Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона - Оксана Чекменёва Страница 104

– Ты можешь приставить кого-нибудь присматривать за своими потомками, – предложила я. – Чтобы, если они окажутся в беде, тебе сообщили.

– Нет. Я должен сам. Достаточно прятаться, достаточно бояться. У меня есть большая семья, и я намерен стать её частью. За последние дни я осознал, чего лишился, отстраняясь от своих сыновей. И понял, что зациклившись на боли от потери Лионриена, я забыл о том счастье, которое испытал рядом со своим сыном. Двадцать лет счастья и любви – это немало, и я мог бы испытать его снова, но так легко отказался от подобной возможности. Спасибо, что помогла мне понять свою ошибку.

– Я помогла? – такого я не ожидала.

– Прошлой ночью, держа на руках Брандерона, я внезапно осознал, что люблю своего сына. Что он стал мне безумно дорог – не меньше, чем когда-то Лионриен, чем сейчас Эйдориан. И что я сам, своими руками, лишил себя этого с остальными своими сыновьями. И что, возможно, не отстраняйся я от Лэндориера… – голос дракона прервался.

– Тшшш… Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, – я вновь начала наглаживать беднягу. – Ты всё осознал, и теперь у тебя будет большая и любящая семья. А я… А я тебе ещё детишек рожу, чтобы их любить! – выпалила я, и тут же жалобно простонала: – Только не погодок, ладно?

Вандерик ничего не ответил, поскольку его рот оказался занят. Мой, впрочем, тоже. Ох, как же я уже люблю поцелуи моего дракона. От прикосновения его умелых губ я разум теряю и уже мало что соображаю. И мысль остаётся только одна: «Ещё, ещё, не останавливайся!»

Остановился. Не сразу, но всё же оторвался от моих губ, тяжело дыша. Я недовольно застонала и потянулась за исчезнувшими губами, только разве дотянешься, даже встав на цыпочки! Если дракон сам ко мне не наклонится, только карабкаться по нему, такому здоровенному, и остаётся.

– Не сейчас, моя маленькая, – меня поцеловали в лоб, как ребёнка. – Иначе я сорвусь, а ты пока не готова к большему.

– Может и готова, – буркнула я, понимая, что дракон прав.

– Не сейчас и уж точно не здесь. Пойдём, уже очень поздно, и тебе нужно поспать, – меня снова взяли за руку и решительно вывели из гостиной.

– А тебе? – топая следом за своим герцогом, уточнила я.

– Мне нужно просмотреть кое-какие бумаги.

– Нет уж! – я выдернула руку, остановилась и упёрла кулаки в бока. – Ты и прошлую-то ночь, считай, не спал, и сейчас планируешь бодрствовать. Свалишься же!

– Я – дракон, мы крепче вас, людей и оборотней.

– Нас? – переспросила я. – Ты уже забыл, кто я такая на самом деле? И знаешь, несмотря на это, спать я сейчас хочу просто зверски! А значит, и ты тоже.

– Прости, моя маленькая драконочка, – и меня снова легонько поцеловали, только совсем неинтересно, на полсекундочки всего. – Я и правда забыл. Но как дракон ты пока ещё ребёнок, крылышки-то не прорезались. Поэтому, должна спать много. А я – дракон зрелый, можно сказать, матёрый самец. И могу гораздо больше, чем маленькие драконочки, даже такие очаровательные, как ты.

– Драконочка? – спросил кто-то за спиной у Вандерика, и, выглянув из-за него, я увидела маркиза Рэйфонда с толстой папкой в руках. – Вы о чём?

Мы с герцогом переглянулись, он взглядом задал вопрос, я согласно кивнула:

– Ладно, ему можно.

– Только это пока секрет, поэтому… – Вандерик огляделся, вновь взял меня за руку, мотнул головой своему заместителю и другу, чтобы следовал за нами, и мы вновь вернулись в ту же гостиную. Только на этот раз драконы зажгли в ней магические светильники.

Мы даже садиться не стали – долго ли рассказать о нашем недавнем открытии? Вандерик так и вывалил на своего друга без подготовки:

– Кимми – женщина-дракон.

– Это невозможно! Они все вымерли.

– Ещё бы, – хмыкнула я. – Они же в древности жили, с того времени и драконы-самцы вымерли. Вы все – новые. И я тоже.

– Но женщины-драконы перестали рождаться много тысячелетий назад! – вишнёвый дракон решил выразиться по-другому.

– А я вот родилась, – развела я руками. – Уж извините!

– Это подтвердил лорд Питаэл, – Вандерик приобнял меня за плечи. – Если не веришь, попроси его показать тебе древнюю книгу с иллюстрациями. Мы сначала тоже не поверили, пока своими глазами не увидели.

– Вы хотите сказать, что вот это ушастое чудо, – лорд Рэйфонд развёл ладони, показывая размеры моей ящерки, – дракон? Не смешите меня.

– Это бесполезно, – я обернулась к герцогу. – Мне кажется, остальные тоже не поверят.

– Поверят, когда у тебя крылья появятся.

– Крылья? – недоверчиво переспросил лорд Рэйфонд. – У ящерицы?

– Они вот-вот прорежутся, целитель Матфес подтвердил! – я гордо задрала подбородок. – Но можете не верить, лично мне всё равно.

– Но… как такое возможно? – кажется, маркиз всё же стал верить нам, но поверить в саму ситуацию у него не получалось.

– По словам лорда Питаэла, драконы-девочки рождались только от истинной и взаимной любви, – стал объяснять другу герцог. – А перед этим та самая любовь, истинная и взаимная, пробуждала в юной драконице крылья. Точнее – поцелуй такой любви. Так что, я пробудил в Кимми крылья.

– Я ничего не понял… – покачал головой лорд Рэйфонд. – Ладно, вы друг друга любите, тут и сомнений нет у любого, кто вас рядом видит, поцелуй разбудил крылья – допустим. Но если твоя мать не была драконом… Не была ведь?

– Нет. Она была серой волчицей.

– Тогда как ты можешь быть драконом, Кимми?

– А кем была твоя мать, Мэд? – поинтересовался Вандерик.

– Человеком, тебе же это известно.

– А моя – оборотницей из песцовых. А мы с тобой – драконы. Тогда почему тебя удивляет, что волчица смогла родить драконочку?

– Но… у нас ведь рождаются только сыновья!

– Я ведь уже говорил, что, по словам лорда Питаэла, драконы-девочки рождаются только от настоящей любви, – повторил лорд Корбед. – А такое сейчас – редкость.

– Хотя, не очень-то и верится в это, – фыркнула я. –