После потрясений - Руби Диксон Страница 11

Но я хочу увидеть Пашова, как и все остальные. Поэтому я протягиваю ей и мешалку, и ребенка.

— Вернусь в мгновение ока.

Я направляюсь к палатке и заглядываю через плечо Фарли, которая придерживает открытым один край защитного экрана у входа. Кемли и Борран сидят рядом с его кроватью, его мать держит его за руку и сияет от счастья. Напротив них, по другую сторону от Пашова, сидит Стейси, которая снова и снова вытирает глаза. Она выглядит усталой, но испытывающей облегчение, и я так рада за нее.

Пашов худой — он почти ничего не ел за те дни, что был без сознания, и щеки у него впалые, а цвет лица бледно-голубой. Он улыбается своим родителям, а затем сестре.

— Я в порядке, правда. У меня болит голова, но это все.

Стейси тихонько всхлипывает, и брови Пашова опускаются, его улыбка немного гаснет, как будто ее реакция сбивает его с толку.

— Сын мой, — говорит Кемли, снова сжимая его руку в своей. — Ты никогда больше не должен так меня пугать. За каждый час, что ты спал, я постарела на три смены времен года.

Он усмехается, а затем прижимает свободную руку ко лбу.

В палатке становится тихо, все выглядят обеспокоенными. Пока я наблюдаю, Стейси дрожит, прижимая пальцы ко рту.

— Со мной все в порядке, — говорит Пашов. Он потирает лоб, а затем печально улыбается нам. — Это не более чем головная боль после того, как ты выпил слишком много сах-сах. Не беспокойтесь обо мне. Я скоро снова выйду на охоту.

— Нет, — твердо говорит Кемли. — Ты останешься здесь, в лагере, со своей парой, и отдохнешь. Просто потому, что целитель устранил самое худшее, это не значит, что ты полностью исцелен.

Но Пашов хмурится, его улыбка исчезла.

— Ты сказала… пара?

Я слышу, как Стейси судорожно втягивает воздух.

Все притихли. Пашов снова смотрит на своих родителей, а затем на Стейси, и я понимаю, что замешательство на его лице адресовано ей. О мой Бог. Он не узнает ее.

Кемли заговаривает первой. Она кивает.

— У тебя есть пара.

— Кто? — спрашивает он.

Стейси, кажется, вздрагивает всем телом.

Кемли кивает на Стейси.

— Она твоя пара. Разве ты не помнишь?

Пашов долго смотрит на Стейси, затем качает головой.

— Я… ничего не помню. У меня есть пара? — Его глаза в тревоге расширяются. — Я… я нашел отклик? — Он удивленно смотрит на человека. — С тобой?

Стейси вскакивает на ноги. Прерывистое рыдание вырывается у нее, а затем она выбегает из палатки, падая в снег.

Пашов пытается встать со своей кровати, на его лице беспокойство. Несколько пар рук немедленно тянут его обратно вниз.

— Отдыхай, — приказывает ему Кемли. — Ты должен отдохнуть! Дай ей время.

— Но… — начинает Пашов, бросая страдальческий взгляд вслед Стейси. — Я… не хочу причинять ей боль.

— Все будет хорошо, — говорит Кемли. На ее лице написано беспокойство, но она крепко прижимает руку к плечу сына. — Но ты должен остаться здесь и отдохнуть. Ты чуть не умер, сын мой.

— Я позову Мэйлак, — говорит Фарли, бросая на меня обеспокоенный взгляд. Она бросается прочь.

Я выхожу вслед за Стейси, потому что как я могу не подойти к ней? Она одна из моих, и она близкий, дорогой друг. Мужчина, который должен был поддерживать ее и помогать ей пройти через все это, даже не знает, что она его пара. Я пытаюсь представить, что бы я чувствовала, если бы Вэктал полностью потерял память обо мне, и содрогаюсь.

О боже, и он даже не помнит своего маленького сына Пейси.

Я нахожу Стейси рыдающей, рухнувшей на землю за ближайшей палаткой. Ее кулаки покрыты снегом, и пока я смотрю, она ударяет одним из них о землю.

— О, Стейси. — Я опускаюсь на колени рядом с ней, обнимая ее.

Она бросается в мои объятия, плача так, словно ее сердце вот-вот разорвется. У меня самой наворачиваются слезы, и я глажу ее по волосам, пока она прижимается ко мне, пачкая перед моей туники своими слезами.

— Он н-не помнит м-меня, — выдыхает она между рыданиями. — Или Пейси. Последние два года, которые мы провели вместе? Наш резонанс? Для него это не существует. — Ее руки сжимают мои кожаные штаны. — Джорджи, он меня не помнит!

— Это временно, Стейси. Он вспомнит. — Я поглаживаю ее по спине. — Он получил ужасную травму головы. Он был при смерти. Такие вещи требуют времени. — Это кажется дерьмовым способом для вселенной вознаградить Стейси за неослабевающую преданность. Она не отходила от своей пары с момента обвала. Теперь он проснулся и… все еще не совсем здоров. — Я не могу себе представить, через что ты сейчас проходишь. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать, и мы это сделаем.

Она всхлипывает еще немного, а затем поднимает на меня взгляд, ее глаза опухли, голубое сияние окаймлено красным от слез.

— Мне нужно где-нибудь переночевать.

— Что?

— Я не могу оставаться с ним, Джорджи. Я чужая. Мой ребенок — чужой для него, — ее слова полны горечи, а голос дрожит. — Я не могу допустить, чтобы он смотрел на меня… как он делал раньше. Как будто это большой пробел. Я умру внутри.

— Ты можешь остаться с нами на ночь, — твердо говорю я ей. — И столько других ночей, сколько тебе понадобится. Ты знаешь, мы позаботимся о тебе.

— Я хотела, чтобы он позаботился обо мне. — Она прижимается ко мне, снова всхлипывая. — Я хотела, чтобы он проснулся, взял меня за руку и дал мне знать, что все будет хорошо. Но… он теперь не моя пара. Больше нет. Как мы можем быть парой, если он ничего не помнит?

— Память вернется к нему, — яростно говорю я, крепко обнимая ее и гладя по волосам.

Так должно быть, не так ли?

***

Несколько часов спустя Стейси, рыдая, заснула на тюфяке из мехов в нашей с Вэкталом палатке. Пейси свернулся калачиком рядом с ней, и теперь, когда Стейси затихла, я наконец-то могу уложить Тали спать. Я прижимаю ее к себе одеялом, представляя, каково это — потерять дом, безопасность и пару одновременно.

Я решаю, что я самая счастливая, потому что у меня есть мой Вэктал.

Как будто мои мысли подзывают его, мгновение спустя он заглядывает в палатку, в его глазах светится вопрос. Он выглядит усталым, но в то же время он такой красивый, что