Карамелька. Книга 2 - Любовь Огненная Страница 13

Руки дрожали от перенапряжения, дыхание то и дело срывалось, еще не успев восстановиться после безумия. Обрушившись на мужчину, я тяжело вздохнула и бессовестно расслабилась, прижимаясь щекой к его плечу.

Вляпалась. Однозначно вляпалась, но лучше так, чем доказывать потом, что Ирадий мне ничего не сделал. Не успел на самом деле, но я была слишком многим обязана этому мужчине, чтобы так подставить. Вышедшим из-под контроля имситам грозило вечное заточение в стенах особой клиники, а этого я для веркомандира не хотела.

Сейчас не хотела, тогда как три месяца назад была бы бесконечно рада такому исходу.

Заснуть не получалось, задремать тоже. Слишком перенервничала, чтобы беззаботно отдаться во власть сновидений. Слишком боялась того, в каком состоянии проснется веркомандир, чтобы позволить себе утратить бдительность хоть на секунду.

Лежала. Сначала просто лежала, бездумно разглядывая комнату. Потом кое-как спустилась чуть ниже, укладываясь на грудь мужчины хоть с каким-то подобием комфорта. Моя вынужденная подушка и кровать в одном лице нисколько не возражала, так что сопротивления я не встретила.

Слушала сильные, но размеренные толчки. Они внушали спокойствие, дарили надежду на лучшее, хотя в надежду с недавних пор я верить перестала. Ирадий на деле раз за разом доказывал мне, что вместо пустых надежд гораздо эффективнее все брать в свои руки. Такая позиция оказалась мне ближе. И сам Ирадий стал ближе…

Странные мысли посещали мою голову.

Чуть приподнявшись, не скрываясь рассматривала расслабленное лицо мужчины. Даже находясь в отключке, он чуть хмурил брови, а сквозь ресницы проступало серебро. Чувствовала себя воровкой, не меньше, но именно сейчас, пока меня никто не видел, я безрассудно позволила себе то, на что веркомандир давно напрашивался.

Я прикоснулась к его лицу.

Осторожно, аккуратно. Прикоснулась лишь подушечками пальцев. Мягко очертила подбородок, ощутив колкие иголочки выступившей щетины. Закусив губу, провела пальцем по носу, прочувствовав небольшую горбинку, скорее всего неестественного происхождения. Вполне вероятно, что когда-то Ирадию ломали нос.

Поднявшись выше, со странным азартом разгладила морщинки, что залегли между широкими бровями. Другие морщинки, скопившиеся в уголках глаз, тоже не обделила вниманием. Нашла и небольшую родинку, разместившуюся на щеке.

Сейчас, как никогда, имсит выглядел молодым. Точнее, даже нет, я вдруг увидела, что он на самом деле молод, и поразилась собственному прозрению. Просто действительно привыкла считать его на порядок взрослее себя, а теперь выходило, что это я особо не приглядывалась к нему.

Казалось, будто даже улыбался. Не губами, лишь уголками губ, но и этого было достаточно, чтобы невольно улыбнуться в ответ.

А ведь он взаправду ждал, что я откажусь. Больше того, мужчина был уверен в этом на сто процентов, раз настоящие эмоции проступили в нем только сейчас, но чего он хотел? На что рассчитывал, если сам был виновником моего пристального интереса к дальнейшей службе?

Ответ был один: меня не воспринимали всерьез.

Наверное, мне действительно нечем было заняться. Бесцельно провалявшись несколько часов, я дошла до того, что решила проверить результаты эксперимента веркомандира.

Сама от себя не ожидала.

Испытывала дикое смущение, ведя кончиком носа по горячей коже. Закрыв глаза, пыталась сосредоточиться на ощущениях, вдыхая знакомый аромат с ключиц и шеи.

Да, от Ирадия действительно пахло морем и грозой. Не так сильно, как из флакона, не в той термоядерной концентрации, но этот запах мне нравился. Его хотелось вдыхать, и он кружил голову, но было ли это на самом деле важно?

Вглядывалась в знакомые черты лица, но на этот раз пыталась увидеть не веркомандира, и даже не имсита. Я пыталась разглядеть мужчину, который мог бы меня привлечь. А мог бы?

Горько усмехнувшись, я закрыла глаза, уместилась удобнее и зашептала стихи, ярко отражающие мое отношение к подобным глупостям — спасибо, мне хватило и Эльдера. Странно, что вообще их вспомнила, но почему-то из всех стихов, заученных когда-то, в памяти отпечатались именно они. Эту слишком уютную тишину они разбивали напрочь, возвращая меня к жестокой реальности. Они помогали не дать мне обмануться.

— В лучах заката нет милее

Любимых глаз и тонких губ.

Любовь пробудет сердце зверя,

Но кто поддастся, будет глуп.

Искать? Нет смысла в наших чувствах.

Что мир, что страсть — старо и тлен.

Не полюбить — это искусство,

А полюбить — лишь боль и плен.

Урок, усвоенный веками,

Преподает и стар, и млад.

“Я вас люблю…” — шептали сами,

Кричали сами: “Вам не рад!”

Зачем обманчивой порою

Давать надежды ложный след?

Есть страсть, есть похоть — хоть рекою.

Любовь? Простите, ее нет.

В одних глазах мы утопаем,

В других — увидим нашу суть.

Все мы чего-нибудь желаем,

И нас так просто обмануть…

Полоска рассвета ползла по темному небу. Ночь уступала место солнечным лучам, но я их уже не видела, как не чувствовала и то, что Ирадий проснулся. Как не слышала и продолжение стиха, которого просто не было в учебнике.

— Все мы чего-нибудь желаем,

На нас так просто надавить.

Мы чувства и мечты скрываем

Лишь потому, что страшно жить.

Да, страшно жить, когда ты любишь,

Когда зависишь от любви,

От глаз, от губ — по ним тоскуешь,

А ночь рождает лишь мечты.

Но без любви ты — зимний ветер,

Без чувств — безвольная рука.

Быть одному на целом свете –

Не жизнь, а выбор дурака.

Они приходят лишь с годами –

Боль, сожаление и страх.

Ты вспоминаешь их часами…

Не их, ее, но память — прах.

Ты помнишь взгляд, ты помнишь губы,

Ресниц чернильное крыло.

Увы, но люди — однолюбы,

А к остальным тебя влекло.

Да, есть богатство — вне сомнений,

Но то не деньги, не меха.

Ее улыбка лишь бесценна,

А остальному есть цена.

Как жаль, что понимаем поздно.

Вот повернуть бы время вспять!

Туда, где ночь была морозна.

Туда, где обещался ждать.

В лучах заката нет милее

Любимых глаз и тонких губ.

Мы б там гуляли по аллее,

Но был тогда труслив и глуп.

(Автор Л.Огненная)

Чувствовала, как меня поднимали на руки, но слишком сильно манил сон, чтобы я открыла глаза. Там, в моем сне, вокруг расстилалось шумное море, а в темном небе то и дело сверкали молнии, предупреждая о первых каплях дождя. Я ждала этот дождь. Стояла, раскинув руки в стороны, продуваемая всеми ветрами, и дышала свободой, но проснуться пришлось.

Проснуться и ужаснуться тому, что я отвечаю на чужой поцелуй. На поцелуй того, кто