Сердце Аспида (СИ) - Рокко Джулия Страница 10

После нашей примерки вся гардеробная оказалась завалена вещами, которые лежали буквально повсюду, словно разноцветные кляксы, живописно разбрызганные на полу. Не испытывая никакого трепета перед подобной роскошью, Ирмина сгребла в кучу всё, что попалось под руку, и устроилась сверху как на перине.

— Между прочим, тебе полезно будет знать, — продолжила она свой рассказ, — у нас, у сидов, с деторождением всё очень непросто. Простокровные-то фейцы плодятся как кузнечики, а вот высокородные частенько оказываются совершенно бесплодны. Хорошо если за все века своего существования фейцу дается счастье стать родителем хотя бы один раз. Многие и вовсе лишены такого счастья. Однако, бывает, случаются исключения. Замфир — четвертый ребенок своей матери. Предположу, что союз его родителей был скреплен не просто любовью. По преданиям, Чары делают чрево плодоносным, если Высший обретает свою предначертанную — геммат.

Узнавание пронзило меня точно молния. Я уже слышала это слово и если правильно всё поняла, то теперь и сама являлась этой самой «предначертанной».

— Когда старая королева Сумеречного Двора соединилась с Холмами, к власти пришел новый правитель Даргон. У него уже было две жены, но ни одна от него так и не понесла. Идея получить в наложницы, а еще лучше в законные супруги, прекрасную фейку, которая гарантированно принесет потомство, показалась королю очень заманчивой.

— А разве геммат может забеременеть от кого-то другого? — удивилась я.

Мне казалось, принцип существования истинной пары сводится к тому, что мужчина и женщина в таких отношениях настолько идеально подходят друг другу, что перестают воспринимать остальных на самых глубинных уровнях.

— Ещё как может! — заявила Ирмина. — Вообще, чтобы ты понимала, стать чьей-то геммат — это, конечно, очень романтично, любовь навечно и всё такое, но в первое время может быть очень трудно. Сид, повстречавший свою предначертанную и соединившийся с ней, становится агрессивным ко всем окружающим и совершенно одержимым в отношении своей возлюбленной. Доходит до того, что он буквально теряет способность заниматься сексом с кем-то кроме неё. Зато геммат, будучи идеальной природной «губкой» для поглощения излишков магических сил своего мужчины, напитавшись его Чарами, становится не только плодовитой, но и очень чувственной, жадной до ласк. Поэтому, вероломный план сумеречного короля был вполне реален.

Пока Ирмина сетовала на тяжелую участь возлюбленного геммат, у меня в голове лихорадочно вращались все шестеренки, скрупулезно складывая между собой крупицы ранее известной информации.

— Помимо того, что Даргон мечтал усилить свою власть сыновьями, обзавестись ребенком ему было необходимо ещё и потому, что без этого он не удержал бы трон. Я уже рассказывала, тебе, что Дворец и все земли Двора тесно связаны с правителем и являются отражением его сути. Бесплодный король — бесплодный Двор. А значит, на земли, подвластные такому монарху, неизбежно придут болезни, голод, разрушения.

— Но ведь вы живете так долго, рожаете редко, как в таком случае можно определить, кто способен давать потомство, а кто нет? — перебила я Ирмину.

— Способов хватает, — решив не вдаваться в подробности, ответила фейка. — И я подозреваю, что Даргон беспокоился не напрасно. Но эта история не только о бесплодном короле, а ещё и о его женах. Боюсь тебя шокировать, но они обе были родными сестрами из могущественного, но запятнанного пристрастием к запретной ворожбе рода. Им очень нравилось их новое высокое положение и терпеть рядом соперницу, да ещё ту, которая скорее всего родит королю вожделенного наследника, ни одна не желала.

— Так и чем дело-то закончилось? — предчувствуя череду ужасных событий, мне захотелось как-то ускорить рассказ подруги. Томиться в дурных ожиданиях не было никаких сил.

— Да собственно говоря, подробности уже давно всеми позабыты. Знаю лишь в общих чертах, что отец и двое средних братьев Замфира погибли. Даргон тому активно поспособствовал. Его мать стала королевской наложницей. А вскоре и случилось то, из-за чего Замфир лишился не только семьи, но и утратил самого себя.

