Медвежья услада - Елена Синякова Страница 10

Люди в больших городах по-прежнему считали, что эскимосы – это грязные, дурно пахнущие варвары, которые пьют молоко оленей и завывают свои странные песни, которые не представляют, что такое связь и современная медицина.

Они очень удивлялись, когда я рассказывала им, что у каждого эскимоса обязательно есть сотовый телефон, а их дети так же смотрят на планшетах мультики перед сном, как и городские дети.

Что в Гренландии есть все необходимое, что завозится, как правило, на больших атомных ледоколах или вертолетами, дети так же учатся в школах, а пожилые так же сидят в медучреждениях, чтобы им оказали должную помощь.

Единственная разница между нами – людьми с материка – и инуитами была в том, что они чтили своих предков и не забывали, чему их учили деды и прадеды.

Они берегли свою культуру, оставляя ее неизменной и нетронутой прогрессом ради своих детей и внуков.

И за это я их любила и искренне уважала.

За это я восхищалась этим народом.

Вот только с моей Инирой эти традиции сыграли дурную роль, оставив ее навсегда в одиночестве.

По традиции, идущей из глубины веков, Инира была рождена лишь для одной цели – усладить разгневанного страшного духа, если в Северном сиянии появится ярко-красная полоса.

Отдать свою жизнь монстру, чтобы спасти жизни других.

Никто не знал, когда это случится и случится ли в принципе в ближайшие века, но по этой причине Инира должна была сохранить свою невинность и чистоту.

Если потребуется, то до самой смерти.

– …с твоим статусом совсем ничего нельзя поделать? – тихо прошептала я, пока мы с подругой так и сидели на постели, обнявшись в гнетущем горестном молчании.

– Нельзя, ила. Таково желание духов, и я не могу подвести свой народ по прихоти своей души, – хоть и тихо, но невероятно твердо отозвалась Инира, и я в сотый раз восхитилась ее стойкости духа и упрямству.

Она была готова молча любить мужчину, который никогда не станет ее.

Как и она никогда не сможет стать его.

– А когда в последний раз люди видели этот самый красный след в Авроре?

Инира пожала плечами, тяжело выдыхая:

– Говорят, что несколько столетий назад. В то время, когда был рожден мой прадедушка.

– И тогда дочь шамана отдали Туунбаку?

По коже прошел холодок от этих слов, потому что даже несмотря на то, что я прожила в обществе инуитов шесть лет и успела проникнуться их укладом жизни и традициями, но этот аспект никак не могла понять. И принять.

– Ее облачили в свадебный наряд и отвезли далеко в Арктику. Туда, куда людям запрещено входить.

– И просто оставили там одну?

– Да. Таков обычай. Никто не может видеть Туунбака, а иначе смерть настигнет род инуитов.

– Скорей всего, нет никакого Туунбака… Девушку просто оставили на верную смерть от переохлаждения, а затем ее тело растерзали хищники, – прошептала я, с ужасом думая о том, что эта жуткая участь может постигнуть мою отважную маленькую подругу. – А что, если красной полосы не будет еще несколько сотен лет?

– Значит, я просто проживу жизнь в служении своему народа, а потом тихо умру.

Как ни крути, а перспективы жизни Иниры были совершенно безрадостны.

И я искренне восхищалась тем, насколько при этом бойкой, подвижной и жизнерадостной была моя маленькая красивая звезда Инира.

Когда в дверь постучали, и она приоткрылась, мы обе улыбнулись, потому что на пороге появился отец Иниры.

Шаман.

Статный высокий мужчина, который всегда ходил в короткой тонкой шубе и курил трубку.

Он разительно отличался от остальных инуитов, которые по большей части были довольно низкорослыми, но крепкими, своим телосложением и тем, что, кажется, совершенно не боялся морозов.

Мы называли его Ата и очень любили за добрый приветливый нрав и большое сердце, в котором было место для каждого, кто обращался за помощью или советом.

– Уже проснулись? – мужчина улыбнулся, протискиваясь через дверь и с улыбкой потрепав каждого из псов, что проснулись и поспешили поздороваться с тем, кого знали с рождения.

Именно Ата привел меня однажды в небольшую юрту, где ощенились сразу несколько собак, и сказал только одно:

– Псы сами выбирают тех, кому будут преданы до смерти. Они не просто звери, а члены семьи. Наша опора и поддержка. Без них наш народ был бы голоден и медленно умирал.

И эти слова не были преувеличением.

Первым ко мне подошел Торин. Совершенно черный, но с умными голубыми глазами, которые заглядывали прямо в душу. А за ним побежали еще щенки, которые радостно виляли хвостами и облизывали мои руки.

Ровно семь.

Теперь они были моей семьей и опорой.

– Рано утром мы уходим за кормом для псов, – проговорил Ата и прошел в комнату, чтобы легко прикоснуться своей большой шершавой рукой к моему лбу, проверяя температуру.

– Я пойду с вами!

– Еще чего придумала, Алу! Пей лекарство и лечись! Чтобы твердо стояла на ногах, когда я вернусь через несколько дней. Будьте рядом. И ничего не бойтесь, – мужчина коснулся с любовью щеки своей дочери, кивая нам, и вышел, оставляя за собой запах мороза и сигаретного дыма.

– Значит, снова ночуем вместе! – широко улыбнулась мне Инира, упорхнув на кухню, чтобы заварить терпкий сладкий чай, оставляя в моей душе волнение и мысли о том, придет ли незнакомец и сегодня.

************************* – Сын, куда?

Я остановился у порога и едва смог сдержать тяжелый вздох.

Сейчас опять начнутся эти бессмысленные вопросы и ворчание, которые не изменят ровным счетом ничего. Только еще больше ухудшат мои отношения с отцом.

– Скоро вернусь.

– Опять