Черничная ведьма, или Все о десертах и любви (СИ) - Петровичева Лариса Страница 10

Лука согласно улыбнулся: мой план явно пришелся ему по душе.

— Раньше «Цапля» знала и другие времена, — произнес он. — Хочется надеяться, что они вернутся с вашими черничными кексами.

В его глазах поплыли мягкие огоньки, и я почувствовала что-то похожее на прикосновение невидимых пальцев к лицу. Так вот оно что, вот в чем загадка! Он ведьмак. Молодой обаятельный ведьмак, редкость волшебного мира.

— Никогда не встречала ведьмаков, — дружески призналась я. Лука прищурился, и невидимые пальцы скользнули по моим волосам и растаяли.

— А я никогда не видел ведьму, от которой так разит инквизитором, — сказал он и добавил, перейдя на «ты»: — Энцо Саброра страшный человек, ты знаешь?

— Знаю. Был случай убедиться.

— Я зарегистрирован, — Лука дотронулся до кармана штанов, словно хотел показать мне такую же желтую книжку, какая была у меня. — Живу тихо и спокойно, законов не нарушаю.

— Я тоже, но это мне не помогло.

Лука печально усмехнулся и, закатав рукав своей рубахи, продемонстрировал мне старый ожог, который покрывал всю его правую руку. Старый обычай — проверка ведьмака огнем, если рядом нет инквизитора, который проведет дознание. Если выдержит и не закричит — значит, невиновен. Лука не закричал — будь иначе, мы бы с ним сейчас не разговаривали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Меня не испытывали огнем. Иногда я думала, что мне очень повезло, когда я начала жить в Ханибруке — там не случалось ничего такого, в чем можно было бы обвинить ведьму. Около года ко мне относились подозрительно, а потом привыкли.

До поры, до времени, как выяснилось.

— Ничего, — сказала я, — это все ничего. Будем жить дальше и давать жить другим. И пойдем на закупку продуктов, завтра я начну работать по полной.

Лука улыбнулся, и его глаза повеселели.

— Ведьмачье заведение, надо же, — произнес он. — И под патронажем инквизиции. Да, пожалуй, мы хорошо заживем, всем на зависть!

Пока мы беседовали, жара немного ослабила хватку, а с моря повеяло легким ветерком. Я осмотрела кухню — да, здесь можно было работать и зарабатывать, на кухне было все для того, чтобы создавать прекрасные десерты. Лука тем временем заглянул в сейф, вынул тощую стопку купюр и со вздохом отделил мне большую часть.

— На закупки. Надеюсь, мы в итоге не пойдем по миру.

— Ни в коем случае, — пообещала я. — Где здесь обычно закупаются повара?

— На Хольском рынке, — сказал Лука. — Пошли, покажу. Здесь недалеко.

Он запер заведение, и мы неспешно побрели по улочке, которая уходила к морю. За лохматыми шевелюрами пальм была видна густая синева — глядя на нее, я могла лишь удивляться причудам судьбы. Неделю назад я и подумать не могла, что окажусь в приморском городке, а вот теперь надо же, иду по дороге, вымощенной грубым серым камнем, слушаю крики чаек, и моя жизнь изменилась так, что все это достойно романа.

Хольский рынок распахнул перед нами ворота и смял, ослепил, оглушил бурей ярких красок, веселых голосов, запахов. Чего тут только не было! Опомнившись от этого пестрого и звучного изобилия, я неторопливо пошла по рядам.

Вот ароматные груды фруктов — золотые, розовые и сиреневые яблоки, тяжелые пули синих слив, мясистые груши, истекающие сладким соком, румяные персики, гроздья фиолетового винограда, едва не роняющего ягоды на прилавок, лимоны, от одного взгляда на которые сводит скулы, какие-то лохматые фрукты, названия которых я не знала — и над ними с деловитым жужжанием кружат осы, и продавец, черный, похожий на деревянную фигурку языческого божка, отгоняет их веером из оранжевых перьев.

Вот пирамидки приправ и пряностей — одуряющий запах на несколько мгновений отшибает обоняние, чтобы потом каждая нотка раскрылась богато и широко. Гвоздика, палочки корицы, универсальной пряности для десертов, мускатный орех с его пикантной нежностью, кардамон, свежий и сладкий аромат для выпечки, звездочки бадьяна — можно украсить блюдо, а можно смолоть, чтобы он открыл всю свою суть в печи, и обязательно розмарин с его душистым хвойным ароматом — и все это высочайшего качества за какие-то смешные деньги.

