Бунтарка для властелина (СИ) - Витор Анна Страница 12

Он поставил пустой бокал на деревянный подлокотник. Лицо стало серьезным и напряженным. Темно-серые глаза потемнели, как небо перед бураном, а пальцы стиснулись в кулаки.

На пару секунд в комнате повисло молчание. Эдгар застыл у камина, словно бледная статуя. А в голове у Генри быстро-быстро замельтешили мысли. Хельми неспроста засиделась в девках. Когда она родилась, Солис явно закрыл на нее глаза, и северная принцесса не получила ни красоты, ни ума.

Наконец, придумав выход, Генри сдержанно улыбнулся:

— Дело не в этом. Я уверен, что Хельми — достойная партия для любого правителя. Просто мое сердце уже занято. Я обручен.

Эдгар, только что отпивший из бокала, подавился и сдавленно закашлялся.

— И давно? — подозрительно прищурился Урхо. — Ничего об этом не слышал.

— Мы не хотели лишних сплетен, — Генри невозмутимо пригубил вино. — Моя невеста очень скромная. Ее смущают светские пересуды.

Внешне спокойный, он внимательно наблюдал за реакцией.

— И кто же она? — уже с любопытством спросил Урхо, подаваясь вперед. — Я ее знаю?

— Не думаю, — качнул головой Генри, — но ее красота, стойкий нрав и доброе сердце для меня куда важнее громких титулов. Я уже давно дал слово, что стану мужем только ей. Очень давно.

Он расслабленно откинулся на спинку кресла. Во взгляде появилось тепло, а на губах — легкая улыбка.

Глянув на Генри, Урхо кивнул: поверил окончательно. Вскоре, сославшись на дела, он удалился. Дверь закрылась. Через пару минут снаружи послышался бойкий стук копыт, быстро затихший вдали.

Напоследок глянув в окно, Эдгар широким шагом подошел к Генри. Тот устало вздохнул, прикрывая глаза. В руке так и остался недопитый бокал.

— Генрих, ты с ума сошел?! — зашипел Эдгар. — У тебя же нет никакой невесты.

По губам Генри скользнула усмешка. Не открывая глаза, он уверенно отрезал:

— Значит, будет.

Глава 16

Прислушавшись к голосам за дверью, Ирен поняла, что сбежать не получится. Генри приставил охранников. Вздохнув, она принялась ждать. Хоть чего-нибудь.

Через время в дверь постучала Дженни. Она принесла поднос с теплыми булочками и ароматным чаем, а потом и смоталась за горячей водой для ванны.

— Поможешь мне с корсетом? — попросила Ирен.

Она выбрала темно-серое платье, украшенное серебристым узором по подолу и плечам. Самый сдержанный и мрачный наряд среди всех. Ирен прикрыла глаза, вспоминая убитых друзей.

— Конечно, госп… — Дженни осеклась. — Конечно-конечно.

Она встала позади, и пальцы ловко задергали шнуровку на спине. Понизив голос, Ирен напряженно сказала:

— Мне нужна твоя помощь.

Дженни как раз закончила с корсетом. Отойдя на шаг, она скрестила руки на груди.

— Помогать сбегать не буду, — лицо стало, как у насупленного ребенка. — Из-за Вас и так весь замок на ушах.

— Да не это, — опустив взгляд, Ирен расправила складки на платье. — Мне нужен горе-корень. Сможешь достать?

— Вы что?! — Дженни испуганно приложила руку к груди. — Это же грех большой! Его пьют только в первые дни после… после ночи…

На щеках вспыхнул румянец. Воспользовавшись паузой, Ирен решительно шагнула вперед.

— Вот именно. Потом уже без толку. А я не знаю, когда выйду отсюда, — она качнула головой.

— Нет, нельзя так, — испуганно забормотала Дженни. — Вы же даже не знаете, послал Вам Солис дитя или нет, а уже отрекаетесь от такого дара…

Пряча взгляд, она затеребила край передника. Не выдержав, Ирен ухватила ее за руку. Дженни коротко ойкнула, но они уже оказались в дальнем уголке ванной комнаты за закрытой дверью. Так охранники точно не подслушали бы.

— Ты помнишь, что Генрих сделал первым делом, придя к власти? А я помню, — зло и торопливо зашептала Ирен, с трудом держась, чтобы не повысить голос. — Он казнил каждого из советников прошлого короля. Истребил любого, кто тоже претендовал на трон и был конкурентом…

— Конку… чего? — растерянно хлопнула ресницами Дженни.

