Спасти Осень (СИ) - Мишарина Галина Страница 12

Окончательно мы рассорились через месяц после отъезда Ракха. Парень пришёл домой навеселе, и, в отличие от колдуна, принялся дебоширить. Он даже пытался приставать, лез с поцелуями, за что я и ударила его веником. Мне было страшно, чего уж таить. Аник был выше меня на голову, и намного сильнее. Схвати он меня за руку — не вырвалась бы! Пришлось сразу дать достойный отпор, и парень, чувствительно получив по рукам, обиделся как дитя. Он заявил, что не будет меня охранять, и, надувшись, ушёл в свой домик, где благополучно вырубился.

Надеясь, что он не очнётся до утра, я пошла мыться, избрав для этого ванную Ракха — а вдруг Аник решит всё-таки сунуться в мою комнату? Мне уже не страшно было взглянуть на себя в зеркало: появились щёки, вернулся здоровый румянец, округлилось тело. К тому же я тщательнее за собой следила, и подбирала самые разные травы и настои, чтобы хорошо пахнуть. Был у меня и любимый шампунь, жаль, что волосы, хотя и стали блестеть, прежней красоты не вернули.

Я рассеянно потёрла голову, потом смыла обильную пену и решила, что нужно чем-то пряди увлажнить. Подходящий бальзам оказался как раз под рукой, стоял рядом с мылом, и был обозначен как «интенсивный». Я открыла склянку и на всякий случай понюхала: пахло травами.

Однако когда день не задался с самого начала, он и заканчивается отвратно. Не знаю, что за штука это была, но она начала жечь кожу так, что из глаз полились слёзы. Ругаясь, я принялась поскорее смывать странный бальзам, но не тут-то было! Даже после двух вёдер чистой воды кожа головы горела так, словно её жгучим перцем натёрли, и пришлось мне вылить на себя все имеющиеся в ванной запасы воды. После этого я дважды промыла волосы шампунем, и, красноглазая и расстроенная, решила лечь спать на постели Ракха.

Мысли в голове крутились всякие, вплоть до того, что я боялась наутро проснуться лысой. Мало ли, что за штука это была? Однако на следующий день я дождалась только невнятных извинений Аника и зуда на коже головы. Пришлось снова помыться, и только тогда стало как будто легче. А когда воздух посвежел, неприятные ощущения и вовсе ушли. Я всегда ощущала близость первых холодов, и в этот раз успела перенести семена в горшки.

Через два дня выпал и тотчас растаял первый снег. Я радовалась похолоданию, как дитя, ведь приход зимы означал возвращение Ракха. Не знаю, ждал ли колдуна Аник, но мне было невтерпёж продемонстрировать мужчине все обновления в доме.

За это время я многое успела. Убралась в коридорах и прихожей, привела в порядок кухню и гостиную, и в спальне Ракха кое-что поменяла — заменила старые портьеры, почистила мебель до блеска, починила балдахин на кровати и купила новую скатерть. Теперь в коридорах лежали ковры, найденные мной на чердаке и тщательно выбитые, чистые окна стали пропускать больше света, а в саду цвели некоторые устойчивые к холодам волшебные растения. Не раз и не два я ловила на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо кованого забора людей, но в ответ только улыбалась. Наверняка они считали меня чудачкой, которой не страшен холод, но уж точно не осенней волшебницей или супругой странного владельца полузаброшенного дома.

Ожидая Тэма очередным одиноким вечером, я отвлеклась на странные звуки, доносящиеся из сада. Окно было приоткрыто, но в темноте было трудно что-то различить. Зная, что обещала Ракху не выходить вечером на улицу, я всё-таки не выдержала и спустилась вниз, чтобы выглянуть наружу.

Казалось, будто в глубине сада кто-то тоненько плачет, и это напугало меня. А вдруг Аник по пьяни грохнулся и что-то себе расшиб?.. Я взяла лампу с живым камнем, кинжал, накинула плащ и вышла в холодный сумрак. Кто бы там ни прятался — он меня врасплох не застанет!

Спящий сад выглядел заколдованным, хлопья магии напоминали снег, но были тёплыми. Я осторожно ступала, прислушиваясь: уже совсем близко что-то шебуршало, попискивало… Кошка? Щенок?

— Эй!

Существо замерло в ловушке колючих кустов можжевельника, затем послышался жалобный, тихий скулёж. Я решительно двинулась вперёд, посветила фонарём… Лисица! А, точнее, лисёнок!

— Малыш, ты откуда здесь? — прошептала я, убирая кинжал в ножны и протягивая зверьку раскрытую ладонь.

