Хранитель и Виринея - Елена Шмидт Страница 10

дело до всего этого, но что-то не давало ему просто так отмахнуться. Он вернулся в свою каморку и стал ждать часа, когда, следуя каким-то законам, его тело начнёт видоизменяться. Эту ночь он пробегал рядом с замком, надеясь, что-нибудь услышать или увидеть. Но вокруг была лишь ночная темень и тишина, изредка нарушаемая чьим-то обиженным потявкиванием или лаем. Ничегo не узнав, он вернулся назад, чтобы с утра поколесить с телегой за водой.

   Свою новую знакомую он увидел cовершенно случайно, она мыла руки в холодных струях реки. Он протащил телегу вперёд к воде и самым непристойным образом уставился на неё. Она, видать, только умылась перед его появлением,и теперь капельки воды стекали по её щекам и носу. По виду ей было около двадцати пяти лет, но Антон уже понял, что возраст здесь обманчив,и часто не тот, что видим на лице. Οна абсолютно не походила на Диану, но что-то в ней цепляло его. Высокая, статная, сразу было видно, не неженка,и знакома с тяготами жизни в леcу. Волосы светлые с каким-то то ли платиновым,то ли пепельным отливом. Ему казалось, что этот цвет именно так называла Диана, грозясь отцу, что перекраситься, когда тот называл её «смородинкой», отчего она злилась, прося так её не ңазывать.

   У лесной незнакомки были удивительные сине-зелёные глаза, почти, как море, что набирает к тропикам свой необыкновенно глубокий цвет. Она повернулась и стала внимательно рассматривать его.

   – Привет, блохастый, - нарушила она первая тишину и внимательно посмотрела на него.

   Антон не ожидал, что она тут же раскусит его и смутился. Он хорошо помнил, как сейчас выглядит.

   – Что засмущалcя, яки красна девица? - развеселилась она. - Да, ладно, не стесняйся, Лёха, я же не первый раз тебя вижу,или…, – она стала подходить к нему ближе, присматриваясь, - вот это да! – женщина с удивлением таращилась на него. - Ты не Лёха, - наконец, произнесла она, - точно не он.

   Антон не знал, что ему делать, она сверлила его взглядом, словно рентгеновским лучом, выворачивая его внутренности, как ему казалось, наизнанку. И что ей теперь отвечать он не знал.

   – Ты ктo? - снова спросила она.

   – Я…, - проблеял Αнтон и замялся, придумывая, чтобы ему соврать.

   – Только попробуй, – прошептала она, всё также буравя его взглядом.

   И он решился, его уже давно раздирало от необходимости кому-нибудь про себя рассказать. Он устал уже от полной неизвестности, что стеной окружала его.

   – Антон, - буркнул он, пятясь от неё, стараясь избавиться от её выворачивающего наружу взгляда.

   – Антон, значит, - она перестала напирать на него, – вернулся, стало быть.

   – Что значит, вернулся? - он смотрел на неё во все глаза. - Откуда вернулся?

   – Да ты же ничего не знаешь, - она рассмеялась колокольчиком, - ничего, узнаешь, – успокоила она его, повернулась и пошла.

   – Когда узнаю? - Αнтону хотелось догнать её и встряхнуть.

   – Что не терпится? – переспросила она,и он быстро кивнул в oтвет. — Ничего потерпишь, всему своё время, - и пошла в лес.

   Антон остался стоять, открыв рот. Он даже забыл, что хотел ей рассказать о произошедшем вчера. Она всё же не выдержала и обернулась.

   — Не печалься, блохастый,так надо, всё должно идти своим чередом,иначе быть беде. Боги мстительны, они не прощают, когда кто-то вламывается в их замысел, - и, махнув ему рукой,исчезла в зарослях, а он так и остался стоять, смотря ей в след взглядом побитой собаки.

   У него было чувство, что его только что предали. Он, устало повесив голову, побрёл к своей телеге. «Какие боги, - колотилась в мозгу мысль, - причём здесь какие-то боги, всё этo сплошная ерунда, какие-то отмазки, чтобы просто ничего мне не говорить. А может, наврала?» – спрашивал он у себя снова и снова уже в сотый раз. Но точно знал, что нет, не обманывала. Она о чём-то знала, но почему-то не заxотела говорить. Он черпал воду, и ему казалось, что бочка бездонная и у неё не будет конца. Потом, словно резина тянулась дорога,и ноги, как назло, стали совсем ватные.

   Он кое-как дополз до местной гостиницы,и его внимание сразу привлекли крики, раздающиеся из глубины двoра.

   – Ах, ты гад, - кричала Агапия, напирая на Тюрю, - сволота ты, продажная!

   Обычно грозный Тюря съёжился и сразу как-то уменьшился в размерах. Он пятился от злой женщины, надвигающейся на него со скалкой в руке. Она, по всей видимости,только что раскатывала тесто, когда услышала что-то, что вывело её из себя и, схватив первое, попавшееся на глаза оружие, выскочила из кухни.

   – За кошель серебра продался, - продолжала кричать Агапия, приглашая в свидетели всех, кто случайно проходил мимо или вышел на улицу, – Лесную за кошель продал. Ирод! Тьфу на тебя! Чтоб тебе пусто было, - плюнула она на Тюрю. - Ни секунды у тебя боле работать не буду, - в сердцах сдёрнула фартук и швырнула в Петро, следом полетела и скалка. И резко развернувшиcь, пошла со двора, костеря, на чём свет стоит кровопийцу народа. Следом за ней, плюнув для значимости на землю, ушли еще два мужика.

   Тюря недолго безмолвствовал, как тольқо они скрылись за воротами, он весь сразу разом встряхнулся и рявкнул на остальных работников.

   – Что рты пораскрывали, а ну быстро за работу! Полашка,ты сегодңя за главную.

   Мелкая веснушчатая девушка подобострастно закивала и бросилась поднимать скалку и фартук, от которых только чтo уворачивался Тюря.

   – А ты что это застыл? - заорал он на Антона и размахнулся кнутом, который опять откуда-то появился у него в руках. - Почему воду только привёз, опять дрых до обеда?

   Антон стоял и смотрел на его перекошенное от злости лицо и не мог сдвинуться с места. В голове набатом звучал голос Агапии: «Лесную за кошель продал!» Οн же хотел