Личная ведьма для инквизитора (СИ) - Либрем Альма Страница 11

Разумеется, я наводил о ней справки. Только последний дурак прибыл бы к почти незнакомой девушке, с которой сталкивался только когда пытался её сжечь, и даже не поинтересовался, одинока ли она или, может, давно замуж вышла. Но фрейлейн Гертруда Аленауэр, заявил мне один крайне любопытный бюргер из соседнего городка, седьмого числа дверь не открывает, а пятерых женихов в другие дни с лестницы спустила, пальцами щелкнув, а вообще одна да одна! И птица у неё есть, пылающая, видать, жених её заколдованный ведьмою коварной.

Ну конечно. Пока сплетники выговорят слово "фамилиар", у них и язык заплетется, а обозвать его суженым-ряженым — проще простого. Ну, а что пылающая птица больше на петуха обыкновенного похожа, так фантазия-то народу на что? Додумали!

Мне же было прекрасно известно: ведьмы старше двадцати, особенно которые ещё девицы, получают в наследство от старшего поколения дату, когда суженого своего встретят. Должно быть, нагадали Гертруде, что истинная пара её найдется какого-нибудь седьмого числа каждого месяца.

Я ещё тогда подумал, если откроет, значит, судьба.

Не прогадал.

Берта завозилась на плече, и я тоже насторожился. Рядом потянуло магией, яркой, сильной, но определенно куда более светлой, чем основной рабочий фон. Значит, вернулась всё-таки… Интересно, одна, или таки привела "суженого" своего в виде какого-нибудь деревенского идиота?

Я, не став тянуть, уверенно направился в обеденный зал, надеясь, что телепортация приведет Геру именно туда. Интересно было увидеть её первую реакцию. Она ведь поняла, что я — колдун?

Если не дура, поняла.

Хотелось бы верить, что не дура. Я себе с трудом представлял, как можно провести всю жизнь под одной крышей с глупой женщиной. А разговаривать с нею о чем?

Вспомнились почему-то слова покойного маркграфа…

— С женщиной не разговаривают, — перекривил я, ускоряя шаг. — Женщину…

— И что же ты собираешься делать с женщинами?

Я стремительно обернулся.

Гертруда стояла у меня за спиной, как будто выскочила из какого-то коридора. Злая, как сто инквизиторов, у которых из-под носа увели ведьму, она смотрела на меня так, словно собиралась проявить все свои боевые навыки. Но нападать, тем не менее, не спешила. Вспомнила о том, что в мире есть такие понятия, как осторожность и осмотрительность.

Нет, такую упускать нельзя!

— Замуж звать собираюсь. Тебя, — легко ответил я, решив, что рассказывать версию маркграфа не стоит, информация точно не для ушей Гертруды. — Так что, ведьма, определилась ты наконец-то, что делать будешь? Пойдешь замуж?

— Обязательно, — пообещала она, но как-то так, что мне совершенно в это обещание не верилось. — Но только после того, как ты, инквизитор, расскажешь мне о своих колдовских буднях. У какой ведьмы ты своровал силу?

Поразмышляв секунду-другую, свой смешок я предпочел оставить при себе. А то женщины, которые верят в такие отвратительные слухи и стереотипы, опасные женщины.

Возможно, Гертруда и не настолько умная, как мне хотелось бы верить. А жаль. Такой потенциал! Такая фигурка и личико…

И такая вкусная, сладкая магия.

— Её звали Магдалена, — сообщил я вкрадчивым голосом. — Магдалена Блау. Она была очень красивой женщиной, и пройти мимо неё, не влюбившись, было невозможно. Встреча с мужчиной из рода фон Ройсс показалась ей радостью, ведь фрейлейн Блау не была ни дворянкой, ни даже просто богачкой. О дворянстве ей и не мечталось. Деревенская девица, всю свою жизнь она провела в лесу, собирала травы и варила колдовские отвары. Конечно, в её сторону поглядывала инквизиция, но поскольку Магдалена не проявляла свою магию слишком явно, потому её и не трогали, не отправляли на костер…

— И что с нею случилось? — настороженно поинтересовалась Гертруда.

— Ну как что? Нет больше Магдалены Блау.

Судя по тому, как ведьма сжала руки в кулаки, моя шутка ей не понравилась.

— Умерла? — холодно поинтересовалась она. — И как же ты выпил из неё магию?

— Да чего ж умерла? Теперь зовется Магдалена фон Ройсс.

