Я (не) ваша Лия! (СИ) - Васина Илана Страница 12

Вот это новость! Не успела я согласиться на роль невесты, как меня уже в жены зовут? Предлагают принять судьбоносное решение в первый же день моей новой жизни. Мне бы посоветоваться с Сандером, но, раз тут замешаны чужие секреты, придется разбираться самой.

— Почему ты хочешь уехать?

— Ты же знаешь, близится война. Когда левийцы начнут проигрывать битва за битвой и ряды солдат поредеют, совет лордов призовет воевать всех оставшихся мужчин: юнцов, стариков и служителей. Я не собираюсь сражаться за кучку жадных лордов, увидевших в близкой мне Фрии лакомый кусок для наживы.

— Но… Почему ты уверен, что именно Левия начнет проигрывать?

Снисходительная улыбка. Теплый взгляд черных глаз устремлен куда-то вдаль: в прошлое или будущее.

— Моя мать — коренная фрийка. Я точно знаю, что ждет левийцев на поле брани. Они до сих пор не встречали настоящих воинов, воюя только с миролюбивыми сианцами да с примитивными шуйцами. Так каков твой ответ, Лия?

Мну кромку своего плаща, пытаясь разобраться, вычленить из вороха поступившей информации правильный вывод. Выходить замуж так сразу, пусть даже за пленительного незнакомца, я не готова! Это вот совершенно однозначно. К тому же, помнится, я собиралась раздобыть браслет, который содержится в Храме. И ведь Ардо не собирается ждать, пока я решу свои проблемы, поразмышляю насчет наших отношений и, возможно, однажды решусь… Или собирается?

— Если я откажусь, что ты будешь делать?

— Уеду один. Тайно.

— Почему тайно? Разве ты не можешь заявить о том, что расхотел быть служителем, передумал жениться и уехать открыто?

— Я не передумаю, Лия, даже не надейся! — смеется он, но быстро серьезнеет. — К тому же, ты забыла про комнаты для раздумий. Не желаю терять время впустую. Кроме того, польза приносимая мной Храму в роли служителя до сих пор перевешивала факт наличия во мне фрийской крови. Если же официально откажусь от служения в Храме, то прямиком попаду в застенки тайной полиции. А я, знаешь ли, предпочитаю избежать их ласковых приветствий в шипованной деве.

Меня прошибает холодный пот. Мама дорогая, как все серьезно! Здесь и тайная полиция есть? И даже тюрьмы в храмах имеются?! Теперь понимаю: его тайный отъезд оправдан.

Но поспешное замужество мне все-таки ни к чему. Значит, придется рвать помолвку. Главное теперь — найти правдоподобный предлог. Вспоминаю все, что слышала сегодня о Лии и медленно, наощупь подбираю нужные слова:

— Прости, Ардо. Я не готова покинуть Храм раньше времени. К тому же… я уже не та девушка, с которой ты был помолвлен. Боюсь, нашим дорогам суждено сегодня разойтись.

Он отворачивается и что-то тихонько бормочет себе под нос. Каждое слово произносит с резким присвистом. Похоже, ругается. Неожиданно снова поворачивается ко мне и, настойчивым взглядом приковав мои глаза к своим, заявляет:

— Ты изменилась, я изменился — что с того? Только глупцы не меняются с течением времени. Помимо обета служения в Храме, есть и тот, который мы давали друг другу. Скажи, Лия, кто тебе нужен? Ардо Кроу, преданный муж, готовый любить тебя всем сердцем? Или сойдет любой из сотен служителей? Лишь бы был послушным воле верховного мага и смиренно выполнял возложенные капитаном задачи?

Его слова раскаленным, острым клинком втыкаются в самое уязвимое место. В старую саднящую рану, которая никак не хочет заживать. Те же самые вопросы я сама задавала когда-то. Перед глазами за пару секунд проносится калейдоскоп предыдущей жизни.

Тревожные переглядки родителей, когда рассказываю им свои детские сны и видения. Они неправильные. Бесконечные психиатры с самого детства. Вопрос мамы: «Доктор, это излечимо?» и мой вывод: я больна. Со мной что-то не так.

Таблетки. Побочки. Плохой сон и ужасный аппетит. Снова врачи. Чувство вины перед родителями за то, что со мной приходится столько возиться.

Мама, собираясь в церковь, просит ни с кем там об этом не разговаривать. Ей будет стыдно, если кто-то узнает. После школы — сразу домой. Уроки. Подгузники. Пеленки. Посуда. Помощь уставшей маме. Снова уроки.

