Эльф: брат или возлюбленный? (СИ) - Кривенко Анна Страница 10

Почти сразу же он поспешил к Оливу и наспех сварганил ему пару рецептов восстанавливающего чая, после чего исчез за пределами палатки.

Я быстро взяла уход за братом в свои руки. Меня жгло чувство вины и глубокая о нем тревога, поэтому я тут же начала сама выставлять на столик тарелки с едой и охлаждать в чаше только что приготовленный лекарем отвар.

Олив выглядел бледным и очень задумчивым. Даже отстраненным. Меня это мучило. Мои чувства к нему, утроившиеся из-за этого случая с амазонками, все еще сжимали сердце и не на шутку бередили душу.

Я постаралась подать ему лекарства с улыбкой, и, казалось, Олив немного потеплел. Он выпил его, поморщился и устало закрыл глаза.

Ему, очевидно, была нужна ванная, потому что белые волны волос были все еще перемазаны в кровь, но об этом нужно будет подумать чуточку позже. Возможно, даже придется посетить замок князя, чтобы создать Оливу более комфортные условия. Если, конечно, братец согласится. Он парень, смотрю, боевой, настоящий вояка, не изнеженный и упрямый. Может просто не согласиться на чрезмерную заботу о себе.

Он незаметно уснул. По крайней мере, двигаться перестал и задышал равномерно. Я с болью в сердце залюбовалась его прекрасным лицом с идеальными мужественно-нежными чертами. Никогда не думала, что мужчина может выглядеть так… противоречиво. Не будучи человеком, он обладал очень утонченным идеальным лицом с большими небесно-голубыми глазами, длиннющими завитыми ресницами и аккуратным, слегка припухлым ртом. Но при всей этой очевидной женоподобности черт в каждом миллиметре его красоты проступала потрясающая мужественность. Может, это из-за силы воли, упрямства или отваги, но… он был самым ошеломительным образчиком мужчины, которого только можно вообразить. Даже в мечтах.

Как мое сердце могло не растаять? Ведь, несмотря на вполне определенный внешний облик, я все равно оставалась молодой девушкой Александрой, у которой в сердце уже торчал любовный кол! То бишь, попала я! Сражена наповал! Мне кажется, что навсегда! О доме уже совсем не думаю. Думаю только о нем…

Олив слегка нахмурился во сне и вздрогнул, но не проснулся. Я тут же стремительно к нему подползла и начала аккуратно трясти за плечо.

— Олив! Олив! Тебе не хуже?

Схватила его за руку от беспокойства, сжала двумя ладонями…

Меня сильно трухнуло мощным импульсом чувств. Это было уже очень привычно: у меня очень часто происходили такие «встряски» с первого же дня появления в этом странном мире. Но Олив резко вздрогнул и посмотрел на меня ТАК… испуганно! Тут же грубовато выдернул руку и задержал дыхание.

У меня все внутри оборвалось. Прямо-таки разорвалось на части. Сердце, наверное. Я остро ощутила: ему были неприятны мои чувства и прикосновения!

Я испугалась. Испугалась так сильно, что перестала дышать. Что-то изменилось? Я выдала себя? Я насторожила Олива своими безрассудными действиями? Ну конечно! Я ведь совсем голову потеряла! Я совершенно обезумела от… любви.

— Прости, я ненадолго выйду, — пробормотала я в ударе и выскочила из палатки.

И вот теперь стояла позади нее и не могла понять, в какой стороне у меня сердце.

Дура набитая! Пришибленная! Безголовая!!! Что же я натворила???

На меня как будто вылили ушат холодной воды. Я широко распахнула свои эльфийские глаза и переосмыслила последние несколько дней. Нет, я очевидно совершенно сошла с ума! Я ведь сейчас как бы Алекс! Стал бы настоящий Алекс прижимать ладонь брата к своему лицу? Нет! Однозначно, нет! Стал бы Алекс таращиться на Олива с таким обожанием во взгляде, как я сделала только что? Нет!!! Он же парень! Парни не ведут себя так!

Значит, отторжение Олива — это признак того, что я крупно прокололась! О нет! Меня же могут раскрыть, и тогда…

Лицо мое побледнело, руки задрожали. Я резко представила, как Олив смотрит на меня яростным взглядом и с ненавистью кричит:

— Что ты сделала с моим драгоценным братом??? За это ты поплатишься жизнью!!!

