Песнь феникса - Инна Андреевна Бирюкова Страница 13

то, первое, серебряное, то ему бы и в голову не пришло тратиться еще и на золотое. Конечно, дело было вовсе не в том, из какого металла отлито колечко. Просто ухаживаний хотелось. Незатейливых милых знаков внимания. Мелких приятных радостей. Но ведь они ужасно непрактичны. В них нет толку. К чему дарить жене цветы, если через пару дней они завянут? Пусть идет на поляну и нюхает их там хоть до одури. Зачем дарить украшения, если от них никакого проку, а я и так красивая? Это не я придумала. Это он мне так и сказал. И уж, конечно, для чего таскаться по скоморошьим представлениям, ярмаркам и прочим гуляньям, если можно это драгоценное время посвятить развитию дара и изучению заклинаний? И как это мне пришло в голову зимой удрать с Лайн кататься на санках вместо того, чтобы безвылазно сидеть в тренировочном зале! Кажется, он до сих пор этого понять не может. Хотя, я несправедлива. В конце концов, на день рождения он подарил мне кастет. Серебряный такой. Тяжелый. Дорогущий. Вместо колец, сразу на четыре пальца. Ношу его теперь с собой. Сама не знаю – зачем, но ношу.

Я вздохнула и решила, что, когда Ян вернется, стребую с него что-нибудь распрекрасно-девичье и очень далекое от наших трудовых будней и… кастетов. Браслетик, например. Золотой. С камушками. Или хоть с одним камушком. Ну или вообще без камушков!

Я спешилась и взяла кобылу под уздцы, так как людей на улицах было многовато.

«Ах, да! – вдруг вспомнила я. – Многоуважаемый господин Роутэг меня больше не любит, а, значит, шиш я от него чего дождусь!»

И снова загрустила. Так в грустных мыслях до постоялого двора и дошла, поминутно уточняя дорогу у прохожих. Когда я накрепко привязала кобылу у коновязи и потянула на себя входную дверь под висящей скрипучей вывеской, уже начинало смеркаться. Вывеска сообщала миру о том, что постоялый двор именуется действительно «Бычий глаз» и никак иначе. Но вот нарисован на ней был почему-то весь бык целиком, а не только его глаз. Сам бык почему-то был красный, из раздутых ноздрей валил пар, рога опущены и по всему было видно, что животное готово к атаке. Не знаю кто как, но я бы по доброй воле в заведении с такой «гостеприимной» зверушкой над входом останавливаться не отважилась.

Тем не менее на первом этаже располагалась корчма. А таким могли похвастаться только процветающие постоялые дворы. И было в этой корчме очень даже людно. Физиономии постояльцев, правда, оказались уж на редкость бандитскими, но это вовсе не редкость. По дорогам шатается столько же отребья, сколько и добропорядочных путников. Просто в такой концентрации потенциальных каторжников мне раньше видеть не доводилось. Да уж. Молодец, Дерен! Местечко для встречи с девушкой выбрал что надо!

Я, пользуясь своим компактным размером, быстро протолкнулась к корчмарю.

– Я ищу некого Дерена Граута, – сообщила я, не утруждаясь пожеланиями доброго вечера и прочими расшаркиваниями. Они здесь все равно никому не интересны. – Скажите, не останавливался ли он у вас?

– Дерен Граут? Никогда о таком не слышал. Впрочем, постояльцев, имена которых мне известны, можно по пальцам перечесть.

– Он сказал, что будет ждать меня здесь, – растерянно произнесла я.

– Может быть, он вас и ждет, откуда же мне знать? Вы будете снимать комнату?

– А что, есть свободные? – удивилась я. – Мне показалось, что у вас тут яблоку негде упасть.

– Есть одна, – сверкнув золотым зубом, ответил хозяин. – На одного.

– На одного мне и нужна, – обрадовалась я. – А свободные столы?

Корчмарь молча кивнул в самый темный угол. Там действительно притулился столик, пока еще не занятый.

– Отлично. Подайте туда ужин. Картошку там вареную или жареную, огурчик-помидорчик… мяса не надо, в такую жару не лезет.

– Что госпожа изволит пить? – поинтересовался хозяин, протягивая мне увесистый ключ с оттиснутым на нем номером комнаты.

– Изволю пить квас, – решила я, в обмен на ключ ссыпая в подставленную ладонь один золотой мелочью. – Сейчас вещи закину и вернусь. Надеюсь, стол уже будет накрыт.

