Троюродный дядя - Ульяна Тюмень Страница 10

— Конечно.

Я рассказала все, что знала. Вообще все. Я мало знала, только имена.

— Связь с отцом есть?

— Нет. Всего боимся. Он за меня, а я боюсь, что меня поймают и будут его мной шантажировать. Маячок есть на браслете, он увидит, если попаду в Академию. Но не ждет сейчас, мне четырнадцать на днях. Вы так рано не возьмете.

— Есть школы магии, начальные.

— Есть. Отец говорил, там не будет мне защиты, выследят, нельзя недооценивать противника. И магистр из Совета у них, считывают. Все равно деньги на оплату у отца, у меня только местные, их почти не трачу, я в детском доме.

— Значит, и документы у тебя местные есть. И они в полном порядке. А имя настоящее? Лера?

— По документам я Валерия, Лера проще, короче. А по поводу моего имени, сказал, что оно созвучно.

— Понял. Ты имя мага точно запомнила, из Совета?

— Точно. У меня хорошая память.

— Разумеется, память у тебя хорошая. Не в кого у нас в роду плохую память иметь.

И тут я заплакала. Стыдно, но заплакала. Он меня признал! И он все понял, прижал к себе.

— Лера, я вижу два варианта. Первый, мы уходим в Эланию сейчас. Ко мне домой. Продумаем, кто ты и под каким именем будешь учиться в школе, два года надо продержаться, а в шестнадцать возьмем в Академию. Второй вариант, я тебя забираю через неделю, поговорю в Совете, все приготовлю, школа и Академия. Про деньги вообще не думай, у меня нет жены и детей, некому тратить, это для меня мелочь.

— А почему нет семьи? Простите.

— Может, она еще маленькая. Растет где-нибудь. Или просто не встретились. У оборотней все не просто. Пара на всю жизнь.

— Да, отец рассказывал. В детстве думала, он мне сказки рассказывает про разные миры. Пока магией не стал со мной заниматься. И целительством. И рукопашными боями.

— К Академии готовил?

— К Академии. Всегда повторял, только в Академии мне будет защита.

— Я его хорошо помню, дядькой звал. Думал, так и живет на Рандиане. Увидимся еще с ним. Уходим сразу?

— Нет, магистр Рональд. Мне тоже время нужно. И собраться, и решить все. И учителя подлечить. И объяснить директору, Ирине Павловне. Она хороший человек, подводить нехорошо. Не имею право просто так пропасть. Нужно тоже подумать.

— Хорошо, Лера. Вместе подумаем, вместе придумаем. Теперь у тебя есть вредный троюродный дядька под рукой. А я знаешь, какой вредный? Меня Карабасом зовут!

Я засмеялась, откуда он может знать, кто такой Карабас.

— Лер, пойдем к чайнику! Это нас Ксения и Варвара приучили, они только другое слово говорили, самовар.

И мы вышли в холл, Никита играл на гитаре, все сидели с чаем, смотрели на огонь камина и слушали земную классику.

Я гордилась Землей, вот какая у нас музыка!

Перед уходом меня позвала Ксения наверх, завела в комнату, положила на кровать сверток, велела переодеться. Я замялась. Она фыркнула и показала мне маленький кулачок:

— Старших надо слушаться, Лера!

И мне стало так смешно, я просто захохотала, она тоже посмотрела на свой кулачок и засмеялась. Мы сидели, смеялись, и мне было очень хорошо, светло. Она вышла.

Я развернула сверток: футболка, джинсы, мягкие джазовки, в них вложена пара носков, легкая курточка. Все дорогое, новенькое, яркое, этикетки срезаны. Эх! Оделась и вышла, что уж теперь, разберемся.

Со всеми попрощалась, Ирина Павловна что-то почувствовала, молчала, грустно на меня смотрела.

Ксения водит свою машину легко и аккуратно.

Накрапывал мелкий дождик, вывески отражались в лужицах и проносились мимо, я внутренне прощалась с Питером. Не успела его полюбить, и не успею. Жалко, что не увижу больше сэнсэя, Ирину Павловну, не узнаю, что еще придумает Никита, какую музыку напишет.

Хотя, может, ребят как раз и увижу. Года через три-четыре. В Академии.

А доктора Максима Евгеньевича увижу завтра, и сэнсэя завтра.

И еще неделю буду здороваться с Ириной Павловной!

— Ирина Павловна, а можно, я завтра школу еще пропущу? Мне надо за выпиской, в больницу, к двенадцати.

— Сама доедешь?

— Конечно, я все запомнила, где, куда. Пораньше выйду.

— Хорошо, прощайтесь, я вахту предупрежу, что ты будешь через несколько минут. До встречи, Ксения,

— Всего доброго, Ирина. До встречи.

Мы смотрели, как идет к детскому дому Ирина Павловна, а зашла уже директор. Даже со спины было заметно, как развернулись плечи, тверже застучали каблучки.

— Лер, тяжело тут?

— Хамства много, разные мы все. И у всех беда была так или иначе. Некоторые просто звереныши, особенно маленькие мальчишки. Взрослым с нами очень тяжело. Не хотела бы здесь работать.

— А где бы хотела?

— Не знаю еще. Я мало знаю и мало что видела. Но так много хорошего народу болеет. Скорее всего, на целителя пойду. А вы не можете помочь мне с наставником? По айкидо? Сэнсэй очень хороший человек. А сам больной, много переломов не долеченных, даже я вижу. А знаний серьезных у меня нет. Что-то могу, но мне еще и неудобно. Как ему сказать? И как потом объяснить, что сделала.

— Держи визитку, пусть позвонит сначала и придет, лучше в воскресенье, магистр Андрис сам посмотрит. Только скажет пусть, что его пригласили. Я передам в регистратуру. Как его звать?

— Иван. Я отчества не знаю, он так представился. Я и у вас отчества не знаю.

— Александровна.

— Спасибо, Ксения Александровна, вам за все, спасибо, до свидания.

— Пока, Лер, до встречи.

Она мягко улыбнулась, дверка машины тихо хлопнула. Дождик моросил, я быстро пробежала под навес, оглянулась, машина блеснула фарами уже за поворотом.

11

В двенадцать зашла в больницу. Максим Евгеньевич передал выписку, посмотрел мои пальчики, покачал головой:

— Да, чудеса! Интересные у вас методики. И мне помог. Лера, а вы вообще другие какие-то.

Я засмеялась.

— Инопланетяне?

— Может быть, — он пристально на меня посмотрел, — мы так мало знаем, а все так интересно. Мир огромный. Говорит — Таиланд, Китай. Другие возможности, другая культура. Действительно, как с другой планеты. Не пропадай, не исчезай, Лера.

Вздрогнула даже.

— Выучусь и приеду, — тихо сказала я.

Он помолчал.

— Я понял. Удачи тебе.

— Спасибо, Максим Евгеньевич. Удачи вам, вашей семье.

Пошла к дверям, оглянулась. Доктор сидел за столом, заваленным карточками, журналами, выписками. Он сам инопланетянин. Поливает свою розу и чистит вулканы.

— Максим Евгеньевич, все будет хорошо!

Он вяло кивнул.

Я вернулась, сняла с себя артефакт с янтарем на защиту и поддержку здоровья. Сама делала, отец только