилищем по сравнению с этим особняком. Впрочем, дом Бауэров не отличался крикливой роскошью. Его содержали в безукоризненном порядке – от аккуратно выкрашенных водосточных труб и ставен на окнах до чистой дорожки из темно-серого камня и отполированного медного номера на одной из колонн фасада. Очевидно, дом подновили в преддверии свадьбы. Расс порадовался за Дайану. И за Синтию.

Аллея раздвоилась, образуя кольцо перед парадным входом. Расс свернул вправо, остановил машину неподалеку от дома и выключил зажигание. Он пообещал Дайане приехать – и приехал, хотя сейчас понимал, что ему следовало бы отказаться от приглашения. Упреки Синтии по-прежнему звенели в ушах Расса и больно ранили его. Он надеялся лишь на то, что со временем боль утихнет.

«Дайана. Думай о Дайане. В эту неделю ничто не имеет значения, кроме Дайаны», – уговаривал он себя. Но, несмотря на уговоры, мысли о Синтии не покидали Расса, пока он выбирался из машины и приближался к дому. Он гадал, когда Бауэр приобрел этот дом – до знакомства с Синтией или после него, приложила ли она руку к этому саду, помнит ли Синтия, как мечтала вместе с Рассом жить в собственном доме, окруженном деревьями.

Медный дверной молоток был отполирован до блеска, как и номер на колонне. Расс дважды постучал в дверь и прислушался. Спустя минуту дверь открыла молодая негритянка в простом льняном костюме, туфлях на низких каблуках и жемчужном ожерелье, не менее элегантная, чем сам дом.

– Доктор Шоу? – осведомилась она и с улыбкой отступила, пропуская его в дом. – Ну конечно! Дайана поразительно похожа на вас. – Негритянка протянула руку. – Дайана предупредила меня о вашем приезде. Я – Мэнди Джонсон, личный секретарь миссис Бауэр.