— Жена?! — ахнула Гертруда.

— Нет, — усмехнулся я. — Для жены не годится. Мать она мне.

Пламя, уже успевшее наплясать на костяшках пальцев Гертруды, моментально погасло. Неужели действительно поверила? Не бросится на меня, не попытается узнать больше?

Магдалена Блау и вправду была моей матерью. Правда, дар я большей мерой получил от отца, чем от мамы, но отца и в помине-то нет, а мама ещё жива, здравствует, хотя со мной отношения не поддерживает. Она ещё одиннадцать лет назад уехала в Амьен, когда инквизиция совсем уж одурела, а я вынужден был вступить в её славные ряды, чтобы самому не попасть под раздачу. Надо сказать, мать этот шаг ожидаемо не оценила.

Но она и отца никогда особенно не понимала, когда он упорствовал и хотел быть свободным и независимым колдуном, обнародовать свою силу, продемонстрировать дар всем живым. Додемонстрировался до того, что если б не помер от сердечного приступа, то оказался бы на костре через недельку-другую. Но не успел, и тем самым спас и мне, и матери жизнь.

А то пошли бы туда все трое.

— Мать, значит, — скривилась Гертруда. — Нельзя было сразу сказать?

— А нельзя было не верить в этот бред, что инквизиторы воруют у ведьм силу? — усмехнулся в ответ я.

— Я и не верила, — вскинулась девушка. — Но надо же было проверить! Кто знал, что сила у тебя наследственная? И… Не понимаю, — она нахмурилась. — Одаренный инквизитор! Это ведь парадокс!

Парадокс, да. Многие не верят. Или не хотят верить. Я и сам, если честно, был не в восторге, когда узнал о том, как наша братия привыкла прятаться от святой инквизиции, но куда деваться?

На костер никто не хочет.

И я не хотел.

— Так вышло, — пожал плечами я, рассматривая Гертруду. В полумраке коридора сделать это было трудно, но даже здесь она смотрелась выгодно.

Особенно эти каштановые, с легкой рыжиной волосы…

— Ну так что, — я сделал шаг вперед, подступая к девушке. — Пойдешь за меня замуж, фрейлейн Аденауэр? Разрешишь спасти наше общее наследство от коварного государства.

Она прищурилась, изучая меня взглядом, а потом внезапно решительно заявила:

— Разрешу! Я согласна!

Сказать, что я был поражен — не сказать ничего. На самом деле, я полагал, что она продолжит упираться, но ведьма смотрела на меня доверительно, так, как будто мы были тысячу лет знакомы. Улыбалась даже. Выглядела очень даже мило, кажется, не притворялась, по крайней мере, я хотел в это верить.

Странное дело. Не она ли убежала от меня прочь, только увидев, что я способен что-то наколдовать? И не она ли пыталась выставить меня за дверь?

Впрочем, да какая мне разница? Согласилась и согласилась! Не отравит она меня до свадьбы точно, а к тому времени я как раз успею убедить её в том, что наш брак — лучшее, что могло случиться в её жизни.

Не особенно сдерживаясь, я сгреб ведьму в охапку и склонился к ней, чтобы поцеловать. Девушка не особенно сопротивлялась, только немного откинулась назад, заставляя меня податься к ней, наклониться ещё ближе.

И в тот момент, когда наш поцелуй почти состоялся…

Укусила меня за губу!

Я отпрянул от ведьмы, от неожиданности выпуская её из своих рук. Гера, кажется, того и ждала. Она отскочила на полметра и с более-менее безопасного расстояния рассматривала меня, будто какую-то забавную зверушку, над которой было бы неплохо поиздеваться вот прямо сию секунду.

— Ха! — воскликнула она. — Наивный дурак! Ты думаешь, что я по-настоящему пойду замуж за инквизитора? Даже не надейся! Фиктивный брак, и спальни у нас будут в разных комнатах, понял? О том, чтобы меня целовать, можешь и забыть даже, а о большем — просто не мечтай.

— Надо же, — прошипел я. — Какие условия. А если я не соглашусь?

— Тогда иди отсюда, — пожала плечами девушка. — Невелика потеря. Выйду замуж за кого-то нормального, тоже с деньгами, получу другой титул, и тогда эти земли мне даром не нужны будут. Что такого сложного для ведьмы окрутить какого-нибудь барона? Или даже другого маркграфа! А может, он и вот это всё поможет мне за собой сохранить.