Последняя из страны Лета (СИ) - Галина Мишарина Страница 10

— Да ты, сволочь!..

— И передайте вашему вожаку, — невозмутимо продолжал говорить Йан, — что лесные волки горным не чета. У меня не было с ним вражды, не будет и теперь, если вас отсюда быстро сдует. Я всё сказал.

Я чувствовала, как разбойник прижал нож сильнее, и мне стало дурно. Еще чуть — и воткнёт!

— Мы здесь хозяева! — повторил первый. — И, коли ты не хочешь платить, возьмём сами — и девку, и коня, и меч. И всё с твоего трупа соберем, что понравится…

Нечто свистнуло возле моего лица, обдав щеку холодом, и я, увлекаемая падающим телом, завалилась на спину. Нож порезал корсет, прошёлся по коже, и я закричала — не от страха, что умру, а потому, что в Йана выстрелили.

— Боги милостивые! Предки-хранители! — всхлипнула я, пытаясь вырвать косу из пальцев разбойника. — Йан!

Мужчина был уже возле меня. Поднял, взяв за плечи, хмуро осмотрел с головы до пят.

— Цела? Хорошо. Идём.

— Куда? — выговорила я, ощупывая его взглядом. Три мёртвых тела вызывали отвращение пополам с жалостью: зачем они связались с тем, кто заведомо сильней? Хотя жалеть подобных гадов было глупо, и я это понимала. Они бы при первой возможности убили Йана и надругались надо мной. — Ты ранен?

— Мы уезжаем?

— Остаёмся и будем ждать рассвета. С тремя глупыми разбойниками я расправиться могу, но несколько десятков кровопийц — дело серьёзное. Нужен огонь, нужно удобное место. Солнце встанет через пару часов, думаю, я справлюсь.

— Йан, прости меня, — выговорила я, глотая слезы. — Я не должна была отходить за дерево… Всё из-за меня!

— Ты ни при чём, они давно за нами шли. Так или иначе, стали бы угрожать. Я только о том жалею, что позволил им причинить тебе боль. — Он коснулся моей щеки тыльной стороной ладони, и в глазах промелькнуло странное сомнение. О чём он думал? — А вот кричать определённо не стоило. В следующий раз просто молчи, поняла?

Я была поражена, сбита с толку — в который раз.

— Да… Что мне делать сейчас?

— Иди туда, за камни, и прихвати Ворона. Я всё сделаю сам, главное, поддерживай огонь и не путайся под ногами.

Я сжала зубы, стерпев эту резкость. Воину нельзя мешать, и его грубость была оправдана. Я схватилась было за поводья, но конь пошел сам. Мне оставалось только перетаскать вещи, быстро сделать свои дела, и почти сразу послышался треск, ворчание и хрипы. К нам приближалась ночная нечисть волшебного леса — скрюченные человекоподобные создания, которые обычно питались падалью, но, сбиваясь в стаи, не брезговали и свежим мясом. Когда они вышли на поляну и налетели на трупы разбойников, Йан уже стоял ко мне спиной с обнаженным клинком, и огонь освещал его чёрную фигуру. В свете пламени мелькали тёмные глазницы кихрунов, раздавалось влажное чавканье и треск. Я пыталась быть храброй, но зажала уши и смотрела только на супруга. Я знала, что он не хотел лишать жизни этих троих, но в мире выживает сильнейший, и, если бы не Йан, я сейчас была бы игрушкой в руках насильников.

А существа вскоре закончили трапезу, и, не насытившись, полезли на Йана. Я видела, как стремительно он движется, отрубая кихрунам головы, и молилась впервые в жизни не за спокойствие душ, а за жизнь человека, который стал мне дорог. Я была нужна ему, и это обладание, эта преданность поселили в сердце теплоту и сладость. Неужели я стала для кого-то желанна? Неужели правда понравилась? Вот оно как, быть женой: это и ответственность, и радость, и тревога. Я подмечала его раны: царапину на щеке, след когтя на запястье, небольшую ссадину на лбу… А потом твари полезли гуще, и я зажмурилась, не в силах ничего изменить.

— Вставай, — раздался надо мной спокойный голос. — Поехали.

Вокруг стало чуть светлее, и лес был окутан тишиной. Я вцепилась в широкую мужскую ладонь, всхлипнула было, но прикусила губы.

— Я не устал. Нам следует поскорее убраться из леса. К полудню приедем в погост, там и заночуем. Ты наверняка будешь рада нормальной постели.