А потом секира у шеи и…

У меня по коже пробежали мурашки. Что же делать? Как все исправить???

Первое: перестать к нему липнуть! Эмоции — в узду! Вести себя осторожно и обдуманно, как мужчина! И…

На меня вдруг нахлынуло чувство пустоты и некоторого отчаяния. Увлеченная глупой влюбленностью, я как-то незаметно для себя вообще перестала думать о своей судьбе. Так как происходящее, очевидно, вовсе не было сном, то мне надо было разузнать, как вернуться обратно, в свой мир. Вот моя истинная цель! Выжить здесь и вернуться домой! А Олив… о нем нужно забыть! Я ведь в этом мире ЕГО БРАТ! О какой такой любви вообще может идти речь???

Но мое сердце сжалось до боли, и я подавленно сползла вниз по стенке палатки и плюхнулась на траву. В глазах неожиданно защипали слезы.

«Возьми себя в руки! — закричала я сама себе. — Ты же сейчас мужчина. Мужчины не плачут! По крайней мере, не сидя на травке на глазах у возможных прохожих…»

Но в тот момент я справиться с чувствами еще не могла. Потому что я женщина, а не грубый скалообразный мужик. Потому что любовь к Оливу все еще трепыхалась во мне, как выброшенная на берег рыбина, которой я собралась немилосердно размозжить голову о прибрежную скалу суровой реальности…

На мгновение прикрыла лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки, успокоить дыхание, как вдруг…

Чьи-то сильные руки подхватили меня под локти и заставили встать на ноги. Я тут же уперлась грудью в грудь Олива, а он болезненно посмотрел на мои слезные потеки на лице. Потом резко обнял меня, прижал к себе и зашептал:

— Прости меня, брат! Прости, пожалуйста! Я… я не хотел отталкивать тебя! Это… просто от усталости. Прошу, не плачь, Алекс! Я больше никогда не отвергну тебя, обещаю!

Я ошеломленно смотрела перед собою, ощущая мощное тепло, исходящее от тела эльфа и окутавшее меня незримой лаской. Вдруг вокруг нас прямо в воздухе начали появляться странные красноватые линии, начавшие выплетаться в яркий и очень сложный рисунок, как будто кто-то невидимый водил ярко-красными чернилами и оставлял такой великолепный след.

Я изумленно таращилась на это магическое великолепие, а потом удивленно прошептала:

— Что это?

Олив отодвинулся от меня и сам немного изумленно посмотрел вокруг.

— Это… моя клятва! — произнес он. — Я пообещал, что никогда не оттолкну тебя…

Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся, но я догадалась, что клятва у него вышла непреднамеренная, то есть неожиданная…

И хотя его объятия должны были утешить меня от моей глубокой сердечной боли, все же этого не произошло. Я теперь твердо помнила, что я подделка и что должна быть осторожна, чтобы не выдать себя.

Именно поэтому я ответила Оливу сдержанной улыбкой и не смогла долго выдержать его любящий тревожный взгляд.

Еще через час Олив собрался идти купаться в озеро неподалеку. О чанах с водой даже слышать не захотел. Я пошла с ним, смущаясь, но желая быть рядом, чтобы поддержать при необходимости, потому что он был еще слаб.

Олив быстро разделся до подштанников и тряхнул длинной по пояс шевелюрой. Я едва не раскраснелась, скользнув взглядом по его совершенному телу, словно вылитому из мышц, но потом постаралась придать лицу бесстрастности. Я мужик! Мне просто надо отыскать дорогу домой и свалить из этого мира!

Олив поманил меня присоединиться к нему, и я решилась: мужик, значит, мужик! Решительно сбросила с себя всю одежду, борясь с рефлексом прикрыть оголенную грудь, и осталась в одних подштанниках.

Так и забралась в холодные воды озера вслед за братом, тщательно выжигая из сердца любое проявление женской ипостаси.

«Сейчас ополоснешься! Выползешь на берег, обсохнешь и оденешься с достоинством, как настоящий королевский отпрыск! — это я себе твержу. — И никаких взглядов на Олива, как будто тебе вообще все равно, что он так красив и почти обнажен!».

Немного помогло. Я почувствовала себя увереннее, трезвее.

Когда мы через время вдвоем сидели на берегу и сохли в лучах солнца, я осторожно поинтересовалась.