Роар (ЛП) - Кармак Кора Страница 11

— Куда ты её ведёшь?

Тавен не ответил и попросту продолжил удаляться в сопровождении полудюжины других солдат.

— Он ведёт её к дворцовому врачу, — ответил другой солдат.

— Я иду с ней.

Оставшиеся солдаты сомкнули ряды. Один из вчерашних стражников Авроры выхватил меч и направил его Кассию в грудь в ту же секунду, как Тавен вышел со двора вместе с Авророй. Кассий выбил меч из руки стражника одним точным ударом и в мгновение ока обратил меч против его же владельца, вдавливая сильнее, чем требовалось, в уязвимую кожу под подбородком мужчины. К тому времени, как несколько солдатов неуклюже обнажили оружие, он мог бы уже безжалостно зарезать вставшего перед ним человека прямо у них на глазах.

Кассий прорычал:

— Ещё раз поднесёшь ко мне клинок, закончится это тем, что ты будешь вспорот, и твои внутренности падут к моим ногам. А теперь говори, куда он её ведет… прямо к врачу или в её покои?

Единственным ответом стало наведение нескольких мечей на него. Кассий испустил длинный поток грязных ругательств, но ни одно слово не сдвинуло и с места солдат, вставших перед ним. Его разум был достаточно ясен, чтобы понять безнадёжность этой битвы. Ему нужно было перегруппироваться и найти иной способ наладить отношения с принцессой.

— Ладно, — буркнул он. — Я вернусь в свои покои и сообщу семье об этом происшествии. Надеюсь, меня будут информировать о её самочувствии.

Он швырнул отнятый меч в грязь и протиснулся сквозь солдат, не беспокоясь об их оружии наготове. Они позволили ему пойти, хотя и последовали за ним во дворец, вплоть до момента пока он не свернул в гостевое крыло. Как только он остался один, он резко развернулся и ударил кулаком в ближайшую стену. Костяшки пальцев были разбиты и закровоточили; он пошёл в свою комнату за монетами.

Он должен сообщить отцу. Если слух дойдёт до него раньше, чем Кассий успеет объяснить, его ярость, скорее всего, не сравнится с той яростью, которую когда-либо выказывал его отец. А он частенько их выказывал. Но сначала он должен увидеть её. С кошельком в кармане он направился в королевское крыло дворца.

Он не стал входить в коридор, который вёл в покои Авроры, а подождал в нише за статуей предка — Бурерождённого, пока кто-нибудь пройдёт. Казалось, прошли часы, прежде чем из холла выскочила горничная с опущенной головой, держа в руках охапку окровавленного тряпья.

Он преградил ей путь, и она взвизгнула, несколько мокрых тряпок шлепнулись на каменный пол.

— Ваше Высочество, — прошептала она.

— Как она?

Она запнулась, оглядываясь назад в коридор. Он вытащил из кармана золотую монету и снова спросил:

— Как она?

Девушка закусила губу. Когда он достал вторую монету, она схватила обе и шепотом затараторила:

— Рана сильно кровоточила. Но кровотечение начинает замедляться. Она бодрствует. С ясной головой. Но уставшая. Бледная.

— Она может пользоваться рукой? Может пошевелить пальцами? Согнуть в локте?

— Это доставляет ей боль, но да.

— Кто с ней?

— Её Величество. Врач. Несколько горничных.

— Никаких солдат?

— Нет. Они ушли, чтобы оценить шторм. Дать её Величеству как можно больше времени побыть с принцессой, прежде чем она приступит к своим обязанностям.

— Что это за шторм?

— Небесный огонь, ваше Высочество.

— И как скоро он доберётся до нас?

— С ударом колокола. Может больше, может меньше.

— Скажите её Величеству, чтобы она осталась с дочерью. Я позабочусь о шторме.

Глаза девушки широко распахнулись, и она покачала головой.

— Ох, я…

— Если королева решит не согласиться, она может найти меня на грозовой террасе. Но мы оба знаем, что она предпочтёт остаться здесь, — Кассий вытащил ещё одну монету и протянул ей. — Держи меня в курсе её состояния, и я буду продолжать давать монеты. Согласна?

