Некромантия. Задачи и упражнения - Мара Вересень Страница 12

– Теперь есть. И прямо на кладбище.

– Фоновое излучение замеряла?

– Мар! Какое замеряла?! Там кладбище живое… тьма! Не-живое! Причем они скоро сами петиции писать начнут, как им там тесно! Чуть за ворота успела выскочить.

– Ну вот при случае заскочи обратно и проверь, вместо того чтобы панику разводить, – невозмутимо продолжил Холин. – Только не ночью и не одна.

Не одна… Разве что Дана с собой взять, он азы знать должен. Но Дан, это Дан, и как бы хорош он ни был, как ловец и маг, за порогом, если придется, он мне не помощник… Я чувствую себя в абсолютной безопасности, только когда за моей спиной бархатная урчащая тьма.

– Мар… Можешь приехать? – сказала я и тут же пожалела, настолько уныло прозвучал мой голос. Я не должна так себя вести, это словно подачку выпрашивать. Зачем ему висящая на шее и вечно ноющая о недостатке внимания… Кто? Он молчит, я молчу, все вокруг всё знают, и тоже молчат. Заговор молчания… Кому это вообще надо?

– Закончила терзаться? Судя по гневному пыхтению – нет. Ответ на твой вопрос такой же. Я не в Нодлуте.

– А если через… Ты же пришел тогда в поместье через грань…

– Пришел, да. Потому что иначе было не успеть. Ты тогда так отчаянно обо мне думала, столько приятного и так проникновенно…

– Я и сейчас, – едва шевельнула губами я.

– Я знаю, – эхом отозвалось в ответ.

Вот только язвил и вмиг – иначе, будто прижал к себе и на ухо шепчет.

– Мар, я… скучаю. Я…

Нет, не так, не по магфону это нужно говорить. И я замолчала, но эти застрявшие слова мешали другим, собирались комом и не давали вдохнуть.

– Я знаю, – снова эхо. – Мика, ты, правда, все мне рассказала?

Все… Что все? Разве ему будет интересно по мертвого пса и Садика с его садиком? Про упрямого ящерка, который, конечно, скотина, но когда еще в самом начале я по-глупому подставилась упырю и выла в голос от боли и злости на саму себя, он пытался мне рану на ноге зализать и всю ночь бок грел, рокоча, как кошка, а на завтра даже не упрямился? Как две ночи пикси над оврагом караулила, а поймался Дан? Или как ночевала в лесу, а перед рассветом так соловей пел, что меня до слез проняло, и я даже вылезшего из малинника гуля шугать не стала, а кинула ему колбасный хвост? Эта плешивая морда потом за мной еще сутки по кустам вдоль дороги перлась и подачки выпрашивала. Про старого вежливого лича с невыговариваемым имечком или про распавшуюся под когтями иной формы черную розу с проклятием, кажется, “вечного сна” или “беспамятства”, не разобрала толком? Или про признания в чувствах, одно из которых до абсурда нелепое, а от второго сердце щемит? Сам ведь никогда ничего такого не скажет, упрямый… Смотрит иногда, будто вот-вот скажет и… заговор молчания продолжается.

И я ответила:

– Все.

– Я видел твой контракт с ан-Атрай, – укоризненно выдал магфон.

– Следишь?

– Ты все еще моя ученица, помнишь? Я знаю…

– Все мои номера?

– Именно, – и опять волна мурашек. – Мне пора… Мика…

– Да? – Почему все внутри дрожит? Скажет? Нет… – Увидимся, когда вернешься.

Ликер остыл, вкус у жидкости был отвратный, но я допила, рассчиталась с хозяйкой и пошла в отель. Магмобиль потом заберу. Он со штрафстоянки никуда не денется.

Глава 9

Ночное дежурство? Ха! Сутки! И не придерешься. День отдыха у меня был и никого не волнует, что я предпочла сну ловлю трепещуев в парке. Бальзамом на душу легла сумма, упавшая на счет от клана Атрай. Дан закрыл контракт и копию мне прислал. Выгодное это дело – дела с вампирами. И хоть я нынче девушка с приданым, свое карман не жмет. Я не слишком обижалась, что славный сын семейства Лодвейн не посчитал нужным “пока” сказать, он был наслышан о некромантских приметах, да и явился без “здрасте”. Вялость после неурочного сна прекрасно ликвидировалась ужином и бодрящим зельем, а еще сообщением от Холина с воплем “Мика!” и копией квитанции за просроченный платеж на штрафстоянке. Ну, он знал, кому магмобиль оставлял.

До надзора прошлась пешком и была встречена у турникета его мерзейшеством Каеном Есмалом с хронометром в руке.

– Вы опоздали, – с сиропной улыбочкой сообщил он.

– А вас уже в дежурные перевели, магистр Есмал? Можно занять ваш кабинет?

От огороженного угла дежурного, где топтались двое патрульных, раздался надсадный кашель. Святые люди! С такой жуткой простудой на работу вышли.

– Вычту из перерыва на еду.

– Какая прелесть! А давайте я совсем без перерывов поработаю и через трое суток мы с вами счастливо расстанемся?

– Ну что вы, мне так приятно ваше общество.

– Разве? Отчего же вы меня на ночь дежурить приглашаете, а сами домой?

Простуда постепенно принимала характер пандемии, и Есмал предложил побеседовать без свидетелей.

– Не удивлен, – заявил Каен устраиваясь в помпезном кожаном кресле, – с Холином смог бы работать только такой же, как он, либо кто-то еще более… упертый.

– Вы позвали меня о Холине говорить? – Я проигнорировала все имеющиеся стулья и устроилась на краешке стола. Пусть лучше считает меня взбалмошной малолеткой с покровителем за спиной.

– Нет. Исключительно о том, как вам не испортить рекомендационный лист и завершить отработку в оговоренные фондом сроки. А еще напомнить о профессионализме и субординации. Последнее – особенно, если вы собираетесь продолжить карьеру в надзоре.

– Не собираюсь.

– Чем же станете обеспечивать себя?

– А мне не обязательно. Буду заниматься любимым делом в свое удовольствие.

– Когда нашим делом начинают заниматься в свое удовольствие, Митика, обычно это плохо заканчивается.

Внезапно доброжелательным видом Есмала я не обманывалась, чуяла нутром его змеиную суть, и выражалось это зудящим желанием вломить. И как Мар столько времени терпел…

– Не судите по себе… Каен. И разговоры ни к чему. Тандема в профессиональном плане у нас не выйдет, вы мне неприятны.

– Я вправе приказать. Это включает в себя работу в тандеме в том числе. И личные предпочтения здесь особой роли не играют, только необходимость.

Ответить на это