Ольга Резниченко - Испытание Страница 10

ОНА, малое дитя, не больше двадцати лет отроду, ЗНАЕТ, как должно происходить всё в ЭТОЙ ЧЕРТОВОЙ жизни!!!

… как строятся отношения…

ДА НИЧЕГО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ!

КАК И ВСЕ! ТЫ ТАКАЯ, КАК И ВСЕ!

Знаешь, как брать, БРАТЬ, а лишь только понадобилось… отдай, раскройся — сразу в скорлупу и никто больше не нужен.

ХА! ПЕРЕЖИВУ! Девочка, переживу!!! И не такое проходили…

Намного больше мучений выдержала эта черная душа, а не то, что какое-то там глупое влечение.

ДУРА! ДУРА!

Ангела ей, а сама, сама-то ДЕМОНОМ ОКАЗАЛАСЬ!

Пустым, бездушным ДЕМОНОМ!!!

(Мария)

И почему никто не едет нас спасать?

ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?

Как долго еще будут умирать люди вокруг, как долго еще будет существовать этот ад?

Стоп! А, может, потому я и не могу провалиться под землю? Может, я уже там?

Может, я все-таки спрыгнула тогда с поезда?

И всё…

… умерла?

Теперь я в аду? В параллельной реальности…

Вдруг испуганно застыла. Замерла.

Что это? Что ЭТО?

Я не могла разобрать: ужасный, леденящий крик, не то визг скоростного поезда, ни то детский писк…

Испуганно обернулась…

Волнами звук накатывал на меня, заставляя каждый раз испуганно ежиться.

— Эй…. ау…. АУ!

… человек?

Короткие, быстрые шаги на "зов".

… из вагона…

Тихие рыдания… и вновь прилив визга.

— Я иду! Иду, ДЕРЖИТЕСЬ!!!

Вагон перекошен до безобразия. Трудно вообразить, что его еще удерживает в таком положении, что не дает целиком рухнуть на землю.

Забраться через двери, тамбур просто не возможно: слишком высоко ступеньки от земли…

Я стояла под этим огромным железным чудовищем, разорванной гигантской гусеницей, всматривалась в замысловатый механизм адской машины, и перебирала в голове осколочные мысли, суждения, как поступить, что сделать.

Безумие играло в злую шутку. Холодны разум стругал трезвые приказы, но вдруг вихрь, срыв — и снова хаос беспредела… Волнами, набегами, взрывами…

Короткие, спешные шаги вдоль уродца…

Наваждением ощущение, что едва трону — тут же все рухнет на меня…

НЕ СДАВАТЬСЯ!

РЕЗАТЬ ДАЛЬШЕ!

Нахально смелые шаги в бок. И вновь резкий приступ трусости…

Ступор. Сомнения…

ЭЙ! ХВАТИТ! СОБЕРИСЬ!

А что если попытаться обойти с другой стороны?

Попытаться забраться через окно.

Несмело переступила через рельсы. Отчего чувство, что я срываюсь в жерло вулкана? В бесов котел?

Всматриваясь в серую пелену ночи, в темень, разорванную Луной и габаритными огнями этой железяки, пытаюсь пробраться через покореженные сцепки вагонов.

Отчего глупое чувство, что я втискиваюсь в тонкий проход между двумя карточными домиками?

Отчего чувство, что едва сделаю неправильное движение — и мне больше не жить. Рухнет всё — паду и я…

Карабкаюсь, карабкаюсь, не обращая внимания на свою неуклюжесть.

Вот, вот… последняя попытка перепрыгнуть железные балки…

А-а-а!!! Пропащая штанина!! Зацепившись за какой-то, видимо, прут, рухнула вниз, как мешок с песком, прокладывая две неглубокие борозды среди холодного, колкого щебня голыми руками…. Нелепое торможение коленями….

…едва ни рожей в камни.

Предательская, гадкая боль… нервно дернулась.

Мерзкая, предательская кровь.

НЕКОГДА НЫТЬ!

Жадно сцепив зубы, спешно поднялась с земли и побежала на звук.

Громкий плач… он звал меня, звал, редко прерываясь на короткие, жалобные всхлипы.

Осознание, представление того, что это могло быть, ужасом накатывало на меня, разрывая прибоями… Каждый раз пронзало током, разрушая все барьеры, прогоняя хаотичные, пустые, мелочные мысли… Прогоняя страх…. и рассудок.

— Я иду, иду, потерпи. Слышишь? Я ИДУ!

Нервно дернулась. Резкий рывок… Глупые попытки заползти под навес многотонного железного гроба…

На четвереньки, я протискивалась через устрашающий, пугающий своею безвыходностью, смертельной опасностью туннель…

Страшно дышать…

Казалось… казалось, неверное движение, дернусь — и все рухнет на меня, задавит, раздавит… Схватив свой плен, порабощая навсегда…

Убьет?

Смерть?

СМЕРТЬ…

Мария, МАРИЯ! Хватит!

— Ау, ты где? — попытка отвлечься…. попытка воззвать к разуму.

Плач не прекращался…

Плач… Визг… Писк…

И ни единого слова…

Открытый, доступный проем…

Битые стекла, торчащие гвозди, прутья, осколки…

Давай, Мария, давай…

Ты сможешь, сможешь…

Эй, какого… КАКОГО ЛЕШЕГО???

Едва я ступила на боковую стену вагона, как вдруг нога соскользнула и я рухнула внутрь…

Дура… СОБЕРИСЬ!

— Ау, — едва слышно прошептала из-за боли в горле, — ты где? ОТЗОВИСЬ!

Жадно, бессознательно обхватила руками свою голову, желая выдушить из нее ужас и страх, выгнать безумие, ТРУСОСТЬ!…

— НУ ЖЕ, не молчи!!! — казалось, звук был всюду, всюду, и одновременно… нигде…

Немного проползла вперед по салону… Я пыталась переставлять ноги, перепрыгивать косые, острые преграды, но не всегда это удавалось… то и дело зацепить, удариться, пораниться…

Казалось, мое тело было уже всюду разорвано. И боль, боль, она была везде. Остается лишь принимать ее как должное, как что-то нормальное. Как обычное или приятное…

Перегородки купе раскурочены… Выломаны или выбиты…

Всюду куски пластика, ДСП, грязные, мятые, в бурых пятнах лоскуты…. скомканные пакеты, пустые битые бутылки, газеты, выдранные страницы из книг…

Чей-то кроссовок, детские игрушки, разбитые, выкрученные в нелепую форму очки…

Робкий шаг, не глядя — невольно поехала по устойчивой поверхности, рухнула в эту свалку.

Резкая, до дикого крика, боль… СНОВА БОЛЬ.

Нервно отдернулась в сторону, спасая свои руки от разбитого стекла.

Слезы истерически вырвались наружу. Испуганно прижала ладони к груди.

Кровь. Кровь… ВСЮДУ КРОВЬ. Моя кровь…

Вдруг что-то шевельнулось…

Дрогнуло.

— Эй, ты тут?

Руки машинально, жадно рванулись вперед, не жалея, не чувствуя ничего, кроме как приказа РЫТЬ.

Маленькая, детская ножка… Розовой башмачок…

Белый цветочек на застежке, яркий, разноцветный Микки Маус.