По лазоревому ветру (СИ) - Енодина Анастасия Страница 11

- Пять лет ты не давала мне жизни, а теперь пытаешься отнять её вовсе, причём медленно и смакуя каждую победу, так? Месть подаётся холодной, верно? Сообщи, когда тебе надоест или ты решишь, что я расплатился, если я всё-таки сумею остаться живым, когда это случится.

Чем она пять лет мешала ему жить, девушка не очень поняла, но слова его оказались неприятны её. Элейне хотелось подобраться к нему, развернуть к себе, заставить посмотреть в глаза, чтобы он понял, насколько неправ. Она почувствовала, что услышанное сильно задело её, что она не может достойно ответить, а потому следовало сказать что-то ответно-колкое, что-то, что заставит его думать так же мучительно, как его слова заставят думать её.

- Кстати, о расплате, – она постаралась не выказать голосом своего неожиданного смятения. - Пока ты спал, я узнала интересную вещь: тебя искали не от того, что ты так дорог всем своим подданным, а потому что за тебя, доставленного во дворец в целости и сохранности, король обещал весьма неплохие деньги. На нас даже нападали какие-то люди – хотели перехватить тебя, чтобы получить золото. Интересные порядки у вас в столице, знаешь ли. Все эти стражники… Им нет дела до тебя, Лефир, и нет дела до долга спасти принца. Они хотят денег, только и всего. Ты, должно быть, привык к этому?

Принц дёрнул плечами, словно её вопрос лёг на них тяжким бременем, и он хотел стряхнуть его. Лефириус не удостоил собеседницу ответом, лишь зябко поёжился, плотнее кутаясь в колючую ткань пледа.

 Они долго ехали молча, а девушка смотрела на фигуру принца, завернувшегося в плед, и чувствовала, как он напряжён и рассержен. Элейна снова начала возвращаться в своё привычное миролюбивое состояние, и Лефир опять стал казаться ей обычным человеком. Ещё она раздумывала над его словами, и ей казалось ужасно несправедливым, что он считает её жестокой, коварной и мстительной. Несомненно, у него были на это веские причины – она вела себя в башне не лучшим образом, да и сейчас старалась сохранить уверенно-вызывающий вид. Но он явно предполагал, что Фогун пленил и избивал его по её желанию, и что на то, чтобы продумать этот план ей понадобилось пять лет, да и в них она времени даром не теряла и каким-то образом мешала ему спокойно жить. Элейна хотела бы опровергнуть всё это, хотела, чтобы он понял, как ошибался насчёт неё перед казнью и как ошибается сейчас. Но принцу не было до этого никакого дела, его волновала лишь его жизнь и его дальнейшая судьба. Девушка вздохнула и заговорила тихо, решив прояснить ситуацию хоть немного:

- Я ничего не замышляю против тебя. Мы дойдём до ближайшего поселения – оно ещё в сутках ходу отсюда – и я под каким-нибудь предлогом покину вас. И, надеюсь, наши пути больше не пересекутся. Поверь, мне совершенно не хочется пересекать границу Северного Догорма, а уж возвращаться в Оуил тем более, с ним у меня не самые приятные ассоциации, как ты знаешь, – она умоляюще посмотрела на него, хотя от его решения ничего не зависело, и он даже не мог оценить этот взгляд, так как лежал спиной к собеседнице.

Лефиру подумалось, что ему выпадает второй шанс отпустить девушку. В прошлый раз её вина была сомнительна, но он был готов сжечь её, сейчас же, напротив, она была виновна в его муках, и ему снова предстояло сделать выбор. Не этого ли он желал? Не хотел ли он найти её и исправить свою ошибку, чтобы кошмар, наконец, оставил его, и он смог жить, как прежде? Мужчина тяжело вздохнул, принимая нелёгкое решение оставить всё, как есть.

***

Привал устроили неподалёку от речушки. Стражники собрали камни, сложили из них печь, соорудили из веток каркас, на который впоследствии натянули плотную ткань. Получилась вполне сносная полевая баня, в которой сперва побывал принц, а потом и Элейна. Заботливые стражники предусмотрительно захватили с собой чистую одежду для принца, а вот девушке пришлось облачиться в длинную рубашку Лефира на время стирки и сушки своего платья. Из-за этого ей было прохладно, и она старалась не выходить из экипажа, а если приходилось его покидать, то укутываться в плед.

Ни на привале, ни за обедом у костра Лефир ничем не выдал её стражникам, и даже позволил находиться рядом с собой всё это время. Более того, он даже выпил целебный отвар, который она для него приготовила, резонно рассудив, что вот так при всех она не станет его убивать, поскольку жаждой жизни девушка обделена не была. Принц ловил себя на мысли, что, хоть она и являлась его врагом, её общество не было для него тягостным. Ему даже нравилось ловить на себе её изучающий взгляд и самому украдкой изучать её, казавшуюся такой простой и весьма милой девушкой, если бы он познакомился с ней сейчас, и не было бы всего, что было между ними раньше: того, что связывало и отталкивало их друг от друга.

