Дж. Уорд - История сына Страница 12

— Ох, Господи, — застонала Клер, когда он задохнулся. Его возбуждение было горячим и твердым даже сквозь тонкий слой шелка на них. И он был огромным.

— Скажи мне, что делать, — взмолился он. — Скажи мне…

Она подняла колени и свела бедра, баюкая его в колыбели своего тела.

— Потрись об меня. Своими бедрами. Двигай ими.

Зарывшись головой в изгиб ее шеи, он сделал так, как она велела, заставив обоих задохнуться и застонать. Шелк только связывал их, усиливал действие, едва ли являясь препятствием. И, может быть, именно из-за обстановки, создающей ощущение фантастичности, Клер позволила себе расслабиться, впервые дав себе волю просто чувствовать. Она не думала ни о чем, кроме очертаний прижимающегося к ней тела, движений, которые впитывались ее сутью, его невероятного запаха и жара.

Когда он отпрянул назад, Клер была готова принять его. Особенно после того, как он потребовал:

— Я хочу видеть тебя.

— Тогда сними мой халат.

Когда он приподнялся, от его вида у женщины захватило дух. Волосы мужчины великолепными волнами залили все вокруг, ловя и углубляя свет свечей. Его лицо было слишком прекрасно, чтобы быть реальным. А голодная, выступающая длина натягивала красный шелк.

— Ты мне снишься, — прошептала она.

Его руки тряслись, когда он схватился за пояс, охватывающий ее талию, и медленно потянул концы в разные стороны. Взявшись за отвороты, он рывком распахнул их, обнажая ее грудь.

Когда он взглянул на нее, Клер поняла, что именно он издавал эти странные звуки, похожие на низкое кошачье урчание.

— Ты… ослепительна, — пробормотал он, в удивлении и благоговении широко распахнув глаза. — Могу я прикоснуться к тебе?

Когда она кивнула, он поднял руку и провел сначала по нижней части одной из грудей, а затем поднялся вверх к розовому, тугому венчику. В то мгновение, когда он прикоснулся к ее соску, она изогнулась дугой и зажмурилась. Его прикосновение было подобно пламени: ничего не весило и обжигало.

— Поцелуй меня, — попросила она, потянувшись к его плечам, чтобы привлечь к своей груди. Когда он вместо этого накинулся на ее рот, она запротестовала.

— В этот раз мои груди. Поцелуй их. Везде. Возьми их в рот и покатай соски языком.

Майкл спустился по ее телу вниз так, чтобы ее соски оказались на уровне его глаз. Выражение его лица частично было животным вожделением, словно он хотел проглотить ее, а частично — по-детски непосредственной, болезненной благодарностью.

Он ткнулся носом, после чего накрыл сосок губами. Когда она вздрогнула и сцепила ноги вокруг его поясницы, он нежно пососал, изучая ее тело. Нетерпеливо нуждаясь в большем, она запустила руки ему в волосы, побуждая серьезно заняться ею.

Большего поощрения ему не потребовалось.

Говоря на сексуальном языке, его природной склонностью было доминирование. Она могла начать как учитель, но он перехватил инициативу, управляя сексом, вознося их обоих все выше. Посасывая, он смотрел на нее жадным, горячим взором, полным мужского удовлетворения, в то время как она извивалась под ним. А он снова и снова целовал ее, держа бедра девушки так, чтобы иметь возможность тереться своим возбуждением об нее.

Они зашли так далеко, что она была готова заявить об этом во всеуслышанье, когда он отпрянул назад.

Его рот приоткрылся, обнажив клыки. В этот момент она кончила.

Ее, лежащую под тяжелым мужским телом, сотрясали судороги, бедра сжимались, женская суть вжималась вверх, ища большего, нежели пережитое.

Она смутно осознала, что на его лице отразилось выражение шока. И неудивительно, учитывая то, как она выкрикивала что-то бессвязное и впивалась в него ногтями.

Только после того, как она немного успокоилась, ей удалось сфокусировать взгляд.

— С тобой все хорошо? — спросил он.

— Господи… да. — Отозвалась она утомленным голосом.

— Ты уверена? Что случилось?

— Ты заставил меня пережить оргазм. — Он нахмурился, как если бы пытаясь разобраться, хорошо ли это или плохо. — Ощущения сказочные.

— Ты можешь сделать так еще раз?

Господи, да она ждет — не дождется!

— С тобой? Безусловно.

Он простодушно улыбнулся: всего лишь по-доброму приподнялись уголки изумительного рта.

— Я хочу, чтобы ты сделала так еще раз. Ты прекрасна, когда это случается.

— Тогда прикоснись ко мне между ног, — прошептала она. — И это произойдет.

Майкл перекатил девушку, не прекращая усыпать поцелуями ее грудь, словно испытывая отвращение к самой возможности оторваться от нее. После чего повел ладонью по ее животу, сдвигая полы халата в сторону.

Клер испытала мгновение беспокойства. Она не представляла, как он отреагирует на ее наготу.

Когда шелк полностью соскользнул с ее тела, Майкл склонил голову набок.

— У тебя здесь волоски.

— Разве у тебя нет?

Он покачал головой.

— Мне нравятся твои, — промурлыкал он, легко-легко пробегая пальцами туда и обратно. — Они такие мягкие.

— Есть кое-что даже мягче.

— Где?

Она развела ноги и потянула его руку туда, где больше всего жаждала его прикосновений. От первого же касания она закусила губу и взметнулась…

Майкл застонал.

— Ты… скользкая.

— Я готова для тебя.

Он поднял руку и начал пристально изучать пальцы, после чего потер их друг о друга.

— Это как шелк.

Еще до того, как она смогла что-нибудь ответить, он скользящим движением положил их в рот. Закрыв глаза, он стал посасывать пальцы, касавшиеся ее.

Что вновь привело ее на грань.

— Майкл…

И в это время доставили завтрак.

Глава 5

Когда звук хлопнувшей металлической створки рикошетом отразился от каменных стен, по воздуху разнесся аромат бекона. Майкл выглядел расстроенным.

— Позже, — заявила она.

— Тебе нужно поесть.

— Позже.

— Нет, сейчас. Я… очень изголодался по тебе. Я приду к тебе, когда ты закончишь. — С этими словами он забрал оставленный в коробке у двери поднос, принес его на кровать и растворился в темноте.

Когда утих звон цепи, Клер натянула на себя халат. Трудно представить, что она могла расстроиться после того освобождения, что он только что дал ей. Но с ней именно это и произошло. Она хотела его внутри себя.

Клер приподняла крышку, посмотрела на еду и похолодела.

— Это ленч.

Там был бекон в кише,[17] бокал вина и фруктовое пирожное.

— Ты проспала завтрак, а я не хотел, чтобы ты ела холодную еду.

Господи, ей осталось только полтора дня. При нормальных обстоятельствах это было бы поводом для празднования, учитывая то, что она собиралась выйти отсюда живой так, чтобы суметь потом вернуться за ним. Но тот факт, что сначала она должна была покинуть его, чертовски беспокоил.