Перемещение - Лидия Орлова Страница 10

Мы также подошли ближе к выходу и слышали возню и глухие звуки ударов из тумана.

— Оставайтесь здесь. — И больше ничего не объясняя, Колян, перешагнув через среднюю, ступень вылетел из автобуса и также скрылся в тумане.

— Я за ним. — Жанна сбежала со ступеней и побежала в сторону, откуда доносились звуки борьбы. А потом она неожиданно вернулась и показалась у самого автобуса, где туман по щиколотки скрывал ее ноги. Она, прищурившись, посмотрела на меня:

— Кира, ты хочешь здесь одна остаться? Может не стоит отделяться? Вдруг там твоя помощь понадобится? — Она махнула рукой в сторону, где скрылись парни. Кстати, шум с той стороны уже перестал доноситься.

— Я никуда идти не хочу: все равно не смогу помочь парням отнять мясо у аборигенов. — Сказала ей.

— Ладно. Не скучай, а я побежала. — И Жанна, громко выкрикивая имена наших парней, также скрылась в тумане.

А я стояла одна в автобусе, с трудом осознавая, что только что меня все бросили. Или это я из непонятного мне самой упрямства отпустила всех друзей?

— Если я кому-то понадоблюсь, все знают, где меня искать. — Громко проговорила я. Потом, нажав кнопку на приборной панели водителя, закрыла дверь.

Оставшись одна, я смогла, не стыдясь свидетелей, воспользоваться пластиковым бочком.

Облегчив мочевой пузырь, почувствовала себя немного лучше, и начала вести себя более уверенно. Спокойно обошла автобус, выглядывая в каждое окно. Хотелось закрыть все форточки и люки, чтобы создать для себя хотя бы иллюзию безопасности, но сейчас все еще было слишком жарко. Я села на сиденье, которое уже начала считала родным. Выходить из автобуса и бежать за одноклассниками мне по-прежнему не хотелось.

Что бы ни ожидало меня в тумане, я к нему выходить не собиралась. Но странное дело, если бы Ксения Олеговна строго запретила лично мне покидать автобус, я, скорее всего, именно в туман и рвалась. Только никому я не нужна, и никто не сделал мало-мальски серьезную попытку вытащить меня из моего убежища.

7. Что это?

Наверно, я задремала. А проснулась, услышав, как кто-то зовет меня по имени.

— Кира! Кира! — Крики доносился из всё еще густого тумана. И хоть этот голос был мне определенно знаком, но я не могла понять, кто именно меня зовет. Единственное, в чем я не сомневалась, моя помощь нужна кому-то из девчонок.

Я выхватила из своего рюкзака мое единственное оружие — маникюрные ножницы и стала вглядываться в окна, но через туман ничего невозможно было рассмотреть. При этом голос зовущий меня звучал все громче. Значит, та, кто нуждалась в моей помощи, приближалась к автобусу? Бежала в мою сторону?

Я бросилась к водительскому месту и нажала заветную кнопку, открывая кому-то путь к спасению. При этом я стала оглядывать вещи разбросанные на сиденьях, чтобы найти что-нибудь твердое и надежное для самообороны.

— Кира! Спаси! Мне не видно автобуса! — Я, наконец, узнала голос кричавшей. И это была не моя одноклассница, а Ксения Олеговна. Но тем не менее я хотела оказать помощь и ей. Поэтому снова пробралась на водительское сидение и со всей дури застучала по центру руля. Классная руководительница не могла не слышать раздающегося сигнала. Я продолжала поддерживать шум, чтобы она не заблудилась и при этом высматривала ее в ближайшее к водительскому месту боковому окну.

Наконец, я смогла даже сквозь туман рассмотреть силуэт Ксении Олеговны. Она, и это показалось мне странным, не бежала к автобусу, а спокойно шла, при этом ее крики о помощи звучали не тише автобусного сигнала. Мне показалось, что она, как и Милана, немного выпила, поэтому и не может быстро идти. Вернувшись в салон автобуса, я приблизилась к двери и позвала ее, что она быстрее поднялась в автобус.

— Кира, — остановившись на месте, сказала Ксения Олеговна, — я больше не могу идти. Помоги мне.

И она протянула ко мне руку. Сама при этом стояла не больше чем в шаге от автобуса. Мне, чтобы спуститься к ней на землю, нужно было сделать три шага. И ей нужно было сделать столько же, чтобы оказаться в безопасном автобусе.

Если бы меня звал кто-нибудь из парней или Жанна я бы без сомнений пошла к ним на помощь. Но Ксения Олеговна мне никогда помощь не предлагала. И сейчас она окровавленной, избитой или просто беспомощной не выглядела. Наоборот, по сравнению со мной, голодной и вспотевшей, она выглядела свежее и вполне довольной жизнью. Только кричала очень громко.

— Соломина, — строго обратилась ко мне классная, — спускайся немедленно и помоги мне подняться в автобус.

— Ну уж нет. — Сказала я тихо и отошла вглубь салона. Даже не стала громко напоминать преподавателю истории народную пословицу: «спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Видя мое упрямое нежелание помогать ей, классная махнула головой и сделала маленький, почти незаметный, шаг вперед, при этом так неуклюже, что завалившись на бок, упала и перевернулась на спину.

Впервые в жизни увидев учителя под своими ногами, я рассмеялась, как это сделали бы Колян с Алексом. Но раньше я себе ни за что не позволила бы так демонстрировать неуважение к старшим. Только сейчас ситуация была очень комичной.

Наблюдая за размахивающей ногами и руками Ксенией Олеговной и продолжая некультурно смеяться, я села на пол автобуса.

— Соломина, о твоем поведении я доложу директору и твоим родителям!

От такой угрозы классной руководительницы я невольно вскочила на ноги и даже спустилась на ступеньку вниз. Но там, опомнившись, остановилась.

— А я расскажу, что вы бросили меня в автобусе, а сами с бородатыми греками напились вина. А потом пьяной валялись на траве и требовали, чтобы я волокла вас на своей спине. — Дерзко сказала я классной руководительнице, а она, услышав меня, резко села. И аккуратно, отряхиваясь от травинок, встала.

Выглядела она не как только что вывалявшаяся в траве тетка. Во взгляде Ксении Олеговны на меня было столько превосходства и презрения, что я поперхнулась воздухом. А потом быстро поднялась на ступень выше. Я пыталась рассчитать, как бы мне так извернуться, чтобы быстро закрыть дверь автобуса. Что-то я уже стала бояться классную, вряд ли она просто пожурит меня за мои слова.

Но она не стала врываться в автобус, а уверенным и надменным тоном проговорила:

— Соломина, ты даже не представляешь, на какое наказание себя обрекаешь. Тебе никто не простит этой задержки. И, поверь мне, наказывать они умеют.

— Кто они? — Стараясь держаться так же уверенно, спросила я. — Греки?

Но даже смотря