Я и сама не заметила, как накупила столько всего, что пришлось бросить мелкую монетку носильщику, чтобы он все доставил в «Белую цаплю». Когда я расплачивалась за муку и сахар, то продавец, чернокожий южанин в пестром халате до пят, невольно поинтересовался, зачем это мне столько продуктов.

— Теперь я готовлю элитные столичные десерты в «Белой цапле», — со сдержанным достоинством сообщила я. Продавец даже присвистнул и крикнул куда-то в соседний ряд, где продавали бананы, кокосы и шипастые снаряды дуриана:

— Марун! Марун, иди уже сюда!

Вскоре прикатился Марун — такой же черный, в таком же пестром халате. Я никогда не видела, чтобы человек, похожий на шар, двигался настолько плавно и быстро. Продавец муки и сахара кивнул в мою сторону и сообщил:

— Вот, госпожа приехала из столицы, будет делать десерты в «Цапле».

Марун закивал, одарил меня, кажется, самой белозубой из своих улыбок и произнес:

— Госпожа, я вижу, покупает и фрукты? Интересует экзотика? Питахайя, золотые ананасы, страстоягодник, парнская дыня? Съедобные цветы для десертов?

Я задумалась над тем, как именно питахайю можно использовать в десертах, но так ничего и не придумала. Я и слова-то такого не знала.

— Никогда не пробовала такого, — призналась я. — В моих краях готовят из других фруктов.

Марун переглянулся со своим приятелем и приложил руку к груди с таким видом, словно искренне сожалел о моих упущенных возможностях.

— Так надо попробовать! — воскликнул он и, подхватив меня под руку, мягко повлек к своему прилавку мимо мешков с черным и зеленым чаем. — Если хотите привлечь гостей, то нужна не только столичная классика, но и что-то оригинальное, необычное! Тем более, сюда идет жара, и надо что-то легкое, свежее!

Он выхватил из корзины нечто, похожее одновременно на цветок и розовый шар, полоснул по нему ножом, и я увидела молочно-белую мякоть, испещренную черными зернышками. Марун проворно покромсал содержимое шара на кусочки, молниеносным движением располосовал желтый плод манго и протянул мне, добавив:

— Попробуйте! В моих краях это заливают йогуртом и медом или добавляют мороженое.

Я попробовала. Рот заполнила свежая волнующая сладость, голова мягко закружилась от восторга. Можно действительно подавать с мороженым прямо в половинках фрукта. Или…

— Пирожное суфле с манго и питахайей, украшенное шоколадной стружкой и вон теми цветами, — я указала на бумажные пакетики с изображением мелких роз. — И манговый чизкейк без выпечки. Будет свежо, необычно и интересно. Только один вопрос, почему вы все это решили мне предложить?

Улыбка Маруна сделалась очень спокойной и мудрой.

— Чтобы вы покупали все это только у меня. Вам будет первая поставка прямо с корабля. Полтора дня от плантаций до стола, вдобавок со скидкой, которая порадует нас обоих, а уж остальным тогда достанется, что останется. А вы за мою доброту разместите вот такие наклейки у вас на витрине и в меню.

Он нырнул под прилавок и извлек коробку, полную наклеек — выглядели они, надо сказать, вполне мило. Ананас и изящная буква М, такие же, как на вывеске над прилавком. Что ж, реклама всегда пригодится, а мне пригодится хороший поставщик.

— Договорились, — согласилась я, и Марун вытащил корзину и принялся загружать в нее фрукты. — А чернику вы, случайно, не возите?

Марун подбросил на ладони звездчатый желтый плод и ответил:

— Зачем черника, если есть небесная карамбола? Черника скучная ягода, на что она вам?

— Это, скажем так, моя счастливая ягода, — ответила я, вынимая деньги. — Сколько с меня?

— Нисколько, первая партия в подарок, — обрадовал меня Марун. — Если уж вам так нужна черника, то я буду возить и чернику, — он показал, соединив указательный и большой пальцы, какого размера она будет, и я вопросительно подняла левую бровь: здесь черника вырастала до размеров перепелиного яйца. А какой она, наверно, была сладкой на южном солнце!