После обеда дождь загнал принца в экипаж. Он был втайне доволен этим: он всё ещё был слишком слаб, но ему не хотелось лишний раз демонстрировать своё состояние подчинённым. Дождь оказался вполне достойным поводом удалиться и завалиться поспать. Элейна последовала за Лефиром, так как в дождь даже плед не спасал её от холода, и как обычно легла напротив принца. Она была даже благодарна ему за то, что он больше не говорил с ней ни о чём, и что благодаря его правильному поведению стражники не видели в ней ничего подозрительного. Девушка тихо сказала молодому человеку:

- Спасибо. Ты принял верное решение.

Он ничего не ответил на это, так как решение действительно было им безоговорочно принято, только вот в правильности этого решения он вовсе не был уверен и потому старался больше не думать ни о нём, ни о девушке, которая теперь постоянно была рядом. Даже слишком рядом, чтобы не думать о ней было простой задачей, тем более, что его рубашка не доходила ей до середины бёдер, и Лефир не мог не замечать её стройных обнажённых ног. И всё же ему удалось уснуть быстро, он даже не успел додумать свои мысли, как мерный стук дождя о крышу и о листья деревьев убаюкали его, и он сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Наверно, сказывалось плохое самочувствие, поскольку после заточения в башне прошло ничтожно мало времени, и организму требовался отдых, чтобы восстановить силы. Если бы на тот момент Лефир знал, сколько сил ему вскоре понадобится, то постарался бы спать как можно дольше, но он совершенно не ощущал того, что вокруг него начинают сгущаться тучи и нескоро, очень нескоро он сможет позволить себе вот так просто завалиться в сон и не опасаться каждого шороха.

Элейна тоже не подозревала о скорых переменах в её жизни и искренне верила, что скоро разойдётся с принцем. Ей бы хотелось выяснить у него подробности про чародея, но она понимала, что просто так он ни о чём ей не расскажет, а если расскажет, то есть риск, что соврёт. Так что желание постичь тайны Фогуна было неосуществимым настолько, что девушка даже не намеревалась пытаться. Она подождала, пока наступит ночь и в небе появится яркая звезда Лартус. Девушка выглянула на улицу, провела пальцем по влажной траве и подставила руку ветру. Влажные следы от дождя на пальце приобрели синеватый, лазоревый цвет. Элейна облегчённо вздохнула, улыбнувшись сама себе, и вернулась на своё место напротив спящего принца.

5

Хорошо знакомый Лефиру белый конь с таким же до боли знакомым эльфом в седле снова нёсся на него. Принц же, как и обычно, стоял и не мог ни пошевелиться, ни окликнуть наездника, ни позвать на помощь. Паршивое ощущение полной неподвластности своего тела усиливалось тем, что страх сковал его ещё прежде, чем девушка взглянула на него из-за широкой спины своего спасителя и даже прежде, чем он почувствовал горячее дыхание коня прямо у своего лица перед сокрушительным ударом копыт. На этот раз его страх был всепоглощающим, но осознанным. Он во сне пытался понять, почему кошмар снова преследует его, ведь он встретился с Элейной, он даст ей возможность уйти живой, а значит, как ему казалось, он должен быть свободен. Но конь мчался и по-прежнему не смотрел на Лефира. Охваченный ужасом и непониманием, он пытался двинуться с места, хоть и понимал, что эти попытки не увенчаются успехом. Конь был совсем близко, но Элейна так и не выглянула посмотреть на принца. Лефириус закрыл глаза и приготовился получить очередную порцию боли и ужаса от смерти под копытами коня. Но удара не последовало, поскольку конь ушёл немного вбок и пролетел мимо. Лефир открыл глаза и увидел удаляющегося эльфа на коне и Элейну, которая оглянулась на него и посмотрела прямо в глаза лукавым озорным взглядом. Впервые в его снах кожа её не была повреждена огнём, и девушка оказалась прекрасна собой и свежа. А ещё её руки были обнажены, а драное платье совершенно не скрывало ноги. Он невольно залюбовался ею, и вдруг в её взгляде мелькнуло сожаление, после чего она отвернулась, и через мгновение принц почувствовал удавку на своей шее. Кто-то сзади душил его, медленно и неотвратимо. Лефир заметался в цепких руках убийцы, но его силы были несоизмеримо ничтожны. Он чувствовал, как постепенно начинают онемевать его руки и ноги, лишившись кислорода, как он начинает оседать, но убийца не позволяет ему этого сделать, держа удавку на прежнем уровне и не намереваясь опускать вниз. Принц попытался закричать, но даже слабый хрип уже не мог вырваться из его сжатого горла. Внезапно болью обожгло его правую щёку. Причём обожгло наяву, и это быстро выдернуло его из сна.