Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна - Валерия Михайловна Чернованова Страница 10

если и прислуга, то очень хорошо маскирующаяся. Дальше — хуже. Иногда, чаще в моменты собственной эмоциональной несдержанности, пусть не очень разборчиво, но я выхватывала отдельные слова, которые, правда, никак не складывались во что-нибудь вразумительное. Получалась какая-то ерунда! Я уже не знала, то ли от всей этой предсвадебной суеты схожу с ума, то ли за мной действительно кто-то следит.

В довершении ко всему тело княжны оказалось ну очень капризным и проблемным. Для него, для тела, было сущей пыткой стоять перед швеями навытяжку. Должно быть, тем что-то не нравилось, потому что в меня, не переставая, тыкали и тыкали множеством булавок. Еще и Татьяна окрикивала, не позволяя сделать хотя бы короткий перерыв между примеркой нарядов. И словно этого было мало, сознание жалил чужой смех.

Все, прощай крыша, привет шизофрения.

Понятное дело, Софья с физкультурой не была знакома — кисейная барышня и все такое, — и мне, девушке более чем активной, каждый день наворачивавшей с десяток километров, сейчас приходилось трудно.

Не взирая на протесты плоти, я заставляла себя больше двигаться и гулять неподалеку от дома. Чаще через скандал, в сопровождении Татьяны, ведь с домашнего ареста меня так и не сняли. Все только усугубилось после падения князя.

Но я не вешала нос и уже неплохо пользовалась новым статусом обреченной. Тьфу ты! Конечно же, обрученной! Хотя скорее и то, и другое… Не стесняясь, грозилась «папеньке», что обязательно пожалуюсь всем и каждому, что невесту держали в подвале, без еды и ультрафиолета. Только поэтому она закатила в храме истерику за минуту до венчания и замуж выйти ну никак не может.

Просто не в форме.

Понимай князь, что это пустые угрозы, быть мне поротой, однако я была сама серьезность, а потому выигрывала битву за битвой.

Жаль, в войне за собственную свободу быть мне побежденной.

Теперь по утрам и вечерам я делала короткую зарядку. Пусть и понимала, что этого мало, однако тело должно привыкнуть хотя бы к незначительной нагрузке, а потом уже начну заниматься серьезно: утренняя пробежка, поднятие веса, бикрам-йога… М-м-м… В баньке да на лоне природы — самое то для придания себе тонуса.

Вот и сейчас я корячилась на полу, пытаясь выполнить хорошо знакомую с детства лягушку или хотя бы нормально прогнуться. Получалось не очень. Этому телу не хватало гибкости, уже не говорю про выносливость. Еще и мышцы безбожно ныли от нагрузок, которые давала себе в прошлые дни.

Я злилась, фырчала и упорно выполняла упражнение. Ничего-ничего, мне и приседания поначалу не давались. Аж до головокружения. Дайте время, и легкость поселится в этом теле!

Я снова потянулась, изо всех сил желая коснуться стопами хоть какой-то части своего тела, и тут услышала:

— Пфууу!

Признаться, поначалу решила, что организм решил избавиться от лишнего, и даже покраснела. Хотя чего стыдиться? Что естественно, то небезобразно, но… Это была не я.

Замерла в неудобной позе, настороженно прислушиваясь. По идее, в моей спальне никого быть не должно. И дверь я стулом подперла, чтобы никто не вломился в самый неподходящий момент. Однако кроме собственного натужного дыхания ничего не услышала.

«Глючит», — решила скорбно и снова с упорством носорога потянулась.

— И тут она сломалась, — раздалось откуда-то сбоку.

— Кто? — спросила машинально.

— Спина, конечно. Это чего, девонька, новый вид пыток? А почему я не в курсе?

На удивление ловко вернувшись в исходную позицию, я села на одеяле и стала цепко оглядываться.

Что за чертовщина…

— Невидимка, отзовись! — потребовала громко и тут, как назло, кто-то с силой рванул за дверную ручку.

— Софья! — послышался из-за двери требовательный голос «тетушки». — Ты зачем закрылась? Пора примерять платья!

«Опять?» — мысленно застонала, однако тут же опомнилась и возмутилась.

— Какие платья? Сначала умываться и завтракать!

Я быстро поднялась с пола, чтобы уничтожить следы преступления, ну то есть утренних упражнений. Вернув покрывало с одеялом на кровать, пошла отодвигать стул.

— Софья, немедленно открой!

— Сейчас…

Татьяна коршуном влетела в спальню. Сначала заценила бардак на кровати, потом хищно оглядела запыхавшуюся меня, после чего непонятно зачем бросилась к окну, которое я оставила приоткрытым, чтобы проветрить после сна комнату. Резко подалась вперед, рискуя полететь прямо в розовые кусты, и стала что-то выискивать взглядом, но так и не преуспев в этом занятии, вернулась к кровати и сдернула одеяло.

Вот ведь странная дама.

— Она бы еще простыни твои понюхала, а заодно и исподнее, — прокомментировал невидимка.

Ну, или все-таки шизофрения.

Потому что слышать голоса — первый признак сумасшествия, а если кроме тебя их больше никто не слышит — верный диагноз.

Поздравляю, Маша, ты спятила!

Впрочем, спятила я немного раньше — когда поняла, что нахожусь не в своей уютной квартирке, а в параллельной реальности.

— Софья? Ты меня не слушаешь?

Да я бы с радостью, но это тоже нереально.

— Все осмотрели? Шкафы проверять не будете? А сундуки? За ширмой тоже не помешало бы взглянуть. — Я выдержала пристальный взгляд «тётки» и не удержалась ещё от одного совета: — Под кроватью тоже можно. Чтоб уж наверняка.

— Софья? — Татьяна аж поперхнулась от негодования. — Что с тобой происходит? Чем это ты тут занималась? Немедленно отвечай!

— Мой досуг — мое личное дело. Я ведь не спрашиваю вас, чем вы занимаетесь по утрам за закрытыми дверями своей спальни и от вас тоже жду хотя бы немного такта.

Я злилась больше на себя, чем на Татьяну. Точнее на свое бессилие что-либо изменить. Там, на Земле, у меня остались родители, дедушка с бабушкой, которые во мне души не чаяли, а тут? Псевдотец, лелеющий в сердце мечту свернуть доченьке шею, чужой жених, который, больше, чем уверена, с радостью наведет на меня какую-нибудь магическую порчу, и такая же фальшивая тетка, привыкшая играть в любовь и сочувствие. Это Софья могла обманываться на ее счёт, но только не я.

— Я твоя тетя и желаю тебе добра. — Тон интриганки резко поменялся, став мягким, медовым, вкрадчивым. — Софушка, это все из-за подготовки к свадьбе. Из-за нее ты сама не своя. Да-да, все дело в этом…

Лихо она списала изменения в характере Софьи на скорую смену статуса девушки.

— Ты слишком волнуешься и переживаешь, — продолжала сюсюкать Татьяна и протянула ко мне руку, чтобы коснуться лица.

Я отстранилась, не желая, чтобы меня гладили.

— Правда? И когда оставили меня одну на балу? Тоже думали о моем благе? Так куда же вы тогда так внезапно подевались?

Взгляд и выражение лица Татьяны резко изменились, стали вдруг какими-то хищными.

— Вот как заговорила?