Великая самозванка (СИ) - Зинина Татьяна Страница 11

— В соответствии с подписанным договором, я — Кай Мадели, принимаю права на владение рабыней Русиной и скрепляю это печатью подчинения, — едва касаясь он, провёл пальцем вверх по бедру девушки и остановился на самой границе коротких шорт. — Будет больно, потерпи, — сказал он, не отрывая взгляда от растерянных глаз теперь уже своей рабыни, а после нарисовал на её коже маленький круг.

Резкая вспышка боли заставила Рус закрыть глаза. Она закусила губу, и всеми силами старалась не закричать. Ей казалось, что всё тело пронзает тысяча раскалённых игл, что каждая капля её крови вскипает и начинает плавить кости. Это было жутко, но, к счастью, в этот раз закончилось гораздо быстрее, чем обычно. Ей даже удалось не потерять сознание, хотя раньше организм отключался сам.

— Прости, — услышала она тихий голос Кая, в котором почему-то сквозила вина. — Обещаю, настолько больно уже не будет.

Она пошатнулась и обязательно упала бы, если бы не его руки и не стоящее рядом кресло. Рус ещё не осознала, что именно сейчас случилось. Пока её занимала только ноющая боль во всём теле и гул в собственной голове.

Кто-то протянул ей стакан воды, который она приняла скорее инстинктивно, чем осознанно. После поблагодарила коротким кивком и принялась пить… медленно, мелкими глотками, но с такой жадностью, что вызвало улыбку у обоих присутствующих в кабинете мужчин.

— Ей нужно отдохнуть, — сказал барон, разглядывая девушку. — Я, признаться, удивлён, что она до сих пор в сознании.

— Рус — сильная, дядя. И очень сдержанная, а это прекрасные качества для той роли, которую ей предстоит играть, — Кай снова занял своё кресло, и с нескрываемым триумфом смотрел на свою новую рабыню.

Рус же после его слов вздрогнула и резко открыла глаза. Только сейчас до неё дошёл весь смысл происходящего. Ведь получается, что теперь её новый хозяин… Кай?

Послышался смешок барона, сопровождаемый странным взглядом в сторону своей уже бывшей рабыни.

— Тебе когда-нибудь приходилось видеть удивлённую королеву? — с широкой улыбкой поинтересовался он, обращаясь к Каю. — Мне вот — нет. Ни разу, за все те годы, что был знаком с Эриол. Она даже в детстве никогда так глаза не округляла.

Но девушка не обращала никакого внимания на их слова. У неё в голове до сих пор не укладывалось, что Кай — тот, кто заматывал ей пальцы прошлой ночью, кто обращался с ней так почтительно и даже нежно, кто целовал её пусть и во сне… — теперь её хозяин. Но что самое странное, Рус никак не могла понять, радоваться ей или плакать?

— Нет, дядя, — ответил Мадели, теперь точно так же рассматривая Рус. — Она при мне тоже всегда старалась держать лицо.

— Забавная картина, — снова усмехнулся Эрик. — Но… такая милая, что я уже начинаю жалеть о нашей сделке. Рус… слишком ранимая для того серпентария в который ты собираешься её запихнуть.

Вот теперь глаза девушки округлились ещё сильнее. Она инстинктивно подтянула босые ноги ближе и настороженно уставилась на нового хозяина. И тут рассмеялся Кай.

— Ты что реально решила, что я отправлю тебя к змеям?! — выпалил он, наблюдая, как удивление на королевском лице сменяется самой настоящей паникой. — Нет, милая, нет и ещё раз нет. Обещаю, никаких ползучих тварей. Только коленопреклонённые подданные, — весёлым тоном, добавил Кай. — Теперь, дорогая моя, наступит твоя очередь ставить их на колени.

Она уже устала удивляться и даже не пыталась разобраться в глубинном смысле слов нового хозяина. Вместе со стихающей болью организм начали медленно покидать и силы, и всё чего сейчас хотела Рус, это поспать. С каждой секундой ей становилось всё сложнее держать глаза открытыми, а голова сама собой начала клониться набок.

— Всё, Кай, начался откат, — заметил Эрик, глядя на слабеющую Рус. — Уводи своё приобретение. Подозреваю, что в старую спальню она больше не вернётся.

— Твои подозрения как всегда верны, — ответил довольный племянник и, подойдя к девушке, легко подхватил её на руки.