Выпускной в гимназии. Красный диплом. Довольный взгляд отца. Отличный шанс поступить в юридический. Пойти по его стопам. Заикаюсь о том, что меня интересует психология. Хмурые взгляды родителей. Неперспективно. Непрактично. Снова неправильно. Мне не подойдет.

Как в том грустном анекдоте:

— Изя, иди домой!

— Мама, я замерз?

— Нет, ты хочешь кушать!

Первый курс на юридическом. Каждый день учебы — тоска. С меня хватит. Буква закона, черствая, как трехдневный сухарь, не для меня. Я — не мои родители. Я — это я.

Снимаюсь с учета в психдиспансере. Таблетки — в мусорку. Открываю свою частную практику. Консультирую людей, используя свой проклятый дар. На счету все больше денег. Бросаю все остальные подработки — теперь они не нужны. Поступаю на психфак.

Родители обо всем узнают от общих знакомых. Скандал и истерика. Мой очередной приезд к ним и первое настоящее отчаяние. Новые замки на дверях. Домой не попасть. Теперь у меня нет отчего дома. У них было семеро детей. Теперь стало шестеро. Наверно, им непринципиально.

Бессонные ночи. И вопросы. Бесконечные вопросы. Кто я им? Кем была до сих пор? Кого они любили в моем лице? Настоящую, живую дочь? Или набор качеств, который надеялись во мне увидеть?

Я проходила через подобное. Поэтому, глядя сейчас в глаза, вопросы в которых, как две капли воды совпадают с моими собственными, понимаю, что ответ тут может быть только один:

— Для меня честь быть твоей невестой, Ардо. Но твои слова стали для меня неожиданностью, поэтому я буду признательна тебе за отсрочку. Мне нужно время подумать.

Глава 7

Резкий, внезапный окрик прямо за моей спиной:

— Эй, голубки! Не желаете ли погреться у костра? Пора бы вам присоединиться к нашей честной компании!

Капитан подошел, ступая бесшумно, как кошка. Надеюсь, он не расслышал того, что должно было оставаться строго между голубками.

Я киваю, и с улыбкой отзываюсь:

— Прошу еще минутку, сир, — и мы в вашем полном распоряжении!

Капитан ворчит, что-то вроде: «О времена! О нравы!» и нехотя возвращается к костру. Под потрескивание горящих поленьев Ардо о чем-то напряженно размышляет. Затем снимает с пальца кольцо с печаткой и протягивает мне. Растерянно зажимаю в кулаке нагретый им кусочек металла, все еще хранящий частичку его львиной энергетики, и вопросительно гляжу на парня. Склонившись к моей голове, он тихо, еле слышно говорит:

— Мне придется отправляться без тебя, тростинка. Когда надумаешь ехать во Фрию, разыщи в Храме Кривую Амелию и передай ей это кольцо. Она подскажет, что делать дальше.

— Ты говоришь «когда»? Не «если»?

Он улыбается все той же хулиганистой, дразнящей улыбкой, что покорила меня, едва я проснулась. Легонько, едва касаясь, проводит по нижнему контуру бровей и произносит:

— Это говоришь ты, не я. Твои глаза оказались намного разговорчивее губ.

И тут же, не давая возразить, увлекает меня к костру. Рассаживаемся вокруг живительного тепла. Протягиваю руки, уже порядком озябшие, к огню, одновременно раздумывая, куда бы мне спрятать кольцо. На пальцах оно не удержится — там лишь кожа, обтягивающая тонюсенькие косточки. Может, у меня есть какие-нибудь кармашки в кофточке? Ставлю себе галочку — найти тайничок для кольца.

Капитан Крамер после недолго вступления, напоминающую универсальную проповедь про «не сдаемся и идем до конца во имя благих свершений», ни с того ни с сего заявляет: настало время пожинать плоды своих трудов.

Он просит нас с Сандером рассказать о прошедших днях, наших переживаниях, внутренних озарениях и прочих не менее важных для духовной жизни вехах. Сижу, вконец дезориентированная. Как ушатом ледяной воды оглушенная.

Какие осознания, ребят? Я сплошной вопросительный знак. Меня зашвырнуло в незнакомый мир, как мяч за футбольное поле. Изливать из себя вопросы — пожалуйста, хоть до завтрашнего утра! А осознания… Подобно Сократу, могу лишь скромненько заявить: «Я знаю, что ничего не знаю.»