Полузвери - Ксения Анатольевна Татьмянина Страница 12

— Да ладно тебе… пошли! А куда еще?

— Это мужской туалет, вишенка.

— А мне плева-а-ать! Ну? Ты хочешь или нет?

Ян шепотом выругался. И шепотом сказал:

— Актриса в тебе погибла, каких свет не видел. Извращенка натуральная.

И мы спустились. Внутри у писсуаров стоял один человек, второй уже мыл руки. Оба едва ли не одновременно открыли рты в возмущении, но Ян махнул им удостоверением полицейского и скомандовал негромко:

— Дела доделали и быстро на выход.

Я хихикала за общей входной дверью, спрятавшись, а когда вместо Златы объявился незнакомый парень с удивлением от женского смеха в мужском туалете, Ян опять показал удостоверение:

— Иди к кабинкам и не отсвечивай.

— Это…

— Перетерпишь. Марш, и тихо.

Мне не пришлось больше притворяться. Я стояла у стены, ворковала сама с собой ласковыми словами, и на самом деле смеялась с выражения лица несчастного свидетеля. Парень одновременно мной любовался и одновременно стеснялся происходящего.

Робкие шаги заставили Яна замереть, а я зашептала:

— Только смотри, чтобы нас не слышали, милый… никаких громких стонов…

Свидетель хохотнул, и едва все не испортил. Но Злата, к счастью, этот звук не услышала. Шагнула за дверь осторожно, приглядываясь и морщась. Ей хотелось увидеть, что происходит, и в то же время было гадко от знания — что она застукает…

— Ну, привет, золотинка!

Бах! Я захлопнула створку, а Ян с другой стороны схватил девушку за плечи. Сразу поднял, не дав лягнуться, и прижал к себе спиной.

— Не пугайся, Злата! Ты знаешь Яна, а я помощница Троицы.

— Эй, свидетель, бегом за дверь и никого сюда не пускай. Не долго, мы эту козявку допросим и уйдем.

— Сам ты козявка! Пусти!

Злата по-детски взвизгнула, но всей фигурой расслабилась, и на ноги встала спокойно. Обернулась, зло стрельнув глазами на Яна, потом на меня также сердито. В ней, кажется, смешались восток и запад, или всех направлений света по чуть-чуть, в этом она очень походила на Троицу! Я видела фото, но не могла себе представить, что ее рост так мал — Яну затылком в подмышку, вся тощенькая и хрупкая, похожа совсем на подростка.

— Объясняй и немедленно, ты что творишь? Ты что людьми делаешь, смерть ходячая? Зачем?!

Она опять зло обернулась, но тут же схлынула всей сердитостью и заулыбалась:

— Так вы тут не по-настоящему? Не по правде?

— Я тебя сейчас по правде бить буду, ремнем. Заигралась, сбежала, убиваешь десятками!

— Вы все дураки и все равно ничего не поймете. Я их освобождаю.

— Ян, остынь чуть-чуть. Мы так не поговорим. — Реально он ее пороть не собирался, но ярость выказал не шутя. Я успокаивающе вскинула руки: — Мир! Злата, объясни, что происходит на самом деле?

А девушка вместо ответа протянула «И-и-и-и» и с довольной мордашкой обхватила Яна поперек туловища, обняв со всей силы тонких рук.

— Я тебя сейчас убью! А отцу твоему скажу, что ты шею случайно сломала!

— А как там папа? Все хорошо?

— Хор-р-рошо… — Почти с рычанием он оторвал ее от себя, и встряхнул, легко, как тряпочную куклу. — Убиваю, или будешь говорить?

— Ну и убивай.

Пока на самом деле ни до чего не дошло, я перехватила девушку на себя и извернулась, отгородив ее от злого объекта обожания. Так точно результата не будет.

— Я - Ева, и я — некромантка. Пойдем в тихое место и спокойно побеседуем, познакомимся получше. Новости расскажу, о которых ты не знаешь, а Ян пока проветрится. Договорились?

— Ладно. Только — честно-честно, вы понарошку тискались?

— А ты бы на что другое клюнула? То-то. Пошли.

* * *

Было подозрение, что на улице девчонка рванет со скоростью звука прочь. Но она послушалась. Ян подал флакон, я обновила себе налет, опрыскала и ладони Златы, на что та сразу признала: «О, кровушка моя, кровушка». Мало ли, людей много. Патрули тоже есть, случись проверке, полицейское удостоверение не спасет.

Мы ушли на конец набережной, где пустынно, на лавочки. Я стала чуть мерзнуть, но не критично. А Злата экипировалась тепло. На ней были плотные штаны и свитерок, на ногах не туфельки, а крепкие ботинки. Откуда только деньги на жизнь брала, беглянка? Эти мелочи оставила в стороне, начав свой монолог с того как скучает Троица, как много он о ней рассказывал, как мы все переживаем, даже те, с кем девушка познакомиться не успела. Злата слушала, а потом невпопад перебила:

— Ты на Яна не западай, он — мой.

— А он что по этому поводу думает?

— Он просто еще не доумнел. Я не доросла, а он не доумнел.

Ян нас не слышал, ходил в пределах видимости в стороне по тротуару, и терпеливо ждал. Не противился, что мы тут чисто по-девичьи болтаем, доверился мне.

— Я его друга люблю, так что не бойся, не западу.

— Он тоже зверь?

Обалдев от вопроса, только округлила глаза:

— Про зверей откуда знаешь?

— А вот знаю! — Снова взгляд на Яна. — Лютый волчара в десяти метрах ходит… только не проявленный. Спящий. Наследник Великой Праматери, между прочим. Мы предназначены друг другу и должны быть вместе! Я — дочь Морса!

Злата так это произнесла, сверкнув из глаз золотыми искрами, что я спросила уже совершенно потрясенно:

— Да кто тебе это сказал?!

— Папа. Настоящий папа.

— Злата… — эмоции во мне забушевали, и я сама себя прервала на возгласе. Сейчас главное, не спугнуть ее неосторожными и неправильными словами. — Как такое возможно? Что это за человек и почему ты решила?..

— Ты же знаешь, что нас от всех мужчин сородичей тошнит, кроме отцов. Он — некромант, великий и бессмертный, я сама видела, как его раны заживляются, а тошноты нет.

Вспомнив кастрированного Константа, не решилась девчонке привести пример, что отцом в этом случае быть не обязательно. Это ее не переубедит, уверена.

— Как вы связываетесь? Познакомить можешь? Если он — Великий Морс, для любого из нас мечта увидеть его.

— Неа. Он сам меня всегда находит, наложил «длань смерти». Но обо всем этом рассказывать кому-то запретил…