Оказавшись в таких тёплых и удобных оковах, Русина уткнулась носом в мягкую рубашку хозяина и едва заметно улыбнулась. Она сама не понимала, почему рядом с ним начинает ощущать себя совсем иначе. Будто одним своим присутствием он был способен менять её реальность. Заставлять забыть о главном, — что она всего лишь вещь.

Наслаждаясь состоянием полного спокойствия и умиротворения, которое дарило ей близкое присутствие Кая, девушка почти погрузилась в сон. И возможно, так бы и проспала до самого утра, если бы не ощущение жуткой неправильности происходящего. Ведь вместо колючего шерстяного одеяла, которым была застелена её постель, она ощутила приятный холод шёлковой простыни, а голова опустилась на мягкую подушку, хотя у Рус отродясь такой не имелось. Всё это казалось настолько странно, что мигом отогнало любой сон.

Осторожно приоткрыв глаза, она попыталась понять, где находится, но это место оказалось ей совершенно незнакомо. Комната была просто огромной, кровать — и вовсе будоражила своими размерами. На потолке горел мягкий свет от магического светильника, которые из-за своей редкости и дороговизны размещались только в хозяйских покоях, а значит…

— Не пугайся, Рус. Это моя комната, — голос Кая слышался откуда-то сбоку. И приподнявшись на локте, она увидела распахнутые двери, откуда доносился лёгкий шум воды. — Завтра мы уедем, а пока ты поживёшь здесь. И сразу пресекая любую самодеятельность, заявляю: спать ты будешь в кровати. Я на твоё тело не претендую и сегодня переночую в другом месте. А твоя задача — как следует отдохнуть, потому что завтра для нас обоих будет трудный и очень насыщенный день. Еду тебе принесут позже, необходимую одежду доставят утром. В остальном можешь чувствовать себя здесь совершенно свободно. Ограничение только одно — из комнаты не выходи. Сегодня ночью тебя не должен видеть никто. И это — приказ.

По телу девушки прошла лёгкая волна холода и тут же сменилась болью, которая всегда сопровождала получение приказа от хозяина. Такой была истинная изнаночная сторона рабства. Ведь раба сковывала магическая печать подчинения, которой и служило клеймо. Именно она заставляла подчиняться приказам беспрекословно. И фактически лишала собственной воли, заменяя её волей владельца.

В отражении большого зеркала ванной комнаты, Кай заметил, как при слове «приказ» его рабыня мгновенно побледнела, и это отдалось странной болью в его, казалось бы, давно огрубевшем сердце.

— Рус… — позвал он тихо. Девушка подняла голову и посмотрела в сторону распахнутой двери, будто бы могла его увидеть. — У меня никогда не было рабов. Но я знаю, что ты чувствуешь, получая приказы. Поэтому… — он остановился, пытаясь подобрать правильные слова, которые бы звучали не так грубо. Но реальность была такова, что любые даже самые мягкие фразы не смогли бы изменить её сути. Поэтому он просто попытался выразиться как можно более понятно. — В общем, я предлагаю сделку. Ты слушаешь меня во всём, выполняешь все мои просьбы и поручения, и тогда у меня просто не будет поводов прибегать к приказам.

Взгляд девушки стал настороженным, но в нём появилась странная искра молчаливого одобрения. Тогда лежащий в большой ванне Кай, вздохнул с облегчением и добавил:

— Но кое-что я тебе всё-таки прикажу. И предлагаю покончить с этим сейчас, пока твой организм ещё находится в стрессовом состоянии и не способен на резкую реакцию на приказы, — девушка напряглась и села на кровати с таким видом, будто её собираются казнить. Эта картина снова вызвала на лице Кая удивлённую улыбку. — Да не бойся ты, — выпалил он, радуясь тому, что сейчас она не может его видеть. — Ничего ужасного я не прикажу. Так что, предлагаю начать прямо сейчас.

Девушка замерла и, кажется, почти перестала дышать. Она ждала слов хозяина, как очередного приговора. Тогда-то Кай и решил, что разговор лучше продолжить, находясь в непосредственной близости от девушки. Возможно, его присутствие сможет отвлечь её от болезненных ощущений. Но главное даже не это. На самом деле ему нужно было от Рус гораздо больше чем слепое подчинение. Ведь для того чтобы его план по замене королевы стал реальностью, лже-Эриол должна целиком и полностью ему доверять. А доверие заслужить не так-то просто. Особенно доверие того человека, который слишком хорошо знает какими подлыми и жестокими могут быть люди.