– Не извольте беспокоиться, – угодливо поклонился владелец сего питейного заведения и тут же принялся пересчитывать деньги.

Интересно, постоялый двор тоже принадлежит ему? Или он только арендует первый этаж? Хотя, мне-то уж какое до этого дело? Женское любопытство разыгралось, не иначе.

Я поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Вправо и влево тянулись тускло освещенные коридоры с выстроившимися рядком непрезентабельными дверьми из какого-то хлипкого на вид дерева. Я пошла сначала направо, но быстро сообразила, что там находятся комнаты, номера которых начинаются с двадцать первого. А у меня была восьмая. Пришлось повернуть и идти обратно.

Странно, что Дерен не предупредил корчмаря о том, что ждет гостей. Очень странно. Или он не снимал здесь комнату, а остановился у какого-нибудь приятеля? Тогда зачем назначать мне встречу в этом месте? Прислал бы сразу точный адрес… Или он просто сюда не успел добраться?

Ладно, сегодня переночую, а с утра пораскину хорошенько мозгами. В конце концов, может, мы за завтраком и встретимся, а я зря переживаю. Восьмая комната нашлась практически в конце коридора. Напротив нее была комната номер тринадцать. Довольно удобно устроено. Два крыла-коридора. В каждом по двадцать комнат. Итого – сорок. Очень даже приличные размеры для постоялого двора. Интересно, а третий этаж есть? Жаль, не углядела с улицы, голова была забита другим. Главная лестница вроде бы тут и закончилась. Но бывает, что проход на третий этаж делают не по центру, а как бы с боков. Вон, кстати, последняя комната, десятая. Напротив нее – одиннадцатая. А в самом тупике дверь без номера. И она запросто может вести на лестницу. В правом ответвлении, скорее всего, есть такая же. Я не поленилась и отправилась на разведку. Но никакой лестницы на третий этаж за дверью не оказалось. То есть, лестница была. И вела она всего лишь на чердак. С другой стороны, если бы кто-то держал постоялый двор на восемьдесят – восемьдесят! – комнат, я бы мигом удушилась от зависти. Тем более, город, конечно, весьма приличный и большой, даже с некоторым количеством каменных домов, но не слишком близко к столице и основным торговым местам. А значит, будь в нем три этажа вместо двух, половина комнат все равно бы пустовала.

Усмирив наконец-то любопытство, я провернула в замке ключ и осторожно вошла в свою временную обитель. Осторожно – не потому, что ждала подвоха. А потому, что крайне трепетно относилась к тараканам, клопам, мышам и прочей живности. А потому при встрече с ними предпочитала пошуметь издалека, напугав несчастных и заставив их спасаться бегством. Однако в комнате было довольно чисто. По крайней мере, пыль смахивали не сегодня – так вчера, это точно. Узкая кровать застелена выцветшим покрывальцем. Даже потрепанные чахлые занавесочки на окне обнаружились. Места было мало – не развернешься. Зато сразу стало понятно, как сюда впихнули столько комнат. Двухместные, надо полагать, ненамного больше. Ну а что я хотела? Царские покои и кровать с балдахином за один золотой? Сейчас перекушу, отведу Золотку на конюшню, чтоб не болталась всю ночь без присмотра, высплюсь хорошенько и… Что? Что делать дальше, если Дерен так и не появится? Малодушно решить, что он передумал и отправиться восвояси? Или все-таки попробовать его отыскать?

«Ладно, – сказала я себе. – Вот пусть сначала не появится, а потом уже и будем ломать над этим голову».

И, временно утихомирив тем самым закопошившуюся было совесть, покидала вещи прямо на кровать (на пол – побрезговала, заподозрив, что земля чище, чем здешние полы) и поспешила вниз, на первый этаж, вкусные запахи с которого проникали даже сюда.

Первый метательный нож воткнулся в стену, неприятно просвистев у самого уха. Второй и третий мелькнули над головой, когда я уже катилась с лестницы вниз, оступившись от неожиданности. Так и не сообразив, за что меня убивают на этот раз (вроде бы абсолютно не за что!), я постанывая поднялась на ноги. На меня взирали все те же бандитские рожи, виденные мной ранее и пребывавшие в умеренно хорошем расположении духа еще минут десять назад. Что изменилось за эти десять минут? Рожи ощерились разнокалиберным оружием: от кинжалов до коротких мечей, но швыряться ножами пока не спешили.