Больше он не сказал ничего — почистил меч, оседлал невозмутимого Ворона, закинул вещи, сел верхом и протянул мне руку:

— Хочешь остаться здесь, малышка?

Я поспешила подать ладонь, и оказалась, против обыкновения, позади него.

— Тропа достаточно широка для того, чтобы мы могли ехать быстро. Держись.

Я могла только кивнуть, и долгие несколько часов прошли в бешеном галопе, от которого у меня разболелись не только бёдра, но и голова. Меня поражала выносливость Ворона, но о его породе я не знала ничего, а потому уговаривала себя не удивляться. Однако не только конь был удивителен — сам его хозяин, названный волком, тоже пугал своей силой. Я поняла уже, как он расправился со злодеями — Йан молниеносно метнул в каждого по кинжалу, которыми владел столь же искусно, что и мечом. Он сражался с нечистью, и как будто вовсе не устал, и даже не был голоден! Волшебство? Выучка? Или это волчья кровь говорила сама за себя?

Когда мы достигли деревянных домов погоста, я уже едва держалась в седле, и Йану пришлось ловить меня внизу, а потом нести в дом на руках.

— Господин Орхи! — почтительно поклонился хозяин. — Для вас всё самое лучшее, господин. Обед, чистая постель и ванная. С вами что-то случилось в дороге? Нужна помощь?

— Благодарю, — отозвался Йан, вручая мужчине несколько крупных монет. — Не беспокойтесь, всего лишь лесная нечисть.

Я не думала о том, как выгляжу с разукрашенным лицом и разрезанным корсетом. Знала только, что порез пустяковый, и была благодарна Йану за поспешность. Тёплая вода, ароматная похлёбка, и супруг — живой, по-прежнему спокойный и полный сил. Мысленно я воздала предкам благодарственную молитву за то, что с мужчиной не случилось ничего серьёзного. Сердце моё медленно оживало, вспоминало старые чувства и училось множеству новых.

— Раздевайся, — едва закрыв дверь, приказал он. — Посмотрю, что у тебя на животе.

— А я должна осмотреть тебя, — отозвалась я, и он подошел, начиная ослаблять завязки испорченного корсета. — Йан, ты не ранен? Он ведь выстрелил в тебя.

— И попал, но не туда, куда метил. Болт скользнул по шее.

Я только заметила в путанице волос кровавую дорожку, и ахнула, бросаясь к своей сумке.

— Надо обработать!

— Потом.

Взял меня за подбородок, осматривая синяк на щеке, и вдруг склонился — и впился губами в мой рот. Прикосновение было лишено нежности, и я тихо ахнула от неожиданности. Попыталась было отшатнуться, но потом замерла, удивленная такой сменой его настроения. Порывистый, жадный, Йан вызывал во мне неведомое чувство глубокой боли, которая сладким цветком распускалась в теле, затрагивая и сердце. Я попыталась подладиться под бешеный ритм, который он избрал, задохнулась, и мужчина тотчас замедлился, став ласково-неспешным. Губы его были тёплыми и сухими, а руки постепенно стаскивали с меня корсет и забирались под платье. Он не пытался научить меня, и не требовал сразу многого, просто брал своё, и я нашла храбрость признаться себе, что наслаждаюсь поцелуем. Жаль, что длился он недолго, и попросить о продолжении мне духу не хватило.

Йан стащил с меня платье, а затем припал на колено, изучая сквозь дырку в сорочке пораненный живот.

— Порез неглубокий. Достаточно просто промыть и намазать этой твоей мазью.

— Да, — тихо отозвалась я, всё ещё чувствуя отголосок поцелуя в глубине горла. — Я тоже посмотрю твои раны.

Он отмахнулся со смешком:

— Давай лучше поедим.

Я нахмурилась.

— Даже простая царапина может быть опасна, Йан. Позволь, я раздену тебя.

— Ладно, — кивнул он. — Раздевай.

Я довольно долго расстёгивала его броню, помнить не помня, как так ловко сделала это в прошлый раз. Было трудно, но Йан не подсказывал, наоборот, отвлекал лёгкими, удивительно ласковыми прикосновениями. Он поглаживал мои локти, касался волос, щекотал спину. Я не хотела останавливать его, и погружалась в пленительную сладость ожидания. Если он захочет меня сегодня — буду этому рада. Поцелуй вскружил мне голову, заставил позабыть о страхах. И неважно, что жрецы именно такие ласки называли греховными…