Любить нельзя расстаться (СИ) - Лиана Белая Страница 13

Глава 7

ГЛАВА 7

Наташа, подумав, решила изменить тактику поведения с Вильемом. Она не будет больше вздрагивать и хлюпать носом при его появлении. Она заметила, Вильема это сильно расстраивает. Лучше, Наташа будет более улыбчивой и приветливой с ним и тогда возможно он перестанет избегать с ней встреч, чтобы не пугать своим видом, а доверится и расскажет про свою жизнь чуть больше, чем он себе позволил с Эмилем. За завтраком она старалась улыбаться, то и дело, подкладывая лелю в тарелку кусочки вкусного пирога.

- Ешь, Вильем, а то ты совсем исхудал, пока путешествовал по загранице, - добродушно журила она его.

Вильем смущался, терялся от пристальной заботы хозяйки дома, но послушно всё съедал, не говоря ни слова.

Эмиль одобрял действия своей жены, заметив, как его брат на глазах меняется: становясь, веселей и улыбчивей. Позитив, исходящий от Наташи, явно шёл Вильему на пользу. Тёмные круги под глазами стали еле заметны, лицо посветлело и помолодело. Да и рубашка на груди стала ему маловата, грозясь разойтись по швам, так что пришлось Эмилю одолжить кое-какие вещи брату. Эмиль был безмерно рад таким положительным изменениям в состоянии брата. Уже не сравнить было того Вильема, который приехал к ним на байке две недели назад. Он чувствовал себя лучше в кругу родных.

- Молодец, детка! – хвалил Эмиль жену. – Действуй так и дальше, я тоже постараюсь расшевелить братика. Ему хорошо у нас, я это вижу. Вдруг всё изменится, и Вильем выживет?! - без всякой надежды, но с энтузиазмом воскликнул он.

За всю многовековую историю существования Небесного народа на земле, не было ни одного случая, чтобы лель выжил без своей второй половинки. Но Эмиль не терял надежды, приготовившись до конца биться за жизнь брата, как, впрочем, и Наташа, окружив родного леля теплотой и заботой.

В один из солнечных и тёплых дней, Эмиль предложил покататься на лошадях, которых незадолго до приезда брата, он приобрёл на одном из ипподромов в ближайшем городе. Три коня ахалтекинской породы были великолепны! Эмиль всегда был небезразличен к лошадям, но эта порода для него была особенная. Высокие и поджарые кони имели разную масть. Конь Эмиля имел изабелловый окрас, конь Наташи золотисто-соловый, а третий конь золотисто-гнедой, характерной особенностью этой породы являлся необычный блеск шерсти. Порода была настолько редкой, что найти, а особенно купить её в стране, было практически невозможно. Но Эмилю повезло, у троих коней, которых купила администрация ипподрома, оказались незначительные повреждения копыт и для скачек они оказались непригодны. Ему охотно продали трёх красавцев, радуясь, что избавились от бесполезного и дорогостоящего товара.

Вильем охотно согласился совершить прогулку по острову и все стали собираться. Уже подходя к конюшне, Эмиль шлёпнул себя по лбу:

- Я же сахар забыл для своего Бэка! Он мне этого не простит! - наигранно трагично произнёс он и, хлопнув брата по плечу, добавил: - Идите, я скоро вернусь.

Вильем с Наташей пошли к конюшне, а Эмиль быстро направился к дому. Наташа старалась не смотреть на Вильема, как будто боялась, что он прочитает её мысли. Впервые после его приезда они остались один на один и теперь не знали, что сказать друг другу. Первым прервал молчание Вильем:

- Как живёшь, Наташа?

Она пожала плечами и развела руки:

- Как видишь неплохо. Эмиль очень заботится обо мне и детях. Вон, какой дом отгрохал. Жаль, Эмина с Натам не видят, они у моих родителей гостят в Эсно, осенью надо ехать за ними.

- Да, Эмиль говорил мне об этом. Я немного беспокоюсь за вас, недалеко от этого острова живут демоны мрака. Они как, не тревожат вас?

- За всё время, что мы здесь живём, никаких инцидентов с ними не было пока. Эмиль защитил наш дом магическим куполом, через который могут пройти только люди, животные и птицы, - объяснила Наташа.

Они вошли в конюшню, и в нос ударил запах конского пота. Наташа подошла к золотисто-гнедому коню и потрепала его по короткой гриве.

- Этот твой, Вильем.

Он подошёл и тоже погладил коня по морде, продолжив прерванный разговор:

- Я почувствовал купол, как только приехал к вам. Но вокруг полуострова вода, купол в ней бесполезен, - предупредил он.

- Мы не купаемся ночью, - улыбнулась ему девушка. – Тем более я никогда не вхожу в воду без Эмиля, он меня хорошо охраняет.

- Я рад за тебя, Наташа, тебе повезло в жизни. Ты встретила Эмиля, и вы счастливы, что нельзя сказать обо мне, - глаза Вильема потемнели, и он поторопился отвести свой взгляд. – Прошу тебя, Наташа, будь осторожна.

Девушка быстро воспользовалась непринуждённой обстановкой и, подойдя ближе к Вильему, заглянула ему в глаза:

- Кто она, Вильем?

Он вздрогнул, не ожидая такого вопроса, и рассеяно, ответил, пряча от девушки глаза:

- Это неважно, теперь это не имеет никакого значения, - он тяжело вздохнул и под пристальным взглядом, добавил: - Не могу сказать тебе, Наташа.

Во взгляде Вильема плеснулось что-то нежное и щемящее душу. Наташа, казалось, перестала дышать, вглядываясь в ярко-синие глаза леля и утопая в них. Она непроизвольно сделала шаг навстречу, почти вплотную подойдя к нему.

- Не важно? – тихо переспросила Наташа. – Может это для меня важно, Вильем.

- Ты переживала за меня, я знаю. Прости, что так получилось, и я причинил тебе боль, - не разрывая зрительного контакта, ответил он.

Словно дуновение ветерка, Наташа почувствовала присутствие раскрывшегося для неё разума леля. На неё повеяло такой теплотой и любовью, что она задохнулась от обрушившихся на неё эмоций. Она раскрыла свой разум, ему навстречу, проникая в его сознание и мысли. Она пыталась зацепиться за тоненькую ниточку его души, которую он протянул к ней, но не могла. Она постоянно ускользала от девушки, не давая понять, о чём Вильем думает.

- А вот и я! Заждались? – в конюшню быстро вошёл Эмиль, держа в руках пакет с рафинадом.

Ментальная связь между Наташей и Вильемом прервалась, оставив в душе горечь разочарования. Опомнившись, Наташа быстро отступила от Вильема, но Эмиль заметил необычное поведение брата и жены.

- Что здесь происходит? – нахмурился он.

- Ничего. Пыталась выяснить у твоего брата кто эта лада, которая мучает