Серебро и тайны (ЛП) - Мерседес Сильвия

Перевод: Kuromiya Ren

1

Фэррин

Этот сон был самым интригующим из всех.

Я стояла на краю линии деревьев, заглядывала в лес. Это был не естественный лес, это точно. Тут не было теней. И каждое дерево выглядело как сплетенное из тонких золотых нитей, соединенных в косы и создающих эффект деревьев. Результат был ужасно манящим.

Я скривилась. Я знаю лучше. Правда. Это странный сон, чужой сон. Он мог принадлежать кому угодно. И защитные руны, которые я начертила на земле вокруг своего тела, могли оказаться слабее, чем то, что обитало в этом сне, или то, что мог вызвать тот разум.

Это мог быть сон монстра. Или фейри.

Матушка Улла с самого начала ясно сказала:

— Никогда не ходи в сон, если не знаешь, чей он. Это первое и главное правило хождения по снам, девица, и если ты его не запомнишь, ты не сможешь заниматься этим делом. Магия не для веселья и игр, слышишь меня?

Это все слышала. Но…

Мое тело сидело, скрестив ноги в центре круга рун, мой посох ведьмы лежал на коленях. Но мой дух стоял на тропе в Инопутье, туманном измерении бессознательного, через которое обученный разум входил во сны.

То, что я могла, не означало, что я должна была.

Я потянулась разумом в реальность, коснулась физических ощущений твердой земли подо мной, ощутила, как медленно затекают ноги, уловила форму кривого посоха, который сжимала в ладонях. А потом я потянулась за те ощущения к гулу рун. Я старательно рисовала их, каждая линия была четкой, конец посоха вонзался глубоко в землю, чтобы даже внезапно налетевший веер не мог испортить письмена.

Круг прочный. Я хорошо постаралась. И матушка Улла не вернется в ближайшие часы. Старая ведьма ушла в деревню Сидал на роды. Венда рожала шестого рыжеволосого ребенка, а она была известна в округе долгими громкими родами.

— Выполи сорняки на южной грядке до моего возвращения, девица, — приказала мне матушка Улла, собирая все странные инструменты для родов в черную сумку. Она так посмотрела на меня из-под кустистых бровей, что мое тело почти поверило в старые сказки о ведьмах, проклинающих взглядом. Но это был бред. Я четыре года училась, знала, что магия ведьм была не такой, как в историях, которые я слышала, пока росла.

Она была куда интереснее.

За последние четыре года мне редко удавалось использовать расцветающую магию самой. Матушка Улла давала мне чары и учила рунам, казалось, как ей хотелось, но предпочитала использовать меня практически: чтобы я полола грядки, убирала, готовила и штопала. Только когда старушка уходила в три ближайшие деревни на ее территории, я получала шанс самой поэкспериментировать.

Этим утром я дождалась, когда голова матушки Уллы в капюшоне скроется за изгибом дороги, схватила посох и побежала на полянку недалеко от дома ведьмы. Это был круг земли без травы в роще шелестящих осин. Я годы назад выбрала эту полянку своим тайным местом.

Южная грядка подождет. Сны Шепчущего леса манили меня.

И я села в центре круга из рун. Глубоко вдохнув, я взяла себя в руки, нацелилась разумом на Инопутье. А потом шагнула ближе к краю того интригующего сна.

Магия снов — мой дар. Эта моя способность со снами и всей магией в них привлекли внимание матушки Уллы. Сама матушка Улла не очень хорошо справлялась с такой магией. Такой навык редко проявлялся среди пользователей магии низкого уровня, обычно такие силы были у великих магов — мифато. Матушка Улла не раз вздыхала, что меня стоило отправить учиться среди них.

Но, чтобы стать одной из них, нужно было… много всего, чего у меня не было. Деньги. Связи. Старая родословная, голубая, как река Вим. Дочь столяра не могла изучать магию в университете Мифато.

И потому я училась у старой ведьмы округа, которая решила слепить хоть что-то из моих способностей. Знаю, мне повезло. Работа была хорошей. Города и деревни возле Шепчущего леса зависели от местных ведьм. И матушка Улла не молодела; тот, кому она оставит свой дом, сможет жить без проблем до конца дней. Ведьма округа не переживала из-за брака и прочего, если сама не хотела.