— Согласна, — она схватила монету, наклонившись, подняла упавшие тряпки и поспешила прочь.

Кассий взвесил оставшиеся в кошельке монеты. У него было чувство, что к тому времени, когда он получит всю необходимую информацию, начав с того, где именно находится грозовая терраса, его кошелёк станет намного легче.

* * *

Бело-голубой разряд молнии вдалеке ударил в землю, подобно кнуту, выкованному богами. Кассий стоял на террасе знаменитого золотого купола дворца. Он слышал, что по утрам солнечный свет отражался от купола, создавая впечатление, будто в небе висят два солнца, но сейчас сумерки опустились ещё за несколько часов до того, как должно было стемнеть, и облака пульсировали вспышками молний.

Он нащупал кристалл небесного огня у основания позвоночника и вытащил его из кобуры доспехов. Волосы на его руках встали дыбом, когда энергия начала потрескивать на его коже. Он сосредоточился на своей связи с камнем, втягивая в себя его магию, разжигая её во что-то большее, более сильное. Он почувствовал, как отголосок силы, разразившейся вдали, отразился в нём.

— А вот и ты, — пробормотал он. — Приходи, поиграем.

Словно шторм мог слышать его, небо полыхнуло огнём — десятки и десятки разрядов небесного огня замелькали между облаками, освещая приволье вспененной темноты, которая предъявила права на небеса. Это была демонстрация силы одного шторма другому.

Бури были вполне разумны, чтобы выискивать разрушения, охотиться за жертвами или вырабатывать стратегию, как командир во время битвы. Но они не могли видеть, как мог человек. Поэтому когда он вдохнул жизнь и магию в сердце бури, которое он зажал в своём кулаки, этот монстр небесного огня не смог увидеть разницы между Кассием и конкурирующем штормом; и с рёвом грома он начал приближаться к Павану более быстрыми темпами.

Кассий знал, как большинство Бурерождённых будет сражаться в этой битве. С расстояния. Для этих целей и построили террасу, на которой он стоял, и четыре сторожевых башни были установлены по сторонам света. Королева Паван вероятно создала бы барьер перед городом, и повела бы войну против небесного огня там. Но переброс энергии столь далеко выбивал из колеи. Требовалось больше времени, чтобы усмирить шторм, и поля, окружавшие дворец, будут выжжены и выпадут из обращения, поскольку небесный огонь будет бить непрестанно в одну и ту же зону.

В такого рода борьбе не было ни вызова, ни удовольствия. Он не будет отступать и наблюдать издалека, как шторм спотыкается и слабеет из-за его магии. Он жаждал победу, битву. Это были небесные бестии — где естественное и неестественное встречается и объединяется — столетиями мистицизм и религии, и учёные пытались понять их, узнать об их происхождении, их целях. Но единственный способ поистине понять шторм — свежевать его, выжать из него магию, поглотить его, пока не останется лишь отчаяние, голод и страх. И вот наступает этот момент, когда бестия прекращает бороться и в подчинении склоняет свою пресловутую «шею» перед более сильным противником.

Он жил ради этого момента. Но такое могло произойти только, когда шторм подходил близко.

Он собрал свою магию, вытянув её из своего внутреннего колодца и вырвав ещё больше из сердца бури. Магии слились воедино, запылав под его кожей. В течение мига Кассий просто смаковал свою силу, а затем он вышвырнул её из себя от края до края, во всех направлениях, не только в сторону шторма. Он представлял свою магию как тканый материал, словно миллионы и миллионы нитей скрещивались и завязывались, пока он не становился гибким, но прочным барьером, который укрывал город от стены до стены.

А дальше он ждал.

Город внизу был безмолвным и смиренным — люди попрятались в своих домах или укрытиях, когда прозвучал очередной предупреждающий горн — громче и дольше, чем все остальные. Шторм приближался всё ближе и ближе. Несколько разрядов молний ударило вниз, но шторм, казалось, дожидался своего времени, приберегая своё разрушение до тех мест, где оно принесёт наибольший ущерб.

Когда шторм почти достиг городской стены, дверь позади Кассия громко распахнулась. Он нахмурился, увидев нескольких солдат, которые ранее стояли между ним и Авророй.