Я — твоя Кошка (СИ) - Кроноцкая Нани Страница 11

Меня вытащили и полежать даже не дали. Отнесли там куда-то. Судя по виду, на кухню. Судя по запаху, завтраком вкусным кормить. А если по взгляду судить...

— Ты взял меня в сексуальное рабство, — прожевывая отбивную, заботливо мне порезанную на кусочки, констатировала справедливая я.

Вот она, жизнь семейная в доме Котов: три вида мяса на завтрак, какой-то там легкий салатик, мороженое, крепкий кофе и снова шампанское.

— Ты снова меня раскусила, — отмахнувшись привычно, Марк замер и стал вдруг серьезен. — Прости, Люсь. Кажется, меня снова несет.

Удивленно подняв взгляд от тарелки, я воззрилась на мужа. Потом посмотрела внимательно на следы не знаю-уж-чьих-там зубов у него на руках и плечах, шею, порядком когтями моими исцарапанную, и усмехнулась.

— Кажется, в этот раз счет был равным. Кстати, письмо твое я забрала, но прочесть не успела. Так что ты тоже прости.

Поймав мой взгляд, Марк тоже на руки свои посмотрел и расплылся в совершенно счастливой, мальчишеской улыбке. Вот ведь... Кот!

— Я оборотень, Люсь. Мы такие: каждый полноценный оборот требует много сил и энергии. Каждая раса заимствует ее из своих, доступных источников. Мы, прости уж за откровенность, много жрем и отчаянно трахаемся. Последнее особенно. Страшно?

Я закрыла глаза, размышляя над сказанным мужем. Хотелось, конечно, ответить: «Нет-нет, что ты!» Но услышанное пугало. С таким темпераментом не сорвется ли он за какой-нибудь юбкой и очередными губами? Каково это жить, как на бомбе, постоянно помня, что это возможно?

— Когда-нибудь тебе меня станет мало... — люблю я все сразу сказать.

— Нет, — Марк сказал это твердо, но с явной грустью в голосе. — В том-то и дело, что нет. Мы зацикливаемся на своей женщине, как маньяки. Я раньше думал: легенды. Теперь точно вижу, что нет.

Ух ты!

Все не так уж и страшно. Котенок, ты просто Илону не знаешь еще. И как показала нам эта ночь, я тоже ее плохо знаю. Страшная женщина. Приходилось признать: мы с ней на пару продолжить подобные ночи еще совершенно не прочь.

— Марк, — отложив вилку в сторону, с табуретки сползла, с трудом в его сторону перемещаясь. — Кажется, мне нужно срочно в постель. Для забега на длинные дистанции организму нужна тренировка. Поможешь?

Несколько долгих секунд мой самый лучший во всем этом мире мужчина смотрел на меня с откровенным недоверием.

— Ты... уверена? — тихо спросил.

— Да, — и даже кивнула. — Как и в том, что очень скоро к нам в гости припрутся различные типы. Абсолютно без приглашения. На эти пустые условности им наплевать. Есть дела поважнее: тебя поискать, меня тоже... проинспектировать. Надо срочно ловить момент семейного уединения, и тебе восстанавливать свои силы.

Сказала и нежно пальчиками провела по свежим рубцам на спине. Кот сидел за столом в одних только штанах, улыбаясь мне совершенно восторженно и счастливо.

— Ты потом мне все расскажешь? — промурлыкала ему в шею, целуя.

— Обязательно. Позже. Потом.

Я взлетела к нему на плечо, как на крыльях. И потом еще долго летела. Мы оба летали.

Первая неделя нашей безумной семейной жизни закончилась, а мы еще живы, местами здоровы и еще даже не развелись. Ничего себе результат, удивительно.

8. Моня

«Часто звери куда деликатнее и мудрее людей. Особенно — крепко спящие, сытые звери». М. К. Кот «Дневники и записки»

Он спал очень красиво, уютно, совершенно уже по-домашнему. Я рассматривала расслабленное лицо мужа, искренне им любуясь.

Так близко. Пушистые щетки пшеничных ресниц, тени, залегшие под глазами и отросшая за день щетина.

Чуть приподнятые уголки губ создавали иллюзию постоянной улыбки. Марк всегда улыбался. Когда умирал и когда воскресал, корчась от боли и, наверное, в чужих женских объятиях, каменея от физического наслаждения. Никогда с его губ не сходила вот эта улыбка.