Жаль, не взяла ни кусочка съестного! Лисёнок не спешил мне доверять, и глубже забился под ветви, но я успела разглядеть, что на шее у него болтается толстая верёвка.

В большом парке в центре столицы знатные вардарцы порой устраивали травлю. Они приводили своих собак, и спускали их на диких зверёнышей, а зрители делали ставки, который из псов быстрее перегрызёт несчастному горло… Наверняка малыш сбежал из дома, где держали подобных жертв.

— Иди сюда! — позвала я, боясь, что, если отлучусь за едой, лисёнок убежит. — Иди скорее, я помогу тебе! Одному оставаться опасно, и на улицу тебе лучше не возвращаться. Ну, пойдём! Обещаю, я тебя не обижу.

Я долго разговаривала с ним, надеясь, что зверёк привыкнет к моему голосу и позволит поймать себя в плащ. И, видимо, он настолько устал, что смирился с моим присутствием, высунул мордочку, а потом вылез целиком. Опасаясь, что зверь может укусить, я быстро поймала его за загривок и сунула в плащ. Интересно, Ракх будет сильно ругаться, если попрошу оставить лиса у нас?

Но времени на раздумья не было. Я успела только захватить с кухни остатки обеда, сунула зверя в сундук, оставив крышку приподнятой, и положила туда немного курицы и ягод. Судя по размеру, лисёнок уже вовсю кушал твёрдую пищу. Плотно закрыв дверь, я бегом бросилась в комнату Ракха — Тэм смекнул, что прилетать нужно именно туда, и уже ждал меня на подоконнике.

— Привет! Рада тебя видеть! — сказала я и погладила птицу по спине. — Ну-ка, что тут у нас?

Ракх писал, что пока что не может вернуться, и я загрустила. А вдруг нам придётся жить без него целый год? Денег хватало, но с Аником мне было не по себе. Я решила, что не буду жаловаться на парня, в конце концов, они ничего плохого мне не сделал. А вот про лисёнка написала, попросив разрешения ухаживать за ним, не выпускать из своей комнаты громить дом, и выгуливать только самостоятельно. Стоило мне закончить письмо и отпустить Тэма, который по ночам любил охотиться на крыс, как в комнату зашёл Аник.

— Покажешь своего приблудного? — без предисловий сказал зверослов.

Я открыла было рот спросить, откуда он знает, но промолчала. Конечно, благодаря магии он ощутил лисёнка в доме.

— Идём.

Аник последовал за мной в комнату, но на пороге не удержался:

— А что ты делала в комнате Ракха?

— Тэма ждала, — спокойно ответила я.

— М, — кивнул он, и больше ни о чём не спросил.

Лисёнок сидел в сундуке, но, стоило нам склониться, испуганно заметался. Аник ловко перехватил его в попытке удрать под кровать, поднял за шкирку и подул прямо в мордочку.

— Шеба, шеба, — тихо сказал он, и лапки малыша разом обмякли. Парень покрутил его, внимательно осматривая. — Здоровый. Оголодал только. Ты знаешь, как ухаживать?

— Я жила с лисами с младенческих лет, Аник. Или ты думаешь, только леты отлично ладят со зверями? Конечно, такой магии, как у тебя, у меня нет, но чем кормить лисёнка и как его успокаивать я тоже знаю.

— Хорошо. Держи тогда.

Он подал мне дремлющего зверька, и я поспешила парня поблагодарить.

— Его затравить хотели.

— Знаю, — хмуро сказал Аник. — Удивительно, что он прибежал именно к нам.

— Ему повезло.

— Или не очень. Не уверен, что Ракх разрешит его оставить, — отрицательно мотнул головой парень. — Ну, ладно. Главное, сделай норку поуютнее, и лишний раз зверя не трогай. Кстати, это самка. Пусть привыкнет к твоему запаху и голосу — а там и до дружбы недалеко.

Он сказал это как-то странно, и быстро вышел, а я уложила малышку спать всё в том же сундуке.

Я назвала рыжую Кутерьмой, и первые несколько дней она почти не выходила из своего домика. Правда, ела всё, что давали, и через неделю стала брать кусочки курицы у меня с рук. Ну а потом привыкла настолько, что стала играть, смешно раздувая хвост, прыгать и валяться на моей постели, изображая, будто простынь — это снег, и весело гавкать, когда мы выходили на улицу. Аник, спасибо ему, соорудил для лисы шлейку и поводок, к которым она тоже достаточно быстро привыкла.