Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер Страница 11

— Его зовут Зейн, — ответила я за него. — И он из клана округа Колумбии. Их сюда пригласили.

— Сюда не приглашают случайно, — отрезал Миша.

— Ну, я думаю, что всё бывает впервые, — от ледяного тона Зейна могли бы замерзнуть листья на деревьях вокруг.

Я привыкла считать Мишу одним из самых высоких и устрашающих Стражей, которых я видела, даже когда он был в человеческом обличье, но прямо сейчас, я думала, что Зейн мог бы занять первое место.

— Мне плевать, пригласили тебя или нет, — ответил Миша, от него исходила волна жара, с этими словами он опередил Зейна в неофициальном соревновании ужасающих Стражей. — Ты не должен ошиваться вокруг и говорить с ней.

— Во-первых, я не ошиваюсь вокруг, — сказал Зейн. — Во-вторых, почему я не могу говорить с ней? Это потому что она человек или потому что она сначала бьёт, а потом говорит?

О, мой Бог! Я обошла Мишу и свирепо глянула на Стража-блондина.

— Я накинулась на тебя потому…

— Я подошёл к тебе сзади? Извини. Постараюсь больше так не делать, — ответил он, и даже не видя его лица, я слышала улыбку в его голосе.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал Миша, и на этот раз не от меня.

Зейн помолчал прежде, чем сказать:

— Просто нужен был свежий воздух. Поездка была долгой.

Я выгнула бровь, удивляясь, что он не бросил меня под автобус и не переехал.

— Ну, теперь, когда ты подышал свежим воздухом, предлагаю тебе вернуться в Большой зал.

Отчасти я ожидала, что Зейн откажется. Он показался задиристым типом.

Но он удивил меня, отступив.

— Да, думаю, самое время вернуться.

— Отлично, — прорычал Миша.

Зейн наклонил голову в мою сторону.

— Приятно было познакомиться… Тринити Линн Марроу.

Я была близка к тому, чтобы взорваться, как фейерверк, тот, что визжит, но Миша схватил меня за руку, и я проглотила ругательства, что вертелись на языке, но прокричала:

— Я поступлю правильно и проигнорирую это.

— Но аморальной быть куда веселее, — эхом отозвался Зейн.

Я повернулась туда, где был Зейн, но Миша не отпустил меня и потащил прочь, прежде чем я смогла придумать достойный ответ.

— Проклятье, Трин.

— Что? — мне приходилось делать огромные шаги, чтобы успевать за его до дури длинными ногами. — Я ничего не сделала.

— У тебя всегда «ничего не сделала».

Я нахмурилась.

— И о чём это ты?

— Ох, я не знаю. Может о том разе, когда ты разозлилась и спряталась в Большом зале на целый день, заставив всех считать, что ты пропала? И когда тебя нашли, ты сказала что-то вроде «я не сделала ничего такого плохого».

— Что? — я пренебрежительно вскинула руку. — Мне тогда было от силы лет восемь, и ты был очень груб со мной.

— А как насчёт того раза, когда ты скулила до тех пор, пока я не взял тебя с собой в кино за пределы общины, и ты бросила меня, чтобы увидеться с ребятами, с которыми познакомилась в Интернете?

— Я работала.

— Нет, ты играла в «Говорящую с призраками»[1], — поправил он.

— Это не игра! Там был дух, которому нужно было передать очень важное сообщение.

— А как насчёт того случая, когда ты свалилась с крыши, а обвинили в этом меня? Это случилось приблизительно месяц назад.

Я поджала губы.

— А что ты скажешь про ночь, когда ты оказалась за стеной и вступила в схватку с Одержимыми, а, Трин?

Жар затопил мои щеки, когда мы вышли из-под деревьев, и в поле зрения появился дом Тьерри.

— Ты прекрасно знаешь, почему мне нужно было это сделать, и ты тоже выходишь за стенами.

— Мы говорим не обо мне.

— О, ну, конечно же, нет.

Миша проигнорировал это.

— Ты станешь причиной моей смерти.

— Мне кажется, ты драматизируешь, — сказала я, хотя я могла стать причиной его смерти.

— Неужели?

— Да.

Он выругался себе под нос.

— Значит, ты подслушала Тьерри, когда он разговаривал с ними?

— Ты будешь в бешенстве, если я скажу, «да»?