Она взволнованно прижала руки к груди, а в глазах от таких разговорах появился страх.

— Кто тоже хотел власти. А потом? Да на виселицу отправляли любого, кто просто спьяну ляпнул что-то не то в кабаке, — почти с ненавистью прошипела Ирен. — Ребенок от Генриха — это не дар Солиса, это проклятие самой Нокты.

Она сжала пальцы в кулаки.

Одна мысль о чем-то подобном приводила в ужас. Еще недавно, сидя в горячей воде, Ирен яростно терла кожу в попытке смыть всякое напоминание о ночи. О собственной слабости перед этим монстром, который так просто оставил людей на растерзание.

— Но как так получилось? Неужели?.. — Дженни осеклась.

Она в испуге поднесла руку к губам, а голубые глаза широко распахнулись.

— Что? — Ирен нахмурилась, а потом помотала головой. — Нет. Нет, конечно. Генрих не настолько опустился. Я… можно сказать, сама пришла.

Дженни неловко притихла, глядя в пол. Пальцы продолжили нервно теребить светлые кружева. Взяв ее за руки, Ирен заглянула в глаза.

— Так ты поможешь мне?

Дженни тяжело сглотнула. От волнения даже руки стали холодными.

— Да, но… если Его Величество узнает, он будет в ярости, что я Вам что-то пронесла.

— Не узнает, — уверенно оборвала Ирен.

***

Эдгар принялся расхаживать взад-вперед по гостиной. Генри со вздохом закатил глаза, устав от этого мельтешения.

— Успокойся.

— Успокоиться? Вместе успокоимся, когда Талвия пойдет на нас войной. Где-нибудь на кладбище, — мрачно усмехнулся Эдгар.

Генри рывком поднялся с кресла. На кончиках пальцев заиграли черные искры, а глаза зло прищурились.

— Ты кое-что забыл, — в голосе появился опасный рокочущий оттенок. — Я никому не позволяю с собой спорить.

— Давай, еще выставь меня на солнце. Лучше так, чем когда здесь будут войска Урхо, — проворчал Эдгар, а потом вздохнул, беря себя в руки. — Ну, что тебе стоило жениться на этой Хельми? Породнились бы с Талвией, а там для души завел бы себе фаворитку. Да хоть десять, кто тебе мешает?

Он поднял удрученный взгляд. А вздох получился таким тяжелым, будто Урхо уже приставил осиновый кол к небьющемуся сердцу.

— Ты эту Хельми видел? — Генри ужаснулся. — Да в горных троллях больше изящества! На ней, если кто и женится, то под страхом смерти.

Фыркнув, он скрестил руки на груди.

— Великая Нокта… — Эдгар спрятал лицо в ладонях.

На каминной полке еще осталась бутылка вина. Налив себе полный бокал, он выпил все почти залпом.

— Давай посмотрим правде в лицо, — Эдгар заговорил как можно мягче. — Когда зимой начался голод, что ты сделал? Закатил пир для знати, пока народ не знал, как дожить до весны.

«К чему это?» — подумал Генри, хмурясь.

Он помнил тот вечер. Шелест парчи, шорох бархата, взмахи вееров, звон столового серебра и золота… Щебечущие о милосердии леди и с пафосом говорящие о чести аристократы — никто и не думал о том, что в Нирфоре не протолкнуться из-за нищих. А Генри знал, каково быть мальчишкой-сиротой без гроша в кармане, и кусок не лез в горло. Оставалось только потихоньку отпивать приторное вино. На губах — легкая улыбка, в глазах — желание убивать.

В те минуты Генри думал только о том, что нельзя казнить всех этих лицемеров. А жаль.

Тогда он, не выдержав, ушел до конца праздника, и удар магией разнес дорогую вазу под глухой рык: «Ненавижу».

— Аристократов нужно задабривать, чтобы они меня поддерживали, — Генри пожал плечами. — Что мне было делать? Разбрасывать мелочь на площадях, пока в замке плели интриги? Меня пытался сжить каждый, у кого был хоть клочок земли. Приходилось выбирать.

— Логично, — спокойно кивнул Эдгар. — А в марте? Помнишь, как приказал вздернуть прошлого верховного жреца Солиса? Ему же люди в рот заглядывали. Да я боялся, что после этого весь Нирфор соберется под стенами и устроит бунт. А может, и вся Рения.