Хотя не так много мужчин были готовы рискнуть браком с ведьмой.

Я чуть заерзала там, где сидела, жалея, что не могла вытянуть онемевающие ноги. Но так я могла разрушить круг рун, а я не была к этому готова. Пока что.

Мерцающий лес сна гудел странную мелодию. Я почти видела, как ноты пульсировали между сплетенных ветвей, в стволах и корнях, двигались от дерева к дереву. Это было так мило и заманчиво. Какому разуму такое снилось? Если пойду дальше, смогу узнать. Интересно. И разве могли навредить пара шагов? Я не могла узнать больше о потенциале или границах своей магии, если всегда сдерживалась, да?

Я во сне стояла на краю леса в туманном Инопутье, бледная и просвечивающая, но идеальная копия физического тела, вплоть до одежды из грубой ткани и босых ступней. Воздух шевелился порой — как ветер, но в мире сна не было ветра — трепал пряди спутанных медово-каштановых волос. Я нетерпеливо убрала волосы, как сделала бы и в реальном мире.

И я сделала шаг.

Это было так просто. Естественно. В один миг я была в Инопутье. В другой — глубоко в золотом лесу. Деревья окружили меня, и я могла легко забыть, что где-то вне этого мира у меня было физическое тело. Но так было опасно думать. Сноходцу нельзя было забывать, что он был во сне.

Я замерла на миг, уперла посох перед собой и воззвала к рунам в моем защитном кругу. Они ответили на зов, появились в воздухе вокруг меня, маленькие парящие символы из света, как светлячки. Я тут же ощутила себя безопаснее, готовая увидеть, что предложит этот сон. Кто знал, что за чудо мог вызвать такой разум? И, может, я найду того, кому это снится, и…

Что-то пошевелилось. Пропало за деревом справа от меня.

Я быстро повернулась с большими глазами. Там ничего не было, кроме красивых золотых деревьев. Я чуть нахмурилась, стала отворачиваться, но присмотрелась внимательнее.

Что-то не так было с тем деревом. Все вокруг меня было золотым, живым, гудело песней, но то дерево было… серебряным. И оно было не из сияющих нитей света. Казалось, его ударило сильной волной. Капли жидкости застыли на ветках, портя изначально грациозный облик. Любопытное зрелище и такое неуместное тут, что я невольно приблизилась, чтобы рассмотреть. Я не отпустила руны, сделала защитный круг плотнее. Я все-таки не была глупой.

Серебряное дерево казалось уродливее вблизи. И серебро было не замерзшим и плотным, а еще мокрым, капли стекали струйками по стволу, падали с листьев. Жидкость собиралась вокруг корней, и я старалась не подходить ближе. Я заглянула за дерево… и там было больше таких деревьев, они тянулись глубоко в золотой лес.

Неправильно. Это была не естественная форма этого сна. Тот, кому это снилось, болел? Или…

Треск ветки нарушил гул золотых деревьев, резкий, как удар хлыстом. Я повернулась и заметила фигурку, выбежавшую из-за одного дерева и юркнувшую за другое. На миг я ощутила трепет страха.

Но в следующий миг лицо пикси выглянуло из-за стволов. Я выдохнула. Это был всего лишь ребенок: маленький, с красной кожей и диким гнездом волос, похожих на зеленую хвою. Большие золотые глаза глядели на меня, яркие и задумчивые, а потом лицо скрылось за деревом.

— Привет? — тихо позвала я. — Привет! Не бойся, я тебя не обижу.

Лицо вернулось, золотые глаза по очереди моргнули.

— Ты… — я помедлила, не зная, стоило ли задавать вопрос, что замер на языке. Но ребенок не казался угрожающим, и мой круг рун был сильным и надежным. Я мягко улыбнулась. — Это твой сон?

Ребенок склонил голову на бок. Он вышел из-за дерева, и я на миг поразилась, ведь он был голым, кроме полосочки ткани на бедрах. Мальчик, но такой юный, что я не была полностью уверена. И не человек, судя по длинным когтям на пальцах и острым ушам, торчащим из хвойных волос. Он напрягся, раздувая ноздри, замер на носочках, выглядя как олененок, готовый сорваться с места.