Серафим - Оливия Вильденштейн Страница 12

ДЖЕЙС: Если скоро не вернешься домой, я съем все лишние баклажаны с твоей пиццы.

ДЖЕЙС: Селеста, ничего страшного, если ты забыла обо мне и у тебя появились другие планы, но напиши, чтобы я знал, что ты в безопасности.

ДЖЕЙС: Ладно, теперь я чертовски волнуюсь.

ДЖЕЙС: Пожалуйста, позвони мне.

ДЖЕЙС: Я собираюсь подать заявление о пропаже человека. Без шуток.

ДЖЕЙС: Селеста, черт возьми. Позвони мне!

Наконец я так и сделала. Он кричал на меня целых три минуты после того, как я сказала «привет». Когда Джейс избавился от стресса, я рассказала ему о Мими, потом попросила повторить вечернюю пиццу, но вспомнила, что сегодня вторник. По вторникам он работает. Он брал выходные только в воскресенье и понедельник.

Он велел мне замолчать и сказал, что найдет кого-нибудь на подмену, а потом спросил, не хочу ли я, чтобы он приехал в пентхаус, и, хотя у меня был соблазн пригласить его, я сказала «нет». Джейс – мой друг, лучший и единственный, но он никогда не встречал Мими и не переступал порог этой квартиры. По привычке я держала эту часть своей жизни в секрете, потому что мое прошлое не поддавалось легкому объяснению.

Закончив разговор, я отправила письмо консультанту, дабы объяснить свое отсутствие, затем посмотрела телевизор, задремала и проснулась под рекламу о выпадении волос. Я снова попыталась заснуть, но безуспешно, поэтому надела тонкий черный свитер, кожаные легинсы, застегнула ботинки, провела щеткой по спутанным волосам, затем взяла телефон и вышла из спальни.

И замерла на пороге кухни.

Ашер, черт его побери, все еще был там. Он сидел на одном из высоких стульев и пил воду из прозрачного стакана. Или, возможно, водку. Раньше я думала, что алкоголь может стоить нам перьев, но потом узнала, что это чушь собачья. Мы могли пить, принимать наркотики и заниматься диким сексом, если только первые два пункта не выходили за разумные рамки, а последний совершался в уединении.

– Я поставил твою яичницу в духовку, чтобы не остыла.

Поджав губы, я направилась к холодильнику, открыла его и взяла бутылку воды.

– Селеста, пожалуйста, съешь что-нибудь. Если не хочешь яйца, я знаю, как приготовить несколько других блюд.

– Какую часть слова «уйди» ты не понял, Сераф?

Его ладони прижались к черному каменному острову.

– Великий Элизиум, ты так упряма.

– Неужели ты думал, что две смерти за последние четыре года сделают меня покладистой?

Его взгляд потяжелел, глаза все больше напоминали украшенные драгоценностями шарики, которые мы в детстве катали по полу гильдии.

– Если ты поешь, я уйду.

– Хм-м. Заманчиво. – Я открутила крышку и сделала большой глоток. – У меня есть идея получше. Я уйду, а ты можешь остаться и съесть яичницу. – Я схватила сумку со стула рядом с ним, натянула бомбер и достала мобильный телефон.

– Селеста! – Голос серафима прозвучал достаточно резко, чтобы заставить меня остановиться.

– Что?

– У тебя осталось меньше трех месяцев на завершение крыльев, и шестьсот семьдесят пять перьев. Нам нужно…

– Нам? – Я приподняла бровь. – Мы не команда, Сераф. Я – это я, а ты – это ты. Помеха.

Я ощутила себя крайне великодушной, не добавив кучу других описаний: отвратительный ангел с комплексом Бога, марионетка Элизиума, хуже Тройки.

Одна из этих мыслей стоила мне пера. Я сжала челюсть, когда оно оторвалось от костей, и щелкнула дверной ручкой, выходя на небольшую площадку, которая вела к нашему частному лифту.

– Кроме того, я не хочу возноситься, и, в отличие от Лей, никто не заставляет меня делать то, чего я не хочу. – На моих устах заиграла улыбка, когда лифт открылся, и я вошла внутрь. – Хотя я бы с удовольствием понаблюдала, как кто-нибудь попробует, – добавила я, когда Ашер появился в дверях.

– Куда ты направляешься?

– Домой. – Когда он вскинул брови, я осознала свою ошибку: он не знал о квартире в кампусе. Я нажала на кнопку и постучала носком ботинка, когда двери стали закрываться. Могут ли они двигаться еще медленнее?

Но рука распахнула их обратно, и вот уже Ашер снова стоял передо мной, его громадная фигура заняла все пространство дверного проема лифта.

– Домой?

Я выпятила грудь, пытаясь казаться больше и круче.

– В гильдию. Ой. – Ишим вырвал еще одно перо из моих невидимых крыльев.

Ашер наблюдал за его падением.

– Полагаю, твое место назначения не гильдия.

Я плотно сжала губы, предпочитая молчание дополнительной пытке. Лифт начал издавать низкий, крайне неприятный визг.

– Можешь, пожалуйста, отпустить дверь?

– Могу.

И он отпустил.

После того как вошел.

Я хмурилась всю дорогу вниз.

А потом сказала ему потеряться, за что получила такой взгляд, от которого зачесались кулаки. Ишимы, должно быть, не поняли моих намерений, потому что не украли ни одного пера из крыльев.

После того как мы вышли из «Плазы» и пересекли парк, я сказала:

– Преследование стоит людям очков.

Один из его сине-зелено-бронзовых глаз крепко зажмурился.

– Хорошо, что я не человек.

Я остановилась и повернулась к Ашеру.

– Сераф, я безнадежный случай. Заявляю это добровольно и осознанно. Уверена, твоя совесть сейчас сильно давит на тебя, но я не заинтересована в спасении, так что, пожалуйста…

– Я слышал, что ты поступила в Колумбийский университет. Полагаю, живешь ты в кампусе.

Я прорычала:

– Разве я не очевидно дала понять…

– Мюриэль очень гордится твоей амбициозностью и ужасно переживает, что ты не окончишь учебу.

– С чего бы мне ее оканчивать?

Он склонил голову набок, и темно-золотой локон выпал из его кожаной резинки для волос.

– Потому что Мими…

– Ты не имеешь права так ее называть!

Каждый прохожий, будь то мужчина или женщина, уже таращился на Ашера, но мой повышенный голос привлек к нам еще больше внимания. Даже собаки на поводках склоняли головы перед серафимом и его чувством собственного ангельского превосходства.

ЧСВ в случае с Ашером превратилось в ЧСА.

– Мюриэль попросила направить тебя на истинный путь.

Я одарила его едкой улыбкой, продемонстрировав все свои прекрасные белые зубы.

– Элизиум больше не является для меня истинным путем.

Каждое перышко на крыльях, которые он не потрудился сдержать магией, дернулось.

– Селеста…

– Скажи мне, Сераф, она уже влепила тебе пощечину за то, что ты сотворил с Джаредом и Лей?

Бронзовые кончики его перьев поглощали полуденное солнце и слепили меня своим светом.

– Джаред выбрал судьбу Лей, Селеста.

Если бы я обладала суперспособностями, трепещущий в моей груди гнев сравнял бы с землей все небоскребы в радиусе десяти миль.

– Обвинять других в своих ошибках – ребячество и неподобающее поведение для одного