Xэрриет Гилберт - Вторая жизнь Страница 9

Сдавшись в нелегкой борьбе, она отбросила одеяло, вылезла из кровати и, накинув халатик, босиком подошла к окну. Внизу, за тяжелыми шторами, раскинулся спящий сквер — тихий, мирный, ухоженный. До чего же он не похож на широкие, вольные просторы Виргинии, где протекло ее детство! И кстати, детство Джералда тоже.

Хотя они не виделись последние десять лет, но до этого были знакомы, можно сказать, всю жизнь. Поместье родителей Мелиссы граничило с имением семьи Джералда. Отцы их были не только соседями, но и хорошими приятелями, хотя и не близкими друзьями.

Добрые старые времена… Мать Мелиссы была еще жива, а отец и не подозревал, что в скором времени ему придется лишиться сначала обожаемой жены, а чуть позже — всего состояния. Сейчас эти дни вспоминались молодой женщине как воплощение счастливого и безмятежного детства.

В те золотые времена Мелисса и ее брат Аллен были в самых что ни на есть теплых отношениях с детьми Моргана — Джералдом и его младшей сестрой Линдой. Однако настоящей дружбы меж ними так и не сложилось: в детстве даже разница в возрасте в год играет большую роль, а юные Морганы были старше юных Халлидеев.

Но одно дело — детская дружба, другое — чувства, более пылкие. Оглядываясь назад, на бесконечную череду праздников, дней рождения, летних пикников и прочих развлечений, Мелисса не могла вспомнить, когда бы не была влюблена в Джералда. Влюблена по-детски пылко и безоглядно. Она боготворила даже землю, по которой он ходил.

Естественно, он не обращал на нее ни малейшего внимания. Да и что за дело может быть бесшабашному восемнадцатилетнему юнцу, только-только успевшему вкусить соблазнов взрослой жизни, до застенчивой тринадцатилетней пигалицы? Уже тогда Джералд пользовался славой завзятого сердцееда и вскружил не одну девичью головку. Он учился в Нью-Йорке и время от времени наезжал в поместье отца с компанией веселых друзей.

А потом, когда Мелиссе исполнилось четырнадцать, случилось худшее: умерла ее мать. Отец, человек добрый, но слабый, очень скоро женился во второй раз. Так в их дом вошла Клара, вошла и тут же уничтожила те жалкие крохи атмосферы любящей семьи, что еще оставались.

Возиться с детьми мужа от первого брака? Ну уж нет, увольте! И Клара, не теряя времени, сплавила обоих в пансионы, руководствуясь при выборе школы для детей одним принципом: подальше. Мелисса не могла без внутренней дрожи вспоминать годы, что провела в этой тюрьме.

Подруг у нее там так и не завелось, ведь она появилась, когда в классе уже сложились свои совсем не простые отношения. Да, честно говоря, и сама Мелисса не искала ничьей дружбы. Лишившись за короткий срок и матери, и родного дома, девочка быстро превратилась в замкнутого, трудного подростка.

Но хотя в школе ей приходилось нелегко, каникулы были еще хуже. Она постоянно ссорилась с мачехой, а отец, находившийся под каблуком у новой жены, ничем не мог помочь дочери от первого брака. Словом, некогда уютный и гостеприимный дом превратился в поле битвы. Достаточно было малейшего повода, чтобы вспыхнул очередной скандал, в котором обе стороны вели себя не самым лучшим образом.

И все же Мелисса знала: ей повезло больше, чем многим. Сколько детей вынуждены были терпеть то же, что и она, но только в городе. Им некуда было бежать. А она даже зимой могла хлопнуть дверью и найти укрытие в каком-нибудь теплом амбаре или на сеновале, где и провела немало приятных часов, валяясь с книжкой и яблоком на теплом, приятно пахнущем сене.

Летом же и вовсе было раздолье. Наскоро собрав еды для немудреного ланча, Мелисса садилась на смирную лошадку Смородинку и проводила целые дни на природе.

Именно в очередное подобное лето — девушке только-только исполнилось восемнадцать — она стала все чаще встречать то здесь, то там Джералда Моргана, тоже проводившего лето у себя в имении.

Местные сплетники только и знали, что судачить о молодом наследнике знаменитого финансиста, наперебой выкладывая одну историю похлеще другой. Говаривали, что он напропалую прожигает жизнь в далеком Нью-Йорке, да и в окрестностях успел уже покорить не одно девичье сердце.

Но столь сомнительная репутация лишь добавляла ему очарования в глазах Мелиссы. Наивная, восторженная девочка, стосковавшаяся по любви и участию, невольно перенесла на него весь пыл нерастраченных чувств, наделив молодого соседа всеми расхожими достоинствами книжного героя.

Повеса? Донжуан? Ну и пусть! Она проводила долгие часы, мечтая, как в один прекрасный день сумеет скрасить его жизнь, наполнить ее новым смыслом, вывести его на правильную дорогу. О том, как он со слезами благодарности скажет, что никогда не встречал другой такой девушки, столь красивой и добродетельной. И разумеется, тотчас же предложит ей руку и сердце. И апофеоз мечтаний: в день своей свадьбы она холодно улыбнется ненавистной Кларе, а той останется лишь давиться от злобы, что ее падчерица стала миссис Морган!

Ах, найдись у Мелиссы в то время хоть один друг, достаточно благоразумный, чтобы предостеречь ее! Найдись хоть кто-нибудь, кто принял бы в ней участие!.. Но, увы, такого человека не было. И она без помех продолжала боготворить Джералда, издалека поклоняться ему.

Впрочем, не совсем издалека. Изобретательная, как и любая влюбленная девушка, она придумывала самые изощренные предлоги, чтобы «нечаянно» столкнуться с ним.

Даже теперь, через десять лет, она краснела от стыда, предполагая, до чего же, надо полагать, досаждала молодому человеку дурочка, что неотступно следовала за ним по пятам и ловила каждое его слово. Хотя Джералд ни разу не подал виду, что ему обременительно ее общество. Напротив, в то лето у них быстро установилась традиция совместных верховых прогулок по утрам. Джералд объезжал имение, знакомясь с хозяйством, которое ему предстояло рано или поздно унаследовать, а девушка сопровождала его, тая от счастья.

Когда Мелисса вспоминала то лето, ей казалось, что она не жила, а витала в облаках, существовала в каком-то сладостном дурмане в полном отрыве от реальности. Полностью поглощенная своими переживаниями, она не подозревала, что мир отнюдь не столь прекрасен и прост, как ей грезилось.

Джералд всегда обращался с ней пренебрежительно-ласково, точно с младшей сестренкой. Ей, привыкшей к подобному обращению, и в голову не приходило, что он может испытывать физическое влечение к хрупкой темноволосой девочке с огромными глазами испуганной лани. Она не замечала сама и потому не подозревала, что он может заметить произошедшие в ней перемены — чуть округлившиеся узкие бедра, потяжелевшую высокую грудь. Недавняя девочка обещала стать прекрасной молодой женщиной.