— Тринити.

Я вздохнула.

— Да, я подслушала. Зейн увидел меня и выследил снаружи. Вот почему мы разговаривали.

— И что ты услышала?

— Они приехали сюда за подкреплением. Что-то творится в Вашингтоне.

— Что?

— Они сказали, что-то убивает демонов и Стражей, и они считают, что виной этому не демон, — объяснила я. — Думаю, они хотели получить подкрепление и сразу же уехать, но Тьерри заставил их остаться до Чествования.

— Что-то, убивает Стражей, но это не демон?

— Да.

— Это бессмысленно.

— Да, — повторила я. — Но, может, это именно оно, понимаешь? Какой-то большой злодей убивает Стражей. Может, нас вызовут.

Он нахмурился.

— Сомневаюсь насчёт этого.

Да, я тоже сомневалась, но когда-нибудь нас должны были вызвать. Мы бы покинули это место. Вместе. И мы отправились бы сражаться. Я пожала плечами.

— В любом случае, кажется, они пробудут здесь неделю.

Несколько минут Миша молчал.

— Я хочу, что бы ты оставалась в доме, пока они не уедут.

— Ты серьёзно? — потребовала я, когда мы достигли подъездной дорожки. Зажглись прожекторы, предупреждая о нашем прибытии, я поморщилась от их яркости. — Я не могу сидеть в доме, пока они здесь.

— Ты забыла, почему мы не приглашаем сюда гостей? Или ты просто безрассудно эгоистична?

— А третий вариант?

Миша остановился перед широкой лестницей и включил подсветку на крыльце. Он смотрел на меня сверху вниз, кончиками пальцев коснувшись моих щёк, заставляя меня сфокусировать взгляд на нём.

— Можешь просто сделать это? Держаться в тени?

Раздражение загромыхало во мне, как летний шторм.

— Я не буду просто так сидеть в доме, Миша. Это нелепо. Я не арестантка.

На его лице появилось выражение отчаяния.

— Всего неделя, и то в том случае, если они действительно задержаться так надолго.

— Неделя — это вечность.

— Пару дней в доме, где есть всё что угодно, чтобы развлечься, это не вечность, не веди себя как маленький ребёнок, — продолжил он, опустив руки. — Ты можешь сидеть и есть, смотря марафоны сериалов по телевизору, вместо тренировок.

— Я не хочу сидеть и ничего не делать. Из-за этого я могу сделать что-нибудь совершенно безответственное и безрассудное.

— Серьёзно?

— Эй! Я знаю свои пределы.

— Знаешь, большинство людей были бы счастливы, что закончили учиться и просто могут расслабиться.

— Я не большинство людей.

Наши занятия закончились в середине мая, так что мы с Мишей перешли от четырёхчасовых тренировок на восьмичасовые, а это значило, что мне всё ещё было невероятно скучно около десяти часов или вроде того.

Он проигнорировал моё очень веское замечание.

— Ты могла бы взять перерыв.

— Перерыв от чего? — рявкнула я, уже в бешенстве. — Для чего мне нужен перерыв?

— Трин, — вздохнул Миша.

— Не говори мне этого, Миша. Ты можешь покинуть общину всякий раз, как пожелаешь…

— Это совсем не так и ты это знаешь, — у Миши челюсть сжалась от злости. — Если ты намекаешь, что я могу быть свободен, когда ты нет, то это несправедливо.

Чувство вины разлилось в животе, быстро сменившись на горечь в сердце. Он был прав, и я вела себя как ребёнок. Тьерри не оставил нам выбора, соединив его со мной ещё до того, как кто-то из нас понял, что это действительно значит, готовя нас обоих к…

Я сделала рваный вдох, когда посмотрела на парня, с которым выросла. Я наблюдала, как он из мальчишки превратился в молодого парня, и впервые кое-что поразило меня с такой силой, будто в меня врезался грузовик.

— Ты хочешь этого? — прошептала я.

Он свёл брови, нахмурившись.

— Хочу чего?

— Нас, — сказал я. — Быть связанным со мной. Такую жизнь.

Понимание промелькнуло на его лице.

— Трин…

Я схватила его за руки.

— Будь со мной честен, Миша. Я знаю, что мы не сможем этого изменить. Уже всё сделано, но я… я должна знать.