Графский венец (СИ) - Ренсинк Татьяна Страница 13

Закрыть

Мария робко улыбалась в ответ, ела, следуя этикету, чтобы не разочаровать каким неловким движением, и слушала.

– Здесь рождались и умирали, влюблялись и расставались, – говорил Бьорн. – Отца моего уже тоже нет в живых. Матушки давно нет. Я её и не очень помню.

– Ты один живёшь здесь?! – удивилась Мария с сочувствием. – Без родных тоскливо.... У тебя никого больше не осталось?

– Есть ещё брат, но тот уехал в Англию. Учился там и пока живёт. Ему хорошо, – усмехнулся Бьорн и в этот момент его рука дрогнула, а рядом лежавший нож упал на пол.

Мария вздрогнула от неожиданности, но в этот момент и она, и Бьорн оглянулись на вошедшую группу музыкантов. Человек десять устроились у фортепиано в стороне. Кто-то стал играть на скрипках, кто-то на флейтах. Важный на вид и в строгой чёрной одежде пожилой господин сел к фортепиано. Он кивал несколько секунд, слушая начавшуюся нежную мелодию, и стал подыгрывать, плавно прикасаясь к клавишам.

Красивая музыка в считаные мгновения наполнила столовую. Молча ужиная, Мария и Бьорн просто наслаждались аурой и улыбками друг друга. Они часто смотрели в глаза друг друга. Часто взгляды были робкими, а на душе становилось светлее и тревога, которая пыталась мешать, на время исчезла...

Глава 16 (танец,... спальня,... поцелуй...)

Закрыть

Когда слуги подали десерт, Мария с удивлением взглянула на свою тарелку. На ней, под красивой дорожкой бордового варенья со свежими ягодами, стоял кусочек творожного пирога.

– Не говори, что ты его никогда не ела, – улыбнулся Бьорн и взглянул не менее удивлённо.

– Что ты! – восхитилась Мария. – Просто так удивительно! Музыканты играют теперь одну из моих любимых мелодий, а на десерт, – взглянула она вновь на пирог с восторгом. – Мой любимый пирог... Обожаю творог.

– А ты знаешь, что осткака* самый старинный десерт шведов? – поинтересовался Бьорн, когда они с наслаждением попробовали первые кусочки пирога. – К случаю, мой брат его тоже обожает. Я сладости не очень люблю. Но данный пирог приятен на вкус из-за миндаля. Ты вот любишь праздники разные, я понял, – улыбался он с намёком. – Скоро будет в Смоланде фестиваль именно этого пирога. Поедем туда вместе?

Закрыть

– Фестиваль?! Я столько не знала! – с восторгом удивилась Мария. – Да, конечно поедем! Ой, – сразу же смутилась она, но Бьорн поцеловал её ручку.

Они снова молча смотрели в глаза друг друга. Улыбки, тепло, а слух ласкала приятная музыка.

– Зато в музыке наши вкусы совпадают, – сияли глаза Бьорна радостью. – Увертюра в итальянском стиле Франца Шуберта... Как совпало, что ты её любишь... Потанцуем?

Он потянул подняться вместе. Мария о таком всегда мечтала. Она не задумываясь приняла предложение и в считаные секунды уже кружилась с ним по просторной столовой. Летящая музыка то плавная, то игривая. Улыбка кавалера вдохновляет и радует душу. Сказка мечтаний сбывалась. Не хватало только, чтобы родные приняли их, поняли и не отталкивали.

В этом танце, похожем на вальс, Мария кружилась и мечтала. Душа её пела и наслаждалась, а глаза невольно смыкались, подчиняясь усталости тела. Бьорн с умилением наблюдал за нею, прижимая к себе всё крепче, и прошептал:

– Устала?

– Немножко, – улыбалась Мария, но видно было, что уморилась за этот день изрядно.

Закрыть

Бьорн остановил танец и, не выпуская из объятий, снова прошептал:

– Я провожу... Ты отдохнёшь, как принцесса. А утром позавтракаем нашим пирогом.

Мария невольно засмеялась. Ей всего хотелось: и танцевать, и беседовать до устали, и есть любимый пирог под любимую музыку. Она послушно уходила под руку с Бьорном, покидала столовую и проходила дальше по уютному коридору, а там – наверх, к спальням:

– Почему людям надо спать? Зачем так устроено, чтобы мы теряли время на сон?... Почему нельзя просто бодрствовать? Ведь мы бы столько успели, – улыбалась Мария, когда остановились у одной из комнат.

Бьорн улыбнулся в ответ, открыл дверь и пригласил рукой пройти:

– Чтобы любящие друг друга не забывали иногда отдыхать в объятиях, ласкать и любить... Ночь вдохновляет...

Он смотрел с некоей таинственностью в глазах, но Мария уловила то самое желание, которое мужчина может испытывать к понравившейся женщине. Она боялась думать об этом, робела и молча отвечала улыбкой, проходя в спальню.

Глаза тут же разбегались, поражаясь роскошному убранству. Будто находишься во дворце: вся мебель из тёмного массивного дерева имеет одинаковую резьбу в готическом стиле; тёмно-синий балдахин кровати, как драпированные стены, из ткани с геральдическим орнаментом; потолок с белой лепниной состоит из секторов круга и имеет сложный орнамент...

Закрыть

Здесь веяло чем-то старинным, но ставшим модным, как стараются теперь обустроить свои жилища более состоятельные люди. Здесь было красиво и со вкусом, уют и восторг...

– Я вижу, тебе нравится, – Бьорн снова взял её за руку и одарил запястье поцелуем.

Он смотрел проникновенно, желая вызвать в милой спутнице ответное желание, а Мария всё больше смущалась. Она подчинялась, словно околдованная. Ей очень хотелось сказки. Новые чувства удивляли, заставляя что-то внутри сжиматься, а сердце сдавленно стучать.

Бьорн нежно обвил её талию руками и осторожно притянул к себе. Словно опутывал неразрывными цепями. Вновь Мария не понимала, что чувствует. И хотелось объятий, и страшно было. Их лица были вновь так близко. Взгляды дрожали...

Закрыть

Мария не успела подумать что, как губы уже были захвачены в плен крепкого поцелуя. Бьорн был всё больше настойчивым, прижимал её сильнее к себе. Он целовал смелее, но Мария ощущала смятение и скованность.

Не так она представляла себе первый поцелуй. Она хотела чувствовать восторг, некое ликование и полёт чувств, мурашки по телу. Но всего этого не было. Она была сжата в объятиях, не смела шевелиться и не знала, как поступать с телом и губами...

– Какая же ты, – Бьорн стал целовать шейку, вдыхать аромат волос и гладить её всю, словно желал изучить каждую клеточку тела. – Останься со мной... Навсегда... Стань моей женой...

– Но я,... я не знаю, – растерянно молвила Мария, и Бьорн ласково взглянул: