Проклятая Черной Луной (СИ) - Урбан Саша Страница 12

Глава 7. Представление

Яра ворвалась в комнату, как ураган. Хлопнула дверью, не щадя хрупкой конструкции. В висках стучала кровь, сердце заходилось галопом.

— Кто это сделал? — прорычала она сквозь стиснутые зубы.

На постели лежал ворох тряпья, некогда представлявшего весь ее гардероб. С каких-то платьев вышивку срезали аккуратно, словно аппликацию, но большинство было разобрано на куски, искромсана до неузнаваемости. Всюду валялись пучки ниток, блестели бусины. Рядом стоял абсолютно пустой сундук.

В груди разрастался жар, губы и руки дрожали. Яра развернулась к дверям. Сквозь приоткрытую створку за ней наблюдали все обитательницы женского дома. Их лица было не различить сквозь пелену злобных слез. Просто головы-пятна, поворачивавшиеся вслед каждому ее движению.

— Кто это сделал?! — повторила Яра, а между слов звенело отчаянное «За что?!»

От общей толпы отделился силуэт. Шелестящей тенью проник в комнату и принялся возиться с тканью. Яра отерла глаза и увидела перед собой Умэ. Немая служанка перебирала истерзанные наряды и лишь качала головой.

— Это низко, — проговорила наблюдавшая за этой сценой Хана Кин. В ее бездонных глазах застыл лед, словно ее ранили в самую душу, и теперь рана проступала скопившимися на веках слезами. — Кто бы это ни сделал, я ужасно разочарована. Родителям, чья дочь пошла на такой поступок, должно быть стыдно, что они вырастили такое чудовище.

Девушки потупили взгляды. Хана Кин обладала удивительной способностью: она умела обходиться без крика, но при этом заставляла любого мучаться от стыда. Вот и теперь девушки опускали глаза, словно их всех отчитывала родная мать. Они чувствовали себя невольными свидетельницами преступления. Тяжкого. Невыносимого.

— Поберегите слова, госпожа Кин, — проговорила появившаяся в коридоре Харука Мин. Один взмах трости, и девушки расступились, освобождая свахе проход, чтобы госпожа Мин могла своими глазами увидеть беспорядок.

Яра, так и не переодевшаяся после поездки верхом, сидела на полу и глядела на тряпье, как оборванка. Даже Умэ, безродная немая служанка, рядом с ней выглядел лучше.

— Эй, ты, — щелкнула пальцами сваха. Умэ подняла глаза. — Хватит копаться в этом мусоре, кто-то тут успел поработать на славу. Лучше подготовь для молодой госпожи баню. А ты, Яра Кин, вытри слезы, а то лицо распухнет. Тебе еще предстоит сделать так, чтобы весь двор удостоверился, что госпожа Мотоко не успела тебя развратить за время вашей поездки верхом по свежим весенним лугам. Остальные — марш собираться! Сегодня вы смотрите вьесу «Охотник в лесу духов». Будьте любезны сделать так, чтоб вы напоминали лесных фей, а не дикобразов. Кыш!

Девушки тут же бросились врассыпную. В их перешептываниях, в щуршании подолов, совершенно растворились шаги немой служанки.

Умэ пошла в сторону бань, но, не доходя до лестницы, развернулась и направилась к одной из комнат. Осторожно постучалась. На пороге показалась Ики Чен, недовольная, что кто-то посмел потревожить ее во время отдыха.

— Чего тебе?

Умэ поклонилась и достала из рукава шпильку, увенчанную кристаллом розового кварца. Ики испуганно схватилась за прическу. В ее глазах застыла паника. Та, в которой человек способен на что угодно. Умэ же безразлично пожала плечами и протянула девушке украшение, как бы говоря всем своим видом: «Меня ни капли не интересуют ваши склоки и сплетни». Ики выхватила шпильку и воровато оглянулась на дремавшую в комнате сестру. Умэ поклонилась еще раз.

— Погоди, — сказала девушка и сняла с шеи хрустальную подвеску. — Вот. Это тебе. За твое… молчание.

«Серьезно?» — вскинула брови немая, но подвеску все-таки спрятала в карман.

***

Яра сидела в горячей воде и изо всех сил старалась сконцентрироваться на шипении пара. На звоне капель, срывавшихся с мокрых волос обратно в ванну. На шепоте воды.

Служанки жесткими мочалками соскребли с нее конский пот и дорожную пыль, расчесали волосы, а затем, по приказу госпожи Мин, оставили девушку отдыхать. Вот только расслабиться не получалось. Не помогали ни медитации, ни мычание себе под нос. Как бы Яра ни пыталась сосредоточиться, ее спокойствие разрывали звуки сборов, охвативших женский дом. Девушки готовились к вечернему представлению: упихивали себя в наряды, затягивали пояса, наносили макияж. Происшествие Яры быстро забылось, его вытеснили разговоры о платьях, украшениях и женихах. Некоторые девушки уже получили выгодные предложения, семьи заключили договоренности, и со дня на день счастливые невесты ожидали свадебных подарков. Женихи обязаны были продемонстрировать свое благосостояние и щедрость, обеспечив своих избранниц платьями, украшениями, духами. Кто-то дарил еще и лошадей, даже целые экипажи.

Яра хотела бы искренне радоваться за этих счастливиц. Почему бы и нет? Ведь они ей больше не конкурентки. Сегодня она и сама получила предложение, о котором не смела и мечтать… Но вместо утешения воспоминания об императоре Реншу приносили только тревогу. Вдруг, если она не явится на сегодняшнее представление, он передумает? Вдруг, он решит, что она не хочет выходить за него замуж? Что она избегает его? Или…

Яра со стоном погрузилась под воду. Ну почему, что бы они ни делала — жизнь не становилась легче? Может, она просто забыла, каково жить иначе, не беспокоясь о завтрашнем дне? Не ожидая, что в один прекрасный момент все рухнет.

«Милые, у меня приглашение в ложу генерала-губернатора. Я вам обещаю, я сделаю все, чтобы в следующий раз господин Джао пригласил всех нас. Там наверняка будет сто-о-олько достойных мужчин», — заливистый голос Ики Чен достигал ее слуха даже сквозь толщу воды.

Яра вынырнула, фыркая и вразая глазами. Такой ее, больше напоминающей речного духа, застала вошедшая в баню Харука Мин. Яра тут же попыталась прикрыться.

— Что я там не видела, скажи на милость? — закатила глаза сваха. — Вылезай, а то скукожишься.

Она щелкнула пальцами, и служанка, Умэ, поднесла Яре халат из тяжелого вышитого золотом шелка. У девушки даже собственной смены белья не осталось. Хотелось провалиться под землю от стыда.

— Твоя мать решает вопрос с твоим тряпьем. Готовое платье — не самый подходящий вариант для твоего статуса, но на первое время можно обойтись и без портных. Надеюсь, Император в скором времени одарит тебя со всей щедростью, и никто не узнает, что ты у нас оборванка. Как думаешь, скоро это случится?

Она не спрашивала. Она требовала отчета.

— К концу фестиваля, — ответила Яра, пытаясь прикрыть грудь. Умэ принялась растирать ее кожу маслами, прежде, чем надеть халат. Говорить с Харукой Мин в таком тоне, да еще и голой, было унизительно. Заскреблось нехорошее предчувствие.

— Молодец, девочка, я в тебе не ошиблась. Даже госпожа Мотоко не смогла повлиять на твой негативный аспект.

— Вы снова меня проверяли? — нахмурилась Яра.

— Каждый день твоей жизни отныне будет проверкой, девочка. Так устроен высший свет. За некоторые проверки ты будешь получать награду. За какие-то лучшей наградой будет возможность сохранить то, что и так есть, — цокнула языком женщина. — Сегодня награду ты получишь. Лично от меня. Собирайся. Ты же не думала, что я позволю тебе пропустить представление?

***

Спектакль решили провести прямо в саду, среди цветущих деревьев. Для гостей поставили три шатра: один, центральный, для высшего света. Там находилась ложа генерала-губернатора Джао и, естественно, императора. Из нее открывался лучший вид на импровизированную сцену. По бокам от нее находились шатер мелкого дворянства и шатер торговцев, фабрикантов, в общем, недворян. Девушки, отобранные госпожой Мин, могли пройти в ложи по приглашениям, либо же оставались в той, что соответствует положению их семей. Если же поступало несколько приглашений, то девушки совершали обход, начиная с самой престижной ложи.

Ики Чен получила приглашение от генерала-губернатора. Кроме нее из «избранных» в ложе оказалась юная Наоко — девушка семнадцати лет, миниатюрная и кругловатая. Она напоминала сливу и, сколько ее ни затягивали в тугие пояса, скрыть мягкие формы никому не удавалось. Дамы находили ее полноватой, и никто не понимал, как это смогло заинтересовать сорокалетнего капитана кавалерии, который не скрывал своей симпатии к молодой девушке. Возможно, секрет был в том, что Наоко была смешливой, глуповатой и готова была преклоняться перед любым мужчиной. Ики едко радовалась за нее. Даже если такой дурочке повезло ухватить завидного жениха, то и ей повезет не меньше.