Медвежья услада - Елена Синякова Страница 12

А точнее, умирали десятилетия от безделия, оттого что было слишком тихо.

– Люди давно уже не пересекают запретных границ, – тихо отозвался я, озвучивая свои мысли, на что Соранг улыбнулся, показывая красивую добрую улыбку:

– А ведь твоя человечка подобралась очень близко.

Сердце дрогнуло и налилось жаром при одном только упоминании о ней.

Сладкой, зеленоглазой.

И запретной.

– Если бы ее не спугнули те мужчины, то она бы и до ворот добралась, сама того не зная.

Такое я не смог бы вообразить даже в самом страшном сне!

Соранг пристально всматривался в мое лицо, долгое время не говоря ничего, но ощущая холод в моей душе, которая никак не могла найти покой, но когда заговорил, сделал это так, словно боялся, что нас могут услышать:

– Видящий подскажет твою дорогу, Норд. И что делать с девушкой. Иди к нему и расскажи все от начала до конца. Только он знает наши порядки и законы… и как их обойти.

Слова друга засели занозой в моей голове.

Куда бы я ни шел и что бы ни делал, теперь я думал только о том, что смогу сделать ее своей и не бояться, что нас убьют как отступников от правил.

Как среди северных народов были шаманы, так у нашего рода был этот странный старик без имени и прошлого, которого все называли Видящий, хотя на деле он был слеп.

Кто-то говорил, что он таким родился.

Кто-то утверждал, что он был великим воином и лишь в определенный момент потерял зрение, но обрел особую чувствительность ко всему происходящему не только на территории нашего ледяного царства.

Он один из немногих был вхож в мир людей, но никогда не стремился быть там.

Как и быть среди нас – берсерков.

Никто точно не знал, сколько ему лет и в каком веке он родился, но то, что он обладал особыми знаниями и силой, знали все.

Видящий жил на окраине границы Канады среди льдов в простом сколоченном доме из необработанных бревен, а не из чистого льда, какими были наши дома.

Именно к этому низкому убогому домику я направился, как только попрощался с Сорангом, зная, что пока я буду здесь, друг присмотрит за моей сладкой человечкой и не позволит беде случиться с ней снова.

По мере того, как я уходил все южнее, территория начинала меняться и становилась непривычной моим глазам, что видели только ледники и голубое небо.

Постепенно становилось больше растительности.

Больше новых запахов и ароматов, которые будоражили своей неизведанностью.

Больше зверей, которые шарахались от меня, только учуяв, и не подходили близко, потому что знали – я тот хищник, который намного сильнее их всех вместе взятых.

А еще здесь были люди.

Очень близко.

Впрочем, увидеть меня они не могли, как и ощутить.

Я не знал точно, где находился дом Видящего.

Но к нему меня вела наша единая кровь – кровь полярных берсерков, которую мы ощущали острее и ярче, чем все прочие.

– Ты идешь ко мне, и мир меняется с каждым этим шагом, – скрипучий, но твердый голос встретил меня еще до того, как я ступил на порог, заставляя нахмуриться и остановиться.

– Входи, сын. Пути назад уже нет.

– Если ты стараешься запугать меня своими странными словами, то ничего не получится, – я вошел, пригибаясь, потому что потолок был слишком низкий для моего более чем двухметрового роста.

До этого момента я никогда не видел старика, но когда мои глаза остановились на нем, без труда отыскав в полумраке домика, то за свои слова стало стыдно.

Видящий походил на живой скелет, чьи глаза смотрели только вперед, прямо перед собой, и казались мутным неживым стеклом.

Он был настолько худым, что кожа обтягивала выпирающие кости, а белесые волосы торчали клочками на полулысой голове.

Кажется, за ним никто не ухаживал, и теперь я был рад, что принес с собой небольшой подарок.

Рыбу.

– Тебе нужно больше питаться, – скованно проговорил я, чувствуя себя неловко, когда протиснулся в дом, где пахло сыростью и плесенью, понимая, что среди пыли и каких-то растений вижу только воду. И ни одного намека на еду.

Старик попытался даже улыбнуться, чуть качая своей белой головой:

– Еда мне уже не поможет. Моя душа остается здесь лишь потому, что новый Видящий еще не готов понять и познать этот мир в его несовершенстве.

Едва ли я мог понять, о чем он говорит, но все-таки занялся разведением огня в небольшой промерзшей печке, потому что понимал, что сжевать сырую рыбу старик едва ли будет в состоянии.

Это мне, как медведю, достаточно было поймать свою добычу, чтобы поесть.

Мне не нужен был огонь, соль, столовые приборы, как людям

Я уже даже и не помнил, когда в последний раз ел в обличии человека, а не белого медведя.

– Но пока твоя душа здесь, тело должно получать хоть что-то из еды, – отозвался я наконец, чувствуя себя очень странно и впервые настолько скованно, потому что отчетливо ощущал взгляд невидящих глаз на своем затылке.

– Ведь ты пришел ко мне не ради этого, сын?

– Нет. Но теперь я рад, что захватил с собой эту рыбу.

Для меня не было проблемой ударить камнями так, чтобы пошли искры.

Сложнее было не сломать эти самые камни.

Еще сложнее было найти достаточно сухие ветки, которые могли бы удержать огонь и разгореться.

– Расскажи мне все, что в твоей душе. Об этой девушке, что не дает тебе покоя.

Я уронил камень, ощутив холодную дрожь на коже от услышанного, пытаясь успокоиться и согласиться с тем, что старик поразил меня этими словами.

– Как ты понял про