— Он убил короля? — спросила я, всем сердцем желая этому уроду бесславной кончины от клинка Замфира.

— Нет. Он убил свою мать.

Я в ужасе прикрыла глаза.

— Тебе известно, почему?

Сида покачала головой.

— Этого не знает никто. Но говорят, что будучи самым младшим, он сильнее всех был к ней привязан. Быть может, Замфир не вынес её предательства, ведь она разделила ложе с врагом, когда труп её мужа даже толком не остыл, — предположила Ирмина.

— Нет, — теперь уже покачала головой я. — Король не настолько примитивен, здесь кроется что-то большее.

— О-о-о, — игриво протянула Ирмина, — вижу, Замфиру все-таки удалось заслужить твою благосклонность.

— Не отвлекайся, — решила не распалять сиду лишними комментариями. — Ты говорила, что эти кошмарные сестрички тоже как-то отличились…

— Ещё как, — согласилась Ирмина. — Обычно Безымянных просто изгоняют. Ведь что бы они ни натворили, свершившиеся наказание гораздо страшнее. Но видимо, как ты их классно назвала, кошмарные сестрички решили, что агония Замфира должна быть дольше и мучительнее. Они наслали на него проклятие и заточили в Башне Обреченных.

За время нашего недолго общения, Ирмина, тем не менее, успела нахвататься всяких сленговых словечек, привычных для моих ровесников с Земли, и теперь вставляла их в речь к месту и не к месту.

— Что ещё за Башня Обреченных?

— Подгорная тюрьма на границе Азергэса и Темного Двора.

— И долго он там просидел? — Я уже знала, что ответ мне не понравится.

— По самым скромным подсчетам столетия три. О том, как ему удалось избавиться от проклятия и выбраться на свободу, я вообще ничего не знаю.

— А что за проклятие?

Ирмина пожала плечами.

— Может, его и не было, и всё это обычные враки. Фейцы вообще большие любители посплетничать. Слово за слово, а там уже и не понять, что было, а чего не было.

— Но что случилось с самим Даргоном? Он обзавелся наследником, ради которого сломал столько судеб?

— Даргон поплатился за свои козни гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Оказалось, что вовсе не он был главным злодеем, а его старые жены. Не желая ни с кем делить власть, они вновь прибегли к запретным чарам и что-то сделали с разумом своего короля. Драгон практически впал в детство. Он всецело отдался странным играм и охоте, без возражений передав бразды правления этим интриганкам. Для Азаргэса годы их правления стали временем беззакония и упадка. Почти двести пятьдесят лет я была вынуждена обходить границы Сумеречного Двора десятой дорогой.

Ирмина надула губы почище ботоксных красоток.

— Тогда у меня как раз был бурный роман с одним драконом из Азаргэса, но сложная политическая обстановка остудила костер нашей страсти.

Фейка, дурачась, прижала руку к груди и закатила глаза. Мы засмеялись

— У вас тут что, водятся драконы? — новость, прямо скажем, была из разряда «сенсация».

— Разумеется. Все наиболее могущественные и родовитые семьи Сумеречного Двора, как правило, оборачиваются в драконов.

— Получается, Замфирм тоже?

— Кто знает, — протянула Ирмина. — Совершенно точно уже очень давно он не оборачивается вообще ни в кого. Безымянные в первую очередь теряют именно эту способность. Если, конечно, они ею изначально обладали. Я вот, например, ни в кого не превращаюсь.

— Очень жаль, — решила подшутить над фейкой. — Из тебя бы получилась симпатичная лягучешка.

— Ах, ты! — притворно возмутилась сида, что-то буркнула себе под нос и я вдруг безудержно зачихала.

— Это нечестно, — пожаловалась под мелодичный смех Ирмины. — Ты можешь творить Чары, а я нет.

— Кстати, — встрепенулась фейка, вновь что-то прошептала и мои мучения тут же прекратились. — А давай я попробую тебя научить! Вдруг получится?

Прямо скажем, идея сомнительная, но уж больно заманчивая. В конце концов, если у меня есть флёр, магический страж и способность давать изгоям имена, то почему бы не уметь еще и чаровать?