А со мной? Я ощущала: — со мной Кот менялся. Словно снимал свою прочно приросшую маску, медленно мне открываясь и взамен открывая меня.

Провела нежно пальцами по шерстистой груди. Густые, очень светлые волоски покрывали все тело котовье, широкой, темнеющей книзу дорожкой, сбегая все ниже.

Он даже брился, станком отделяя условную линию ворота от диких зарослей, которые скроет одежда. Такое шерстистое и волосатое безобразие... В жизни бы не подумала, что мне может понравиться нечто подобное. Жесткие линии рук и груди сейчас были словно расслаблены, во сне котик тихо посапывал и даже ножкой подрыгивал, моя радость.

Но и теперь, погруженный в глубокий сон Кот выглядел, как заряженный боевой арбалет, лежащий рядом со мной на постели.

Оборотень, настоящий опасный.

Спи, мой хороший.

Выскользнула бесшумно из нашей постели, осмотрелась, с немалым трудом отыскала наши с ним вещи.

Даже трусы свои все же нашла. Заколдованные они у меня, честное слово.

Аккуратно сложила все стопкой на кресле у изголовья кровати. Еще раз взглянула на Марка и вышла.

Я жена или чем? Пора брать власть в свои руки.

Душ, осмотр помещения, хозяйственная ревизия, план на оставшийся день...

Служебная наша квартирка оказалась уютной студией. Просторная, лаконичная. Кухня-столовая, спальня и странное помещение, напоминающее кабинет. Простая и прочная современная мебель в стиле «южный Прованс», как определила бы его Муля. Беленый дуб, акварельная палитра, светлая мелкая клетка. Практично и мило. Плотные римские шторы на окнах.

Шкафы-купе, стиральная машина в ванной, большой письменный стол в «кабинете», минимум перегородок. А прелесть широкой кровати мы оба успели уже оценить. Светло и просторно. Мне все очень здесь сразу понравилось. И почему-то нет ощущения гостиницы или даже студенческого общежития. Наш временный дом.

Небольшой холодильник был пуст совершенно. Похоже, Марк, ложась на операцию, действительно меня больше не ждал в своей жизни. И на помощь мою не рассчитывал. Это задело. Ну а что я хотела, мужик привык жить один и воспринял моё появление как эпизод. С логичным, хоть и неприятным концом и заголовком на входе: «Все бабы — дуры!»

Я спутала ему все расчеты. Такая вот я молодец. И не стыдно ни капельки. Сама удивляюсь себе.

В морозилке нашлось много мяса. Очень давно замороженного и имеющего уж скорее ценность палеонтологическую.

Но я справилась.

Правда, пришлось мне варить мясной суп, (благо, нашлась упаковка сухих овощей), жарить котлеты, запекать рульку свиную, наверное, на гарнир.

Посуду я всю переставила, чашки тщательно перемыла и перетерла. На этом совесть хозяйственная моя успокоилась и теперь, сидя на кухонной табуретке, я читала сосредоточенно то самое, очень важное для нас обоих письмо.

Чтение увлекательное и познавательное. Взгляд пробегал по убористым строчкам, снова любезно знакомившим меня с моим мужем.

Эти буквы писались продуманно. Почерк смелого, очень разумного и уверенного в себе человека: словно маленькие солдатики, круглые, твердые буквы шагали в решительный бой.

Я читала содрогалась от мысли о том, чего мы практически чудом с Котом избежали. Его странное, очень мужское «Прости»... Как много значительных допущений. А ведь все могло получиться иначе. Или я просто накручиваю себя? Обычная операция, неприятная и болезненная, но пластические хирурги таких делают сотни, наверное. Что же меня заставляло сейчас трястись как осиновый лист?

Перечитала начало письма и остро вдруг осознала:

Выводя эти строки, Марк жить не хотел, просто отчаянно.

Знаки сливались в тоненькие ручейки, слезы текли по щекам, я читала и плакала. Сухие и строгие фразы, но сколько же в них было боли!

Ненаписанной и несказанной, молча вложенной между строк.

«Зверь придет к тебе, обязательно. Если мои расчеты верны, то уже послезавтра. Не пугайся и не отвергай его. Ты все поймешь и почувствуешь правильно, ты настоящая умница», — я закрыла глаза, нервно выдохнув. Да уж, та еще умница, Кошка-Илона. Дел наделать успела, конечно. И нервов ему помотать... Вздохнула и дальше продолжила чтение.