Одержимые сердца - Анна Морион Страница 12

непрошенный гость, перед которым любой спешит закрыть двери и не пускать его на порог. Но эта стерва выбивает дверь, ломает замки и врывается, заполняя собой все пространство. Она в моей голове. Она шепчет мне, что я несчастна. Она унижает меня. Меня, как личность. Меня, как женщину. Меня, как существо, обладающее высшим разумом на этой чертовой планете.

Я люблю жить. Но Жизнь ненавидит меня и превращает мое существование в вечный ад. Тот Ад, в который верят люди. Но люди получают его лишь после смерти. Я же – наказана при жизни. Уже восемь лет я живу в жадном, неистовом пламени. Я не чувствую физической боли. Это пламя уничтожает меня морально. А душа… Если она когда у меня и имелась, теперь ее точно нет. Она сгорела. Рассыпалась. Я горю и рассыпаюсь…

Я не должна была приезжать. В тот день.

Прага. Свадьба Маришки. Я захожу в огромный полутемный собор Святых Павла и Петра. Гости. Идеальные создания. Вампиры, как и я.

Вампирская свадьба. Повод достать из гардероба лучшее. Любимое. На мне – мое короткое красное платье. О, как я люблю его. Мои волосы распущены и свободно ниспадают до пояса, стыдливо прикрывая своей красотой обнаженность моей спины, которую дарит глубокий вырез платья. Красные туфли. Я неспешно занимаю место в первом ряду скамей, рядом с Мартином. Все прекрасны. Боги и богини на земле. Мама интересуется у Миши, познакомилась ли она с Седриком. Сам Седрик стоит у престола, рядом с пастором. Боже, как он величественен. Но его лицо отрешенно, глаза опущены на пол. Его нет здесь. Он где-то далеко. Миша отвечает матери, что у нее нет никакого желания знакомиться с этим «угрюмым типом», и мама тут же одергивает ее, а затем вполголоса извиняется перед Морганами и гостями за неуместное поведение младшей дочери. Маркус быстрым шагом занимает свое место. Он взволнован и не скрывает это. Мартин шутливо говорит мне, что, видимо, тот, кто шил мое платье, явно сэкономил ткань, но оглушающий звук органа сводит на нет все разговоры и наполняет собой собор. Гости встают. Маришка, под руку с нашим отцом, проплывает к алтарю. Все так мило, что хочется саркастически улыбнуться и закатить глаза, но я сдерживаю себя. Не отрываю взгляд от Седрика…

– Моя прекрасная соседка скучает?

Голос моего соседа-плейбоя заставил меня вздрогнуть.

– Знаешь, Трой, я обязательно закажу непроницаемый черный настил на мой балкон, чтобы ты больше не смел совать свой нос на мою территорию, – скучающим тоном сказала я и сделала глоток из бокала с кровью. Все равно Трой ничего не поймет. Я могу пить кровь у него перед носом, но и тогда этот тупоголовый миллионер не распознает, что в бокале у меня – совсем не красное вино.

– Хочешь сказать, что ты просто так, без какой-либо цели, лежишь на своем открытом балконе, в одном лишь сексуальном нижнем белье? – томно ответил мне Трой.

Я посмотрела на него: его похотливый взгляд ласкал мое прекрасное белое тело.

– Это не нижнее белье, Трой. Это – халат, – спокойно заметила я.

Черный шелковый халат. Распахнутый. Под ним – красное шелковое белье.

– Когда ты, наконец, пригласишь меня к себе? Надоело быть всего лишь слушателем.

– Если я захочу переспать с тобой, то обязательно сообщу тебе об этом. Но, боюсь, этого никогда не случится – ты не в моем вкусе, мальчик, – устало сказала я. – А теперь пошел вон и оставь меня в покое, иначе, я рассержусь.

Как он надоел, этот идиот. Каждый раз, когда я прохожу мимо, он облизывается, как самовлюбленный, заласканный кот.

– Оставить тебя в покое? – ехидно улыбнулся он. – Мария, ты сама понимаешь, что сама этого хочешь. И я всегда в твоем распоряжении.

– Да, да, знаю. Это все? Спокойной ночи, Трой.

– Спокойной ночи, тигрица.

«Сучка» – пробормотал он, не зная, что я слышу его.

– Еще какая, – с кривой улыбкой сказала на это я.

На миг его лицо посерьезнело, но затем, уверенный в том, что я прокомментировала его «тигрицу», он подмигнул мне и ушел, громко захлопнув дверь на балкон за своей спиной.

«Нужно съезжать из этого сумасшедшего дома. Все было бы прекрасно, если бы не соседи… А может, купить дом, где-нибудь в провинции? Но так, чтоб недалеко от Торонто… Черт, эти мерзкие людишки везде! Куда от них спрятаться?» – с тоской подумала я, пригубив бокал крови.

***

Люди. Они везде. Стояли, раскрыв рты, глазея на нас. В тот день.

– Прошу прощения, миссис Мрочек. Я ужасно опоздал.

Я поворачиваю голову вправо.

На меня смотрит он.

Брэндон Грейсон.

«Как же я ненавижу тебя!» – проносится в моей голове.

Он чарующе улыбается, а затем его внимание целиком и полностью поглощает свадебный процесс.

А я стою, еле скрывая мелкую дрожь отвращения и ненависти. С чувством, будто меня окунули в ванну дерьма и заставили быть здесь, в этом чертовом костеле, быть посмешищем. Я ничего не вижу, ничего не слышу и не чувствую. Желаю лишь одно – убраться отсюда подальше. Выбежать из костела с криками отвращения. Кричать о том, как я ненавижу этого сукиного сына. Кричать так громко, чтобы заглушить своим криком ропот мира. Но я смиренно остаюсь на своем месте до самого конца свадебной церемонии. Я слаба. Нет, меня просто больше нет. Меня нет.

***

– Мне очень нравится этот снимок, но тот турист испортил все, что можно было испортить. – Я раздраженно вздохнула, показывая моей модели тот самый испорченный снимок.

Чертов незнакомец в ярко-желтой куртке нежданно-негаданно появился в кадре в тот самый момент, когда я нажала на кнопку. И теперь позади прекрасной Айсы отчетливым уродливым пятном желтела его чертова куртка. Но, заметив, что его присутствие явно портит нашу фотосессию, злополучный турист поспешил скрыться.

– Мне очень жаль, но тебе придется еще раз принять тут же позу на том же месте. – Я взглянула на девушку. – Прости, я знаю, что тебе холодно, но это очень важно.

Айса. Девятнадцатилетняя исландка. Красивая и высокая. Именно та медсестра, о съемке которой я мечтала с тех пор, как впервые увидела ее в кафе ее маленького родного города. Я тут же познакомилась с ней, взяла ее данные и, с ее позволения, сделала пару снимков ее прекрасного белого лица. Ее белые волосы, брови и ресницы – совершенно белые, как снег. Но белы не так, как у альбиносов. Ее красота – само воплощение Севера, его красоты и мощи. Именно так, по-моему, должна выглядеть неподражаемая скандинавская богиня красоты Фрея, которая переродилась в облике волшебной юной Айсы. Сегодня я снимала ее на фоне угрюмого, полного больших острых камней океанского берега. Темно-синие, почти черные волны врезались в эти камни и разбивались ледяным дождем позади моей современной