Тень оборотня - Марина Сергеевна Комарова Страница 11

Давно я там не был… Зайти уважить Единую Тень и попросить совета? В конце концов, она хранительница нашего города. Ей всё равно, кто ты: тень, оборотень, дым-дар или человек. Она бережет и охраняет всех.

К храму подъехало несколько экипажей, запряженных химерами. Что-то зацепило моё внимание, не давая отвести взгляда. Чуть нахмурившись, я всмотрелся в две фигуры: высокого мужчину в черной одежде и, кажется, женщину в плаще. Да, вот она сняла капюшон и по плечам рассыпались каштановые локоны. Даже Зонне выхватил их мягкий медовый оттенок.

— Та-а-а… — протянул Франц с еле слышным смешком. — Кого я вижу, сам Чёрный Сказочник пожаловал. Будет весело.

— Пройдись по мне пила, Гешихте-Шварц собственной персоной, — присвистнул Юрген.

— И Анастасия Крайнц, — заключил я, поднимаясь. — Что ж, господа, кажется, я хочу поболтать с милой дамой прямо сейчас.

* * *

— Анастасия, вы уверены? — всё же спросил Дормар.

Он явно беспокоился и не хотел отпускать меня одну в храм. В экипаже воцарилось молчание. Гешихте-Шварц проявлял небывалую учтивость — действовал на нервы только молчанием и взглядами, не давая никаких советов.

Это радовало и раздражало одновременно. Я удивлялась сама себе: какое мне дело до того, что думает этот нотариус? Почему-то жутко хотелось услышать его совет. И в ту же секунду послать так далеко, чтобы больше никогда не видеть носков его начищенных туфель. Тьфу, поди гормоны пляшут. Ну не может же человек одновременно бесить и радовать?

«Он не человек», — шепнул внутренний голос.

Я невольно вздрогнула и чуть сжала кулаки. Да, он не человек. Как и все остальные. Что Дормар с его улыбкой, что Маргр с горгульей мордой, что Эрхарт с призрачным телом.

— Уверена, — спокойно ответила я. — Вопросы надо решать сразу.

Гешихте-Шварц покосился на меня. По лицу ничего не понять. Что творится в его голове? Дал ли он верную подсказку или наоборот привез в пасть к чудовищу?

Ай, да ладно! Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Сдаваться я не собиралась. К тому же если всё же получится достучаться до этой Единой Тени, то… есть целый список вопросов, которые я хочу ей задать. И, возможно, договориться.

Мы подъехали к Храму Тысячи Горгулий. Стоило химерам остановиться, как Гешихте-Шварц подал голос:

— Господин ас Вирд, вам лучше остаться здесь.

Дормар изумлённо посмотрел на него:

— Почему?

— Есть вероятность, что у господина Крайнца не получилось провести Анастасию не потому что она иномирянка, а потому что доступ закрыт всем, кто связан с Крестовым замком.

Мы вдвоём уставились на говорившего. Переглянулись. Поняли, что ещё больше запутались. Захотелось домой, подальше от всех этих тайн, загадок и жесткого сидения в экипаже.

— Откуда вы знаете? — осторожно поинтересовалась я.

— Был случай в моей практике, — последовал невозмутимый ответ. — Однако, если позволите, я провожу вас до храмовой черты. Из-за того, что я не живу в замке и отношусь к роду Крайнц постольку-поскольку, какое-то расстояние получится пройти.

Дормар был не в восторге, однако только вздохнул, вынужденно соглашаясь. Что ж, если это даст возможность избежать пожара из синего пламени, то я согласна.

Мы вышли и… замерли.

Храм Тысячи Горгулий в реальности был таким же потрясающим, как и в видении Эрхарта. Ну или куда он там меня утащил.

Я сделала глубокий вдох, любуясь величием строения. Он чем-то напоминал знаменитый Собор Святого Вита в Праге. Когда ты крошечный и хрупкий стоишь у его подножия и смотришь вверх. А он просто вонзается в чистое небо и вышибает воздух из лёгких, не давая даже дышать от восторга и восхищения.

Стянув капюшон с головы, я тряхнула волосами. Спокойно, Настюндра, кто бы тут ни заправлял всем, он любит красивое. А кто любит красивое — тот, скорее всего, не потерян для общества.

Сделав шаг вперед, я увидела сапфировую линию, отделявшую площадь от более темных плиток, которыми было выложено все пространство возле входа в храм. Кажется, это и есть та самая черта, о которой говорили.

Я уже было вознамерилась перешагнуть её, но Гешихте-Шварц удержал меня за локоть. Кожу обожгло сквозь ткань пиджака. С губ сорвался невольный вскрик.

— Подождите, Анастасия, вы точно хотите этого?

— Чего? — озадаченно уставилась я на него.

— Получить титул дортессы безвозвратно? Если Единая Тень благословит вас, то выхода потом не будет.

И смотрит гад так, словно и правда беспокоится. Правда, это надо ещё рассмотреть через невозмутимую маску и упрямо сжатые бледные губы. Эх, уважаемые, я бы тут с вами ещё поболтала, только поздно пить боржоми. В смысле, давать задний ход, когда тебя уже притащили в Умбрас, посадили в кресло дорта и сказали: «Вот тебе руль, детка, рули. Правда, он немного сломан, но это детали».

— Понимаете, Дитмар, — его имя как-то сорвалось с губ само собой, и светлые брови немного приподнялись в удивлении, — поздновато вести задушевные беседы, когда я уже здесь стою. Я не просила титула, как и переноса в этот мир. Но раз уж всё так складывается, то лучше быть дортессой, чем не быть.

После чего улыбнулась, осторожно высвободилась из хватки и перешагнула через сапфировую линию. И замерла, не зная, чего ожидать.

Секунда, две, три… ничего. Мир не перевернулся, земля не раскололась, мертвые не восстали из могил. И не разлилось синее море пламени. А значит… значит, можно идти к дверям храма. И даже сторожащие вход горгульи не причинят мне вреда. Только смотрят своими рубиновыми глазами, следя за каждым моим шагом.

Я двинулась вперед. В какой-то момент показалось, что кто-то прожигает спину взглядом. Внимательным, голодным, немного непонимающим. Хотела было обернуться, но тут же одернула себя. Смотреть по сторонам — потом. Сначала — дело.

Моя ладонь легла на гладкую дверь. Та тихо заскрипела и медленно отворилась, безмолвно приглашая войти.

Без колебаний я вошла в храм, оставляя за собой весь Умбрас.

Двери за мной бесшумно закрылись, отрезав от внешнего мира. Руки похолодели. Невольно промелькнула мысль, что я зря так храбро рвалась вперед.

Что меня тут ждет?

Вопрос был крайне актуален, потому что кругом клубился туман. Сияющий всеми оттенками синего: от пронзительного ультрамаринового до мрачного кобальта. Все двигалось, плясало в каком-то безумном танце.

Откуда-то донесся смех, от которого по спине пробежали мурашки.

Здесь кто-то был. Древний и могущественный. Для него люди — всего лишь пешки на игральной доске. Захочет — будет вести игру, а захочет — смахнет всех одним движением руки.

Он смотрит внимательно